Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У него свидетели есть, что ты первым начал. А у тебя свидетели есть?
– Нет.
Андрей догадался, что за свидетель встал на защиту Бориса. И это окончательно добило его. Как же так могло случиться, что Катя, этот нежный и любимый им некогда человечек, так подло оклеветала его?
– Смотри, этот Окулов большой истерик. Он и до начальства дойдет, – предупредил его Володя.
– До какого начальства? – горько усмехнулся Андрей. – Это заявление – уже путь к прокурору. А прокурорские нас, тюремных, очень любят…
– Ты не понял. Заявление это я себе забрал, на свой страх и риск, регистрировать пока не буду. Может, у этого Окулова пройдет горячка, а может, он дальше пойдет – заключение о сотрясении мозга сделает. Я общался с ним, такое впечатление, что там не сотрясение, ушиб мозга на всю голову. Как бы под тяжкое увечье тебя не подвел, а это уже до восьми лет лишения свободы… Так что мой тебе совет: поезжай ты к этому Окулову, договорись как-нибудь с ним, ну, что-нибудь придумай. Если да, пусть он позвонит мне, если нет, то я не знаю, что делать. Заявление-то я придержу, а если он по новой на круг зайдет, уже с более тяжелой статьей?..
– А он может зайти, – в мрачном расположении духа кивнул Андрей. – Он человек не простой, у него связи. Он даже аварию в свою сторону повернул. Я на приколе стоял, а он в меня врезался. Не знаю, о чем он с гаишником говорил, но вышло, что я задом сдавал и его ударил…
– Да, в этой жизни уродов хватает, – кивнул Сахаров. – Но ты уж как-нибудь с этим разберись, в твоих же интересах. Адрес я тебе дам, поезжай. Лучше прямо сейчас.
Андрей понял, что Володя сворачивает разговор. По выражению его лица было видно, что ему не терпится поскорее переключиться на своего маньяка.
– Спасибо тебе, друг.
Андрей попрощался с ним и отправился по указанному адресу. После той услуги, которую оказал ему Володя, он уже не мог относиться к нему иначе, как к своему другу.
* * *
Борис Окулов жил на Первомайской улице, которая сейчас как нельзя лучше оправдывала свое название. Цветущие сады, теплый, благоухающий воздух – и на маевку на природу ехать никуда не надо, разбивай костер на зеленой травке и готовь на нем мясо.
Но никто бы не позволил Андрею жарить тут шашлыки. Дома здесь частные, и прилегающая к ним территория лишь на бумаге считается ничейной. А попробуй разведи здесь костер – собаку с привязи спустят, и не балуй… Да и не для того Андрей приехал сюда, чтобы природой наслаждаться. Его интересовал дом, где жил его недруг – и, скорее всего, не один, а с Катей.
Улица Первомайская. Знакомое название, подумал Андрей, осматривая солидных размеров дом из элитного бледно-оранжевого кирпича с коричневой черепичной крышей. Дом строили мастера своего дела – об этом свидетельствовало и качество кирпичной кладки, и то обстоятельство, что при постройке не пострадали высокие липы перед зданием и садовые деревья за ним. Выложенный тротуарной плиткой подъезд, стальные, автоматически открывающиеся ворота, метровая в диаметре спутниковая тарелка, сплит-система. Неплохо жил Окулов, очень неплохо.
Андрей не стал подъезжать близко к дому, хотел посигналить, но не решился. Он мог бы позвонить Кате на ее телефон, но и этого делать не стал. Решил подождать Окулова возле машины. В заборе перед калиткой был встроен глазок видеокамеры, так что рано или поздно незваный гость будет обнаружен.
Андрей вышел из машины, оперся спиной о закрытую дверцу, закурил. Прошла минута, две, пять, десять, а никто не выходил к нему. И хоть бы в одном окне шелохнулась занавесочка.
Он уже собрался уезжать, когда рядом остановилась мимо проезжавшая машина – черный «Гелендваген». Из автомобиля вышел немолодой уже и совсем седой мужчина, полный, с двойным подбородком, болезненный взгляд безмерно уставшего человека.
Мужчина выбрался из машины, подошел к Андрею, глянул на офицерские погоны, присмотрелся к эмблемам на кителе, к шеврону на рукаве.
– Вы, случайно, не из следственного изолятора? – спросил мужчина.
– И как вы угадали?
– Форма военная, а петлицы юстиции. И еще я знаю, что мой сын сегодня повздорил с офицером следственного изолятора.
– Повздорил, – кивнул Андрей. И уточнил: – Со мной.
– Значит, вы Бориса ждете?
– Жду. А, собственно, с кем я разговариваю?
– Извините, забыл представиться – Окулов Антон Борисович, отец Бориса, – назвался мужчина.
Но руки Андрею для знакомства не подал.
– Сына в честь своего отца назвали? – между прочим спросил Андрей.
– Да, в честь моего отца. Но это к делу не относится.
– А у нас что, какие-то дела с вами? – удивленно повел бровью Андрей.
– Вы же хотите поговорить с моим сыном. И я догадываюсь, о чем. Вы хотите, чтобы он забрал свое заявление.
– Я хочу, чтобы он не делал глупости. Ваш сын ведет себя настолько же нагло, насколько и глупо. Я его не бил, и он это знает. А то, что напраслину на меня возводит, так это боком ему может выйти. Завтра остановит его наряд милиции, а у него наркотики в кармане. Угадайте с трех раз, куда он после этого попадет?
– Угрожаете? – нахмурился Антон Борисович.
– Нет, предупреждаю.
– Поверьте, Борис сумеет постоять за себя.
– Где? В тюрьме? Сомневаюсь, – жестко усмехнулся Андрей. – Там ему деньги не помогут и связи тоже. Там только я смогу ему помочь. Если захочу… А я не захочу.
– Все-таки угрожаете.
– Нет, вразумляю. Вас вразумляю как отца непутевого сына…
– Да, я понимаю, он отбил у вас девушку, – недовольно поморщился Антон Борисович, – но это же не повод избивать его средь бела дня.
– Вы и это знаете? – удивился Андрей.
– А у моего сына от меня секретов нет… И от правосудия секретов тоже нет. Поверьте, мы сумеем найти на вас управу.
– Но я не бил вашего сына. Я всего лишь защищался. И он прекрасно это знает.
– Я этого не знаю.
– Значит, есть секреты между вами… В общем, вы бы поговорили с ним, убедили его, что глупо пытать судьбу на ровном месте. Я к нему не в претензии – пусть забирает себе и Катю, и заявление…
– Заявление он не заберет, – едва мотнул головой Окулов-старший. – Пока я его о том не попрошу, не заберет.
– Я с вами про Ивана, а вы мне про болвана. Я и прошу вас, чтобы вы с ним поговорили.
– Я с ним поговорю, но с одним условием.
– А это смотря какое условие.
– Давайте поговорим. Поехали ко мне домой. Я совсем рядом живу.
– Что, очень серьезный разговор?
– Очень.
При всей серьезности конфликта Андрей далек был от мысли, что Антон Борисович заманивает его к себе в дом, чтобы убить, отомстив за своего сына. К тому же ему интересно было побывать в доме человека, интерес к которому подстегивал долг родственный и служебный. Ведь он обязан был обеспечивать в оперативном плане следствие по делу Ильи Теплицына. Он должен был разрабатывать его в стенах следственного изолятора через агентов и меры принудительного воздействия, но раз уж подвернулся случай побывать в доме потерпевшей, почему бы не воспользоваться моментом. Хоть какую-то информацию получит.