Стесняться было некогда, оба отчаянно стремились как можно полнее насладиться выпавшими им минутами. Все угрызения совести Миррен растворились в древнем как мир стремлении отдать себя целиком своему самцу.

Дыхание Джека пахло сигаретами и виски, этот запах возбуждал, кружил голову. Миррен таяла под его ласками, а его пальцы теребили ее соски, пробуждали их. Потом его ладони гладили ее живот, а потом… потом ее кровь превратилась в патоку. Когда он вошел в нее, ее пронзила жгучая боль, и Миррен с трудом удержалась от крика. Он двинулся вперед, назад, вперед, проникая все глубже, и боль была забыта. А потом он вышел из нее, и все завершилось, прежде чем она начала успокаиваться и получать наслаждение. Ей еще предстояло так многому научиться.

– Я не стал рисковать, любовь моя, – прошептал он. – Надеюсь, я не сделал тебе очень больно. Все будет лучше, когда мы повенчаемся и привыкнем друг к другу.

Она шутливо ударила его по плечу, а ее сердце радостно забилось от его слов.

– Ты делаешь мне предложение?

– Думаю, что да, делаю.

Почему такая чудесная вещь доступна только тем, у кого на пальцах надеты обручальные кольца? Слава богу, для занятий любовью не нужны карточки. Иначе они израсходовали бы за одну ночь весь годовой запас, но что с того? Кто знает, когда они снова будут вместе, но мысль о медовом месяце не давала ей спать всю ночь.

Бен тоже лежал без сна и кипел от злости. Раскладушка Джека была пуста, и ясно было, где он задержался. Бен ревновал, завидовал, злился. Зачем Джек явился сюда и все разрушил своей легкомысленной болтовней? Они пожирали взглядами друг друга весь вечер. Он злился и на Миррен за то, что она польстилась на такую откровенно дешевую уловку.

Бен лежал в темноте, страдая от собственного бессилия и стараясь не думать о том, что происходило в другом конце коридора. Чем так хорош этот болтун? Что у Джека есть такое, чего нет у него? Впрочем, ответ напрашивался сам. Сын Флорри умеет обращаться с девчонками, уверен в себе, еще он мужественный, способен перепить любого – тот уже будет валяться под столом, а Джек останется почти трезвым. Рядом с ним Бен казался себе неотесанным чурбаном, увальнем-недоумком.

В его голове проносились сценарии страшной мести: испортить Джеку тормоза на его мотоцикле, шарахнуть по башке в темноте… Тут он опомнился и пришел в ужас от своих кровожадных мыслей. Ведь только что наступило Рождество, и он должен желать добра всем знакомым и малознакомым людям. Миррен сделала выбор, и не его это дело – ее осуждать…

Ближе к утру Джек тихонько прокрался в комнату. Бен направил ему в лицо луч фонарика.

– Где ты был, черт побери?

– А тебе-то что?

– Если ты что-то сделал с нашей Миррен…

– Не твоя забота. Ты не забыл, что тебе-то она кузина?

– Она лучшая из лучших и заслуживает хорошего отношения. Если по твоей милости она попадет в беду, я убью тебя, – прорычал Бен.

– Это ты-то? – усмехнулся Джек. – Ты с твоей деревенской командой? И что ты вообще знаешь о девчонках? Да ты просто боишься их!

– Заткнись! – Бен вскочил с кровати и схватил Джека за горло. – Ты женишься на Миррен или будешь иметь дело со мной. И не вздумай разбить ее сердце. Я слышал про тебя и Дорис Харгрейв, прошлым летом. Что с ней стало, когда ты бросил ее. Ведь наша деревня маленькая, всем все известно.

– Отстань от меня, Долговязый… Это было давным-давно и не имеет ничего общего с тем, что я чувствую к Миррен. – Джек ухмыльнулся, и это еще сильнее взбесило Бена. Он схватил соперника мертвой хваткой и ударил его о дверь.

– Я не шучу. Если ты только…

– Тихо, тихо! Что на тебя нашло? От черной бузины захмелел, что ли? Ты же никогда не мог выпить больше одной рюмки! Не кипятись. Между прочим, я только что сделал ей предложение, и она согласилась… так что заткнись. И не лезь не в свои дела, когда тебя не просят.

– Ну, тогда ладно, – пробормотал Бен, разжав руки; от этой новости ему стало совсем худо. – Я только хотел, чтобы у нее все было хорошо.

– Ты хотел заполучить ее сам, да только я опередил тебя, – захохотал Джек, холодно сверкнув глазами. – Мне ведь не нужно объяснять, да? Первый пришел, первый получил, так что держи свои грязные лапы подальше от нее.

– Я не думал о ней вот так… – тихо ответил Бен.

– Значит, ты не мужик, коли не думал. Поверь мне, она горячая штучка в постели, – не удержавшись, похвастался Джек.

– Ох, заткни свой фонтан говна! – рявкнул Бен. Перед ним был не тот прежний Джек, с кем они беззлобно зубоскалили. С тем было легко и просто. У нынешнего Джека появилась какая-то жестокость – ее не было прежде, и это тревожило.

– Ступай подрочи, парень! – насмешливо, почти издевательски предложил Джек.

Бен схватил одеяло и ушел вниз, чтобы лечь возле камина на диване. Оставаться в одной комнате с Джеком было невыносимо. Его приезд все испортил, и Бен пожалел, что не уехал в Лидс. Он часто вспоминал о Берте, представляя, как брат лежит где-нибудь, искореженный и мертвый, либо мучается в концлагере. Диван у камина был тесный, но такой дискомфорт был пустяком по сравнению с теми страданиями, которые переносил сейчас его брат, если он жив, думал Бен. В общем, ночь выдалась долгая и беспокойная.

– У меня хорошая новость. Мы с Джеком хотим в скором времени обвенчаться, – объявила на следующий день Миррен, присев к бабушке на кровать.

Рождественское веселье оказалось чрезмерным для Ади, и ей было строго велено лежать весь день в постели и не вставать.

– И мы хотим не затягивать с этим, его ведь могут в любой момент послать за границу!

Наступила секундная тишина – все переваривали услышанное. Потом Ади взглянула на Джо – и снова на Миррен.

– Эге, ты застигла нас врасплох. Я-то считала тебя слишком маленькой, а ты уже… Это точно? Джек Сойерби… Флорри-то будет рада, но это серьезный шаг, девочка моя.

– Я знаю его с восьми лет. Мы с ним подходим друг другу. – Миррен удивилась, не увидев восторга на лице бабушки.

– Но мы-то думали, что ты останешься на ферме, как Бен, на весь срок, – добавил дедушка.

– Какое это имеет отношение к ферме? – возразила Миррен. – Кто сказал, что я собираюсь уехать с фермы? Никуда я не денусь. Идет война, и я состою в Земледельческой армии. Пока Джек в отъезде, никакой разницы не будет.

– Но когда война закончится, Джек непременно сделает отсюда ноги и найдет местечко получше. Эти Керры все такие. Из него никогда не получится дельного фермера, а ты уедешь вместе с ним, – невесело проговорила бабушка, пронзительно глядя на Миррен мудрыми серыми глазами.

– Придет время, тогда и поглядим. До этого еще надо дожить. Люди часто меняют свои планы. А я-то думала, вы будете за меня рады, – добавила Миррен. Вовсе не такой ожидала она от родных реакции.