– Правда всегда правда.

– Да ну, что ты говоришь. Правда была в том, что сначала государство отравило твою жену и твоего ребенка. Потом заставило тебя уничтожать то, что ты создал. И, в конце концов, выкинуло из системы с нищенским пособием. Мы с сыном твоим воевали не за гроши, что нам платили, мы верили в великую Россию, которая нас также предала, как и тебя.

– Костя, юродство тебе не идет. Говори прямо: ты мне поможешь в расследовании?

– Чем, Петрович? Если деньгами, я тебе уже предложил. А куда копать… Попробуй сначала посмотреть в компьютере своего сына. Может, поймешь, куда двигаться.

– Хорошо. И все же, Костя, гад ты редкостный…

– В крупном бизнесе белые и пушистые не выживают, батя.

Николай вернулся домой и включил компьютер сына. Когда-то тот научил его азам компьютерной грамотности, но, кроме посещения новостных сайтов, Николай ничего в Интернете не делал. Теперь надо было разобраться в том, чем же занимался его сын.

«Так, закладки в браузере, сайты военной и химической направленности, новостные. Ага, да, сын интересовался околонаркотическими темами, но никакого криминала не видно». Для полковника наркотики стояли в том же ряду, что и отравляющие вещества. Если бы государство хотело, оно могло бы тысячи раз химически уничтожить противника или свое население с помощью наркотиков. Где-то выращивают опийный мак, добывают из него опий, делают героин, везут через кучу границ. Зачем? Если можно опиаты производить прямо на месте, при этом гораздо мощнее природных? Николай не понимал экономику этого дела. А сын, как оказалось, посещал конференции, интересовался синтетическими опиатами.

«Документы. Ничего интересного. Бизнес: накладные, договора, счета, презентации. Может, интересно для конкурентов, но не настолько, чтобы за это убивать.

Почта. Также ничего примечательного… Переписка с друзьями и подружками. Папки, правда, интересные в почтовом клиенте: «Опиаты», «Клубные дела», «Долги», но полностью пустые. И корзина чистая.

ICQ-менеджер сообщений. История вычищена. Список корреспондентов обширен. Но что он дает? – Николай пощелкал по новым сообщениям – ничего интересного. – Хотя вот, некий корреспондент с ником «Кент» пишет, что появился сайт, который говорит только правду, – Николай кликнул на ссылку Правда. сом – «Комитет Правды». – С претензиями сайт… Дизайн никакой, на главной странице крупными буквами: «Мы говорим правду. Всегда. Если вы думаете, что ответ ошибочен, ошибка была в вопросе. См. п.1… и так далее. В новостном блоке, конечно, все правда, всегда можно выбрать из лент новостных агентств то, что похоже на нее.

Конференция. Точнее, администрация пишет, что отвечает на любые вопросы. Далее некоторые ответы, ведется архив. И инструкция, как определить, что на вопрос ответил именно Комитет Правды.

И что я теряю? – Николай зарегистрировался, набрал свой вопрос «Кто убил Михаила?», отправил, сходил к холодильнику и соорудил бутерброд (после смерти сына он полностью бросил готовить и перебивался одними снеками). Когда вернулся, уже пришел ответ. – Оперативно… Пишут: «см. п.7». Так, надо представиться. Что с этого они получат? Имя его известно, то, что он хочет найти убийцу, даже в новостях передавали». Николай набрал свои данные и данные сына. Вопрос теперь стал тяжеловесным, как анкета: «Я, Стебелев Н.П., хочу знать, кто убил моего сына, Стебелева М.Н., такого-то числа». «Сейчас напишут, наверняка, «наркомафия», – Николай побарабанил пальцами по столу, несколько раз нажал «F5», обновляя страницу. – Так, есть ответ! Мирзаев В.Н.»

У офисного кресла, на котором он сидел, некстати, сдала стойка и опустила его почти до пола. Николай встал, подтянул кресло, задумался. «Мирзаев, Мирзаев… Кто это? Если уж ответили на этот вопрос, зададим следующий». И он, не садясь, набрал вопрос «Кто такой Мирзаев В.Н.?» – на этот раз томительное ожидание растянулось на много минут. Он успел перекусить бутербродом, посмотреть новости, а ответа все не было. Может, он не так его задал? А, вообще, нужен ли ответ? Столько связей в силовых структурах – никогда не пользовался, а тут как раз такой случай.

Полковник покопался в записной книжке телефона. С появлением мобильника память начисто отшибло. Кто такой, вот этот: «Иван, п-к»? или «Василий, вечеринка»? «Вспомнил. Иван – полковник, сейчас служит в органах. Как раз то, что нужно». Николай набрал номер – старый сослуживец его не забыл. «Такой пустяк… Потерял друга? Да нет проблем… Какая фамилия? Мирзаев? В Азии что ли с ним служил? А, друг сына? Ой, извини, сочувствую. В какой стране живем, черт возьми! Минуту. В городе с такими данными трое проживают. А нет… Один уехал. Еще один – начальник немаленькой фирмы, у нас по налогам проходил. Он? Нет? Ну, а третий безработный. Вот последний адрес. Участковому скажи, что ты от меня. Нет, он меня лично не знает. Нет-нет, некогда, Николай, может, на сорок дней разве…»

Ниточка тонкая, но хоть что-то. Не заявишься же к этому Мирзаеву с вопросом «Ты убил моего сына?»: улик никаких, времени на сборы нет, да и нет возможности.

Николай спустился на нижний этаж дома, прошел в кладовую. Там отпер большой сейф, осмотрел имеющееся оружие. Пара «ремингтонов» – охотничьих ружей – это легально. «Глок 18» и не пистолет, и не автомат – это игрушка сына. «А, вот и то, что надо, – пара пистолетов «ТТ» китайского производства. Зачем они сыну? На один выстрел?» Полковник аккуратно завернул «стволы» в промасленную бумагу, добавил пачку подходящих патронов с верхней полки. Вернулся в комнату, взял в аптечке кое-что из военных запасов.

Перед выходом долго стоял, курил. Сейчас сядет в машину и отправится на войну. Не на ту, официальную, а свою собственную, где он будет и судьей, и палачом в одном лице. Николай видел всякую смерть и сам нередко рисковал жизнью, но никогда не распоряжался чужой жизнью так, как он собирался это делать сейчас. Имеет ли он на это право? «Мне бы только посмотреть в лицо убийцы, тогда хватит мужества довершить начатое», – подумал полковник, позвонил знакомому и сделал заказ на нужную в этом деле химию.

Район проживания этого Мирзаева был на востоке города, облюбованного гастарбайтерами. Николай остановил машину на проспекте и углубился в лабиринт пятиэтажек. Где тут участковый? Принимает редко, но мы его в районе найдем, не бомж какой-то, издалека виден. Порасспросив народ, Николай довольно быстро нашел участкового. Передал ему привет от Ивана, сказал адрес. Милиционер этот адрес знал хорошо: жил там алкоголик. Постоянные пьянки и жалобы соседей… Паспорт у него давно отобрали и регистрируют на эту квартиру кого ни попадя. «Мирзаев? Да разве их тут упомнишь? Все азиаты на одно лицо. Да и не сидят они дома. Сейчас на рынке или вон в тех вагончиках. Не работают, какие-то дела трут…»

Николай поблагодарил участкового, вернулся к своему автомобилю. Переоделся в рваный тулуп, валенки, надел старую шапку. Вернулся, пошел к вагончикам. Для небольшой стройки, которая тут велась, наверное, много лет, вагончиков слишком много, да еще в два этажа. Стекла наглухо завешены тряпками, но по белью, которое сушилось на ограде, и по мусульманкам, разводящим огонь во дворе под казаном, понятно, что тут живут несколько семей.