Тамлина в эти дни я почти не видела. Ласэн рассказал мне, что охота на богге длится день и ночь. Тамлин появлялся к обеду, не задерживался за столом и снова отправлялся на охоту. По ночам его тоже не было в доме. Я не боялась, что в его отсутствие внутрь проникнет какая-нибудь опасная тварь. По правде говоря, без Тамлина я чувствовала себя спокойнее.

На третий вечер после моей встречи с пэкой я едва успела сесть за стол, как Тамлин стремительно поднялся и сказал, что не хочет терять драгоценное охотничье время.

Мы с Ласэном молча глядели ему вслед. Лицо посланца было бледным и напряженным.

– Беспокоишься за него? – спросила я.

Ласэн сегодня был не похож на себя, как-то размяк, если не сказать – раскис. Я и не подозревала, что фэйская знать на такое способна.

– Тамлин опять сползает в свои… настроения, – устало произнес Ласэн.

– Он не хочет, чтобы ты помог ему охотиться на богге?

– Тамлин предпочитает охотиться один. Сама мысль о том, что богге прорвался в наши края… Сомневаюсь, что ты поймешь. Богге не должно здесь быть ни в коем случае. А он есть, и это злит Тамлина. Пэки – мелочь. Из-за них он бы не стал волноваться. Самое скверное, что даже после уничтожения богге Тамлин не перестанет думать о нем.

– Неужели совсем никто не в состоянии помочь Тамлину?

– Это разъярит его еще больше, а «помощнику» достанется за неповиновение. Всем нам приказано держаться подальше от его охоты.

У меня похолодел затылок.

– Тамлин бывает настолько жесток?

Ласэн разглядывал вино в бокале.

– Дружить со всеми – опасное занятие. Не заметишь, как власти лишишься. Фэйри так устроены, что и низшим сословиям, и высшим одинаково нужна твердая рука. Мы слишком сильны. Бессмертие обрекает нас на скуку, а скука, как известно, мать всех безрассудств. Без жестокого правления не обойтись.

Я не завидовала Тамлниу. Тем более что он не жаждал этой власти. Наоборот, даже тяготился ею. Я лишь не понимала, какое мне до всего этого дело.

* * *

Снег все падал и падал, крупными, неумолимыми хлопьями. Утопая в снегу по колено, я натягивала тетиву лука. Сильнее, еще сильнее. До дрожи в пальцах. Позади меня притаилась тень. Тень наблюдала за мной, а я не решалась обернуться. Не до тени мне сейчас, когда я держу под прицелом волка. Зверь стоял на другом конце полянки.

Волк просто смотрел на меня. Он как будто ждал, словно подзадоривал меня: «Выстрели же».

Нет. Нет. Я не хотела стрелять. Хватит с меня одного раза. Больше я такого не повторю.

Однако пальцы меня не слушались. Волк продолжал смотреть. Он видел, как вылетела стрела.

Один выстрел. Стрела вонзилась ему в золотистый глаз.

На снег полетели брызги крови. Раздался тяжелый глухой стук. Вздох ветра. Нет!

Упавшее тело – не волчье. Это человек – рослый, ладно сложенный.

Не человек. Фэец из высшего сословия с заостренными ушами.

Я заморгала. Потом мои руки сделались теплыми и липкими от крови. Я увидела его тело – окровавленное, лишенное кожи. Оно остывало на морозе. А кожу – его кожу – я держала в руках. Потом…

* * *

Я проснулась вся в поту и заставила себя дышать. Открыла глаза, вгляделась в очертания комнаты. Вокруг ночь, комната – настоящая.

Но я и сейчас видела убитого фэйца, ничком лежащего в снегу, со стрелой, торчащей из глаза. Все его тело, лишенное кожи, было кроваво-красным.

Подступившая желчь обжигала горло.

Этого не было на самом деле. Сон. Всего лишь сон. Даже если я и убила Андраса, это был… был…

Я впилась ногтями в лицо, словно и оно перепачкалось кровью. Наверное, на меня так действует здешняя тишина и пустота новой жизни. Я еще не приспособилась к новому состоянию, когда не надо ежечасно думать о пропитании своей семьи. И все же… Меня до костей пронизывало раскаяние – от кончиков пальцев ног до языка.

Я вздрогнула, прогоняя остатки чудовищного сна, затем отбросила одеяло и вскочила на ноги.

Сон преследовал меня. Я не знала, как отделаться от его ужасов, кровь и сейчас стояла у меня перед глазами. Тогда я вышла из комнаты. Коридоры встретили меня полной тишиной, Ласэн и слуги давно заснули, а я боялась повторения кошмара и потому решила не спать. Нужно придумать себе занятие. В моей комнате нашелся карандаш и несколько листков пергамента. Взяв карандаш и один лист, я отправилась… составлять чертеж коридоров. Я внимательно считала шаги, отмечала окна, двери и выходы. Последние помечала крестиками.

Это было все, на что я способна. Любой грамотный человек посчитал бы мои каракули глупостью. Однако я едва могла написать собственное имя, и эта самодельная карта все же лучше, чем ничего. Если мне суждено остаться здесь, лучше заранее узнать, как легче всего покинуть здание и где удобнее прятаться. События могли повернуться по-разному, и заглушать в себе охотничий инстинкт я не собиралась.

Темнота в коридорах не позволяла мне полюбоваться картинами, а взять из комнаты свечу я не рискнула. Конечно, картины лучше всего рассматривать днем. Однако все эти дни по коридору ходили слуги. Они бы мне не помешали, но я не хотела, чтобы в поместье знали о моем интересе к живописи. Словно наяву, зазвучал насмешливый голос Несты, сестра высмеивала саму эту затею: «Надо же, безграмотная девчонка пыжится понять живопись фэйри!» Ничего, я найду другое время. Выберу день и час, когда коридор будет пуст. Ведь у меня впереди… целая жизнь. Быть может… я пойму, что мне делать с такой пропастью времени.

Я спустилась по главной лестнице, залитой лунным светом. Сейчас черно-белые плитки у входа выглядели совсем по-иному. В них появилась какая-то таинственность. Я ступала босыми ногами по холодным плиткам и вслушивалась. Никого.

Остановившись у столика, я положила на него пергамент. К чертежу добавилось несколько крестиков и кружков, которыми я обозначала двери и окна. Отдельным значком пометила лестницу. Вскоре я изучу весь громадный дом и смогу ходить по нему даже с завязанными глазами.

По коридору пронесся легкий ветер. Я сразу поняла: Тамлин вернулся. Забыв о своем чертеже, я вгляделась в открытые стеклянные двери на другом конце коридора.

Я успела забыть, насколько он громаден в зверином обличье. Забыла ветвистые рога, волчью морду, медвежье тело и кошачье изящество движений. Его глаза сверкали в темноте и смотрели на меня. Стеклянные двери закрылись. Его когти царапали мрамор коридора. Я застыла, не решаясь сделать ни шагу.

Тамлин прихрамывал, оставляя на полу темные пятна.

Он шел ко мне, поглощая весь воздух в коридоре и превращая его в душную клетку. Когти все так же царапали мрамор, звук неровного дыхания перемежался со стуком капель крови.