не так уж далеко, и, зевнув ещё раз, Элена направилась вдоль по улице, где в вечернем полумраке продолжал гулять разномастный народ.

Минут через пятнадцать она решила срезать угол и свернула в переулок. Постукивая тростью о мостовую, отмерила два десятка шагов и коротко вскрикнула, обнаружив, что чьи-то руки перехватили её поперёк туловища и сдавили с такой силой, что у Элены едва не хрустнули рёбра.

Она машинально потянулась к телефону, спрятанному в складках пелерины, но неизвестный тут же вывернул ей руку, так что Элена вскрикнула ещё раз. Колено его упёрлось девушке между бёдер, а в следующую секунду ещё две фигуры выросли из темноты впереди — и послышался корсиканский говор.

Элена тихонько выругалась, приготовившись рвануться и бежать куда-нибудь со всех ног, но сделать этого не успела: фигуры сделали пару шагов вперёд, и тут же ещё две показались у них за спиной. Началась недолгая борьба, в которой Элена быстро перестала понимать кто есть кто. Затем двое осели на землю, а ещё двое в плащах стали приближаться.

— Стоять! — крикнул по-корсикански тот, кто её держал, и Элена узнала голос, хотя и не смогла вспомнить, кому именно из компании Пьетро он принадлежал. — Я её убью!..

Последнее слово потонуло в бульканьи, когда один из подступавших спереди рванул вперёд и молниеносным движением всадил в горло нападавшему трость с клинком. Элена лишь пискнула, когда мёртвое тело стало оседать на землю, и сама едва не упала.

— Не устаю поражаться вашему таланту напарываться на неприятности, — сказал её спаситель. Протянул руку, чтобы поддержать Элену, и тут же закашлялся, так что Элене самой пришлось поддерживать его, — Ольстер, закончи тут. Пора тебе учиться таким вещам.

Второй мужчина кивнул, а Элена наконец разглядела лицо Эвана совсем рядом.

— Пошли, я провожу тебя домой.

Элена закусила губу и послушно последовала за ним. Они шли, всё удаляясь от места стычки, а Элена никак не решалась начать разговор и только изо всех сил сжимала локоть Эвана в своих руках, а тот то и дело начинал кашлять и прижимал руку к груди, так что Элене становилось неловко и казалось, что всё это из-за неё.

— Вы простудились? — спросила она. Эван покачал головой, и разговор угас.

Уже у самого клуба Элена попыталась снова:

— Я думала, вы уже улетели…

— Улечу, как только отдам тебя на руки этой… Как её…

— Жоэль… — подсказала Элена и закусила губу.

Эван кивнул.

«Не улетайте!» — кричало всё внутри, но она отлично понимала, как глупо было бы произнести это вслух, и потому молчала.

Как и обещал, Эван довёл её до ворот и потребовал у швейцара, чтобы тот позвал управляющего.

Пока они ждали, Элена заговорила ещё раз:

— Я не поблагодарила вас в прошлый раз…

— Ты и в этот меня не поблагодарила, — Эван отвернулся, и Элена поняла, что в дверях показалась Жоэль.

Девушка снова закусила губу, чтобы не показать подступивших к глазам слез. Кивнула и бросилась в дом.

ГЛАВА 15

Элена задумчиво смотрела в окно челнока, за которым тянулись неровные квадраты плоскогорий.

На высоких плато, пересекая которые, бурные реки сбегали в долины у подножия гор, горные гребни разделяли плодородные впадины, а вулканы, окружённые закаменевшими потоками лавы, вечными стражами застыли среди них.

Приглядевшись, можно было увидеть, что на равнинах земляные насыпи соседствовали с полями, которые огораживали каменные стены, построенные для того, чтобы удерживать дождевую воду и почву — от вымывания.

На горных склонах, ограничивавших одну из таких долин, Элена увидела террасы, уже засеянные сорго и пшеницей. Коричневые или цвета охры зимой, сейчас они уже были покрыты зеленью.

Всё лето — с марта по август — долины эти казались бурно разросшимися садами.

На другом плато располагался круг, образованный, как поняла Элена, вглядевшись, глинобитными домиками, поставленными плотно, так что одна стена касалась другой.

— Жилища дикарей, — пояснил Таскони, проследив за её взглядом. Чезаре, сидевший в кресле рядом с Эленой почему-то крепче стиснул руку девушки, которую и без того сжимал всю дорогу — он ужасно боялся летать — но промолчал.

— Вы так уверены, что можете судить? — спросила Элена.

— Что? — Таскони моргнул, озадаченно глядя на неё.

— Ничего.

Какое-то время царила тишина, а затем Таскони продолжил.

— Они живут в этих маленьких домишках — в каждом по десятку человек. Внутри всего две комнаты, соединённые между собой, а в центре деревни святилище каких-то богов — вот и всё.

— А больше на планете ничего не нашли? — с внезапным для самого себя любопытством поинтересовалась Элена.

Таскони прищурился, внимательно глядя на неё.

— Нашли, — признался он, — каменный храм овальной формы, которому уже много веков. Стены его исписаны загадочными надписями, которые никому не удалось прочитать. Но сам он не так уж велик — всего три святилища и алтарь, да ящики с ладаном внутри. К тому же, на всей планете он один.

— Интересно, — сказала Элена и снова отвернулась к окну. Горы уже проплывали под ними, и овраги, подобно долоту, вырубали на горных склонах новые террасы, всё более углубляясь и образуя густую сеть долин.

— Встреча будет проходить там, — Таскони указал пальцем на одну из долин, а Элена кивнула, принимая его решение как факт.

Долина, в которой предполагалось провести торжество, нравилась Элене куда больше, чем тот город, в котором она жила.

Раскинувшаяся миль на двадцать в длину, а в ширину — на пятьдесят, она делилась на несколько долин поменьше и реки Найсенана и А`Коин. Мощный поток А`Коин разрезал её на две части с запада на восток, проходя по дороге одно за другим пять живописных озёр. Воды его были прозрачны, как стекло, и кишели лососем и другой рыбой, так что казалось — протяни руку, и она сама пойдёт в ладонь

Строители из местных, наспех сооружавшие каркасы для помостов и жилища для гостей, рассказывали, что на обширных равнинах, омываемых А`Коин, пасутся табуны диких лошадей. Здесь же можно было встретить мулов, оленей… и даже медведей. «Калсу», как называли они уроженцев Содружества, прилетали на паромах с Манахаты, здесь пересаживались на коней и занимались отловом животных с помощью лассо, как сами туземцы охотились на побережье на бизонов.

Они же говорили, что «калсу» повезло — обычно в это время, в конце марта, уже начинался сырой сезон и заканчивался он только к ноябрю. В этот период целыми днями, а то и неделями, с серого неба беспрерывно лил дождь, струи его хлестали по серому камню гор, прибивая тучи пыли к