Кирилл попробовал встать, поскользнулся, дополз до заряженного ружья. Сразу снял с предохранителя, нервно оглянулся на врага. Инорг откинул цепь и ненужный теперь нож егеря, встал на задние конечности, выпрямился во весь свой рост и защелкал.

Панкратову удалось подняться, его бил озноб. Легкая двуствольная «горизонталка» почему-то показалась такой тяжелой и неподъемной! Майор не стал поднимать оружие в горизонтальное положение, держал параллельно правой ноге и ждал. Ждал, когда тварь начнет атаку.

В какой-то момент их взгляды встретились, и в бельмах чуждого организма Кирилл рассмотрел разгорающийся огонь бешенства. Но ему не было страшно. Бывший командир разведчиков знал, что когда-то он встретит свой последний бой и, глядя в глаза врагу, нельзя будет показать слабость или страх. Смерть необходимо встречать с гордо поднятой головой. Погибнуть с оружием в руках – это честь и не надо разменивать ее трусливым повизгиванием и предательским малодушием.

Инорг посмотрел по сторонам, оценивая ситуацию, и внезапно прыгнул в сторону противника. Он не учел одно важное обстоятельство – он по-прежнему был стреножен металлическими кольцами, соединенными все той же цепью. Да, он смог бы покинуть место заточения, но прогуливаться по бульвару, широко расставляя ноги, ему не давал короткий фрагмент злополучной цепи.

Прыжок не удался.

Инопланетянин запнулся и покатился к ногам Панкратова, широко раскинув когтистые, измазанные кровью конечности – он намеревался схватить и растерзать врага. Как бы ни готовился к этому майор запаса, слабость дала о себе знать. Он дрогнул, потерял драгоценный миг, пошатнулся, даже отступил на шаг, увеличивая дистанцию до рептилии, попытался поднять ружье, не успел и произвел выстрел чуть позже, чем хотелось. Выстрел получился неприцельным и под ноги, но некоторых результатов удалось достичь. Инорг был уже рядом и увернуться от картечи не успел. Крупная дробь прошла рядом с телом подкатившегося по траве инопланетянина, но две свинцовых горошины зацепили и ошеломили врага.

Первая свинцовая горошина вошла в предплечье, пробив шкуру, мягкие ткани и зацепив кость в миллиметре от сустава. Там и застряла, причиняя обжигающую боль и вызывая кровотечение. Вторая нанесла иноргу более критичные повреждения, она пропахала заметный след через левую часть лица (скорее – морды) и прошла ниже, к подобию подбородка. Но главное, картечь в своем неостановимом полете уничтожила глаз противника.

Инопланетный тритон заверещал так, что у майора Панкратова заложило уши. Видимо, боль существа была непереносима.

Пришелец вращался на одном месте, разбрызгивая в разные стороны подобие крови и чего-то еще, пахучего и омерзительного.

Панкратова обдало черными брызгами, и он, словно в некоем ужасном ступоре, завалился на правый бок. От весеннего холода босые ноги свела судорога, пальцы рук почему-то тоже не слушались. В последнем порыве Кирилл навел ружье на раненного врага, нажал на спусковой крючок второго ствола и… выстрела не произошло. Только сухой щелчок осечки возвестил о том, что огнестрельная война закончилась.

Кирилл попробовал встать на непослушные ноги, но не смог и тогда пополз. Он полз к дому, который так опрометчиво покинул. Он страдал и полз, полз и страдал.

Из-за него погиб его друг. Из-за его недоверия и вспыльчивости. Так глупо! Друзьям надо доверять, что бы ни случилось. Во что бы ни стало! А теперь Василий Митрофанович погиб и погиб страшно.

Тем временем инорг пришел в себя. Нет, он не успокоился, он рвал и метал, но теперь тварь единственным оставшимся глазом искала своего противника. Увидев фигуру человека, инопланетянин вскинулся, вновь поскользнулся и тоже пополз, пытаясь здоровой правой верхней конечностью подтягивать себя быстрее, отталкиваясь стреноженными ногами. Он почти настиг ослабленного человека.

Панкратов оглянулся.

Как старый воин он сразу оценил ситуацию и понял, что ему не успеть доползти до спасительного домика охотников. Там, в доме, можно было забаррикадировать дверь, там можно было, выиграв время, отогреться, найти свое оружие и получить передышку, все обдумать. Но теперь уже поздно. Бледная тварь скоро его настигнет.

Кирилл решил изменить свой маршрут. Невзирая на боль от ранения в ногу и судороги, он рванулся к столу под навесом, за которым они в первый вечер так славно и душевно праздновали начало весенней охоты. Там на столе, Панкратов знал об этом, лежал большой деревенский самодельный нож егеря. Этим ножом Афанасьев-старший любил чистить дрыгающихся карасей и потрошить подстреленных уток. Нож был старый, почерневший, но хорошо заточен рачительным хозяином. Большой точильный брусок всегда находился рядом.

Вот за этим ножом и пополз бывший разведчик. Чем-чем, а ножом Кирилл умел пользоваться. Даже пришлось поучаствовать в свое время в смертельной и стремительной рукопашке.

До скамеек и стола оставалось доползти пару метров. Лишь бы нож был на месте, лишь бы егерь не убрал его в дом или сенки.

Майор дополз, успел, подтянулся на руках, ухватившись за крепкую скамью, затем за стол, принял сидячее положение. Мельком бросил взгляд на приближающуюся смерть, оглянулся на большой точильный камень – нож был здесь, лежал на своем месте.

Панкратов схватил нож, за долю секунды оценил его вес и длину. Когда ты режешь колбасу или сыр, ты же не думаешь о том, как будешь орудовать кухонным ножиком в бою. Теперь же майор оценил работу сельского слесаря, смастерившего это холодное оружие. В деревнях частенько колют скот, и длинные надежные ножи здесь всегда были в почете.

Вооружившись, Панкратов поднялся выше – уселся на стол и недобро ухмыльнулся приближающейся верещащей твари.

– Вот теперь посмотрим, кто кого! – скрипя зубами, со злостью и какой-то глубинной обидой медленно проговорил он и встал прямо на стол.

ПЛАРБ класса «Огайо», двадцать пять лет после Пришествия

Оказавшись в воде, Шин с тревогой осмотрелся, закрутился в поисках Федьки. Сразу увидел его в пяти метрах ниже – Рыжик времени зря не терял, начал погружение.

Шин в последний раз бросил взгляд вверх – заостренное восемнадцатиметровое днище катера, бурля водометами, устремилось вперед, постепенно исчезая из вида.

Где-то там вдалеке, на пределе видимости, в толще воды угадывалось что-то живое и огромное. Оно надвигалось и, ускоряясь, рванулось вслед уходящей «Акуле». Шин не то чтобы запаниковал, он просто понял, что им с напарником необходимо срочно уходить на глубину.

«Бог не оставит нас», – подумал Шин.

Только там, в менее освещенных слоях воды, у них были шансы на спасение и благоприятный исход всей экспедиции.

Развернувшись головой вниз, он энергично заработал ластами. При этом пытался не думать о надвигающейся смертельно опасной твари. Однако гигантский инорг не обратил внимания на двух людей в толще воды. «Полиморфный Поедатель» увлекся погоней за кораблем Ксении и, мгновенно набрав скорость, стремительно пронесся над погружающимся дайвером. Шин ощутил плотное давление воды, мельком глянул расширившимися зрачками на широкое пульсирующее тело инопланетного существа. Шин вспомнил, как однажды, еще подростком он увидел развороченные внутренности коровы. Тогда бедное животное пострадало от атаки непонятной белесой амфибии. Серые, бледно сизые кишки выглядели схоже с омерзительным корпусом этого удаляющегося инорга.