Сообщница, казалось, на время окаменела, словно на неё снизошло божье проклятье за многочисленные грехи. И, признаться, в настоящий момент это бы весьма устроило Кирилла.

– Оп-па, мама-миа, ничего себе, прикиды. – не дрогнув, хладнокровно констатировала Лейла. – Ты соображаешь, на кого руку поднял, засранец? Если хочешь убить, стреляй сейчас. Я думаю, у тебя не хватит прухи, как не хватило задушить эту сучку. Кишка тонка, да? Короче, кончай её или за тебя это сделаю я.

– Да, у тебя, похоже, – он вновь ощутил, как и днём на даче, что не может нажать на курок, – ничего человеческого не осталось. Ты превратилась в машину для убийств. Робот-киллер!

– Зато у тебя этого самого больно много. Человеколюбия, да? На нас обоих хватит с гаком. Дерьмо ты собачье, вот ты кто!

Кирилл опустил пистолет, Лейла развернулась и неуверенно направилась к выходу.

– Иди, иди. Думаешь, не знаю, что в тебе клокочет и покоя не даёт? – крикнул ей вслед Кирилл.

– И чего же? – обернулась Лейла. Правая рука была сжата в кулак, но сообщник не мог этого видеть. – Просвети уж по старой дружбе свою недалёкую компаньонку.

– Понятно чего, ревность бабская в чистом виде. Обычная женская собственность. Всего лишь! Самки все одинаковы, в принципе…

Он уловил её быстрое движение, попытался увернуться, но не успел. Финка вонзилась в грудь чуть повыше левого соска. Кашляя кровью, Кирилл выстрелил в смутно маячивший силуэт сообщницы, потом опрокинулся прямо на спящую жертву. От удара у дивана сломались ножки. Мощный треск, казалось, пронесся эхом по гаражам.

– К сожалению, Кирича, на тебе нет этих дурацких серебристых колец, – усмехнулась его бывшая любовница. – И ты не смог раствориться, как тот, на крыше. Кстати, я до сих пор не знаю, что это было! А тебе просто не повезло, Кирича! Богу – богово, кесарю – кесарево!

Ощущая странную лёгкость в теле, она подбежала к «Кашкаю», хотела открыть, но рука схватила пустоту. Ещё попытка – и снова пустота. Вот же она, дверца… Почему у неё не получается? Лейла обернулась и наткнулась на взгляд. Свой собственный, только мёртвый. Не сразу поняла, что лежащая возле колеса девушка – это она и есть, с кровавой дыркой во лбу.

Она хотела закричать, но, к сожалению, её тело ей уже не подчинялось. Его у неё не было.

Одной бессонной ночью больше, одной меньше.

Всё это мелочи в сравнении с тем, что стрелки на настенных часах медленно подкрадывались к восьми. В поликлинике в это время уже суета. Регистраторши носят амбулаторные карты, его медсестра Аля, наверное, уже в кабинете, у которого, кстати, очередь.

А Бронислав так и не пришёл к какому-то компромиссному решению относительно того, соглашаться на авантюру «архивариуса» или отказываться. Интуиция подсказывала доктору, что Данила-мастер не блефует, и в случае положительного ответа дальнейшая жизнь Бронислава изменится существенно.

Плевать, решил он, будь что будет. Достал из портмоне пятирублевую монетку, прошептал про себя «Орел – соглашусь, решка – откажусь» и, зажмурившись, подбросил в воздух. Монета закатилась между половиц и «встала» на ребро.

Доктор почувствовал во рту горечь – верный признак того, что предстоит в ближайшее время нечто серьёзное и судьбоносное.

Привкус во рту не прошёл, когда раздался звонок сотового. «Работодатель» был краток:

– Итак, ваше решение, Бронислав Николаевич?

– Согласен я, – неожиданно для себя «сформулировал» доктор. – Можно смело заключать договор.

– Я знал, что мы придём к консенсусу, – голосом первого и единственного Президента СССР отреагировал «архивариус». – Мы поднимаемся. Готовьте встречу.

Доктору показалось, что последние слова вылетели из трубки подобно рою шершней, и впились ему в уши, лицо и шею. От их многочисленных «электрических» укусов наступил ступор. Он почувствовал, какими тяжёлыми стали руки и ноги, как онемели язык, губы, подбородок. Словно предстояло удалить зуб, и он только что получил в десну инъекцию новокаина.

Они поднимаются! Доктор зачем-то заскочил в ванную, взглянул на своё отражение в зеркале. Ну, Ван Дамм, ну, сволочь. Так врезать, что невозможно узнать. Ни о какой работе речи быть не может. Не лицо, а отбивная, которую и есть-то не хочется.

Сходство братьев показалось Брониславу настолько абсолютным, что возникла невольная мысль о клонировании. Смущало лишь то, что близнец как бы совсем не видел хозяина квартиры. Не существовало Бронислава для него. Вошел «по прямой», едва не сбив с ног. Не отскочи доктор вовремя, – столкновения бы не избежать.

– Не удивляйтесь, прошу вас, – успокоил растерявшегося Бронислава «архивариус», – просто вы не введены, грубо говоря, в память его компьютера. Как только будет заключен договор, я брата перепрограммирую… И всё будет о'кей. Не сомневайтесь.

– Компьютер? – ошалело взвизгнул хозяин квартиры. – Ваш брат что, робот? Тогда где пульт управления?

– И вновь я вынужден вам напомнить о вопросах, которых лучше не задавать. Он живой человек, запрограммированный на полное подчинение и послушание. Подчеркну: тому, кто знает ключевое слово. И вы должны чувствовать ответственность за его здоровье и жизнь.

Неожиданно повернувшись к своему брату, он рявкнул:

– Торичео! Намюра Виофу! Сядь!

Несмотря на обрушившуюся на него агрессию, тот, за кем планировался в ближайшем будущем длительный уход Бронислава, приветливо улыбнулся «архивариусу» и присел на краешек дивана. Хозяина квартиры он по-прежнему не видел в упор.

– Следует запомнить, что каждый раз, обращаясь к нему, необходимо произносить кодовое слово. Это как замку необходимо вмешательство ключа. Информацию он усваивает, подчёркиваю, исключительно после кодового слова. Остальные слова идут впустую, причём любой громкости. Он абсолютно беззащитен.

– Скажите, он меня видит? – с обидой в голосе спросил доктор.

– Увидит после того, как я введу в его память ваши координаты.

Доктор смотрел на своего будущего подопечного и отчего-то радовался тому, что Торичео пока его не видит: неподходящая была физиономия в тот момент у Бронислава для первого знакомства.

«Архивариус» тем временем не спеша достал из объёмного дипломата несколько листов бумаги с печатями. Пробежав глазами мелкий текст, Бронислав присвистнул:

– В случае болезни понятно, денежные санкции… А в случае смерти… В случае смерти Торичео. – Бронислав закашлялся минуты на две. – Мне ничего не показалось?

– Нет, не показалось, и показаться не могло! – как бы передразнивая доктора, повторил Данила-мастер. – Читайте дальше, там всё написано.

– Право собственности на квартиру, моя дача в Заречном, – всё переходит в собственность Головко Анастасии Дмитриевны. Что-то я не понимаю. Вы серьёзно? Кто она такая, эта Анастасия Дмитриевна? Что вы себе позволяете? Ничего я подписывать не буду. Убирайтесь из моей квартиры. Оба!