Аникин уже вжал голову в плечи, готовясь принять вражескую пулю, но оглушительный сухой треск вдруг больно отозвался в его барабанных перепонках. Это Капустин, выскочив из-за угла, с ходу выпустил очередь в третьего немца. Не удержавшись, он налетел на Аникина, больно саданув того в ребра голенищем сапога.

– Уф… угробишь меня, чертяка… – схватившись за бок, подобрался на земле Андрей.

Еще толком не придя в себя, он встал на колени, а потом, с помощью Капустина, на ноги.

– А вообще… вовремя ты… выскочил… – пытаясь привести дыхание в порядок, произнес Андрей. – А то бы он меня… того… Выскочили, мать их… Как чертики из табакерки…

– Ага… и мы на них… как из другой табакерки… – в унисон командиру попробовал пошутить Капустин.

– Давай… некогда разговоры говорить… – поторопил его командир. – Собирай у них все, что стреляет и взрывается… И подсумки, и в сумках смотри… Они там магазины запасные и гранаты, бывает, носят…

В трофеи попали две винтовки с несколькими запасными обоймами и автомат, более массивный и тяжелый, чем «шмайсер», с длинным, выгнутым полумесяцем рожком для патронов, деревянным прикладом и высокой прицельной мушкой. В две холщовые сумки Капустин помог Аникину сложить оборонительные и наступательные гранаты, запасные обоймы для винтовок и один магазин для автомата.

– Ну, нагрузились, товарищ командир… – с задором охотника, только что добывшего дичь, бодро отозвался Капустин. Похоже, от первого немца с развороченными кишками он уже отошел.

– Давайте сумки мне… – предложил боец, но Аникин не терпящим возражений голосом приказал:

– Ты винтовки грузи и вот, мешок… А это – я… Вешай за спину, чтоб стрелять удобно было…

Навьюченные трофеями, они, пригнувшись, направились дальше вдоль длиннющей стены амбара. Откуда-то с той стороны доносилась плотная беспорядочная стрельба.

Шел жаркий бой. Немцы наступали веером со стороны переправы, пытаясь развернуться в полукольцо и охватить штрафников с флангов. На одну из таких передовых групп и наскочили Андрей с Капустиным.

В нескольких метрах от амбара, со стороны канала, рванула граната, потом еще одна. Силой взрыва приподняло в воздух и швырнуло в сторону залегшего фашиста. Гранаты метнули со стороны фольварка. Значит, свои где-то совсем близко.

– Не выскакивай… – осадил Аникин нетерпеливую прыть бойца. – А то, не дай бог, под наши же пули попадешь.

Несколько пуль впились в дерево над головами Андрея и Капустина, заставив обоих плюхнуться животами на землю.

– Чертовы железки… – выругался Капустин, пытаясь передвинуть съехавшие вперед винтовки обратно за спину.

– Терпи, боец… Зато они нам… еще дадут малеха пожить… – морщась, подзадорил его Аникин. В момент падения трофейный автомат, неудобный и тяжелый, больно ударил ему рукоятью по пояснице.

Отсюда немцев было хорошо видно. Основной рубеж они устроили вдоль склона у канала. Несколько трупов лежали на пространстве между амбаром и склоном. За эту полосу, шириной чуть более ста метров, и шел бой.

Видимо, враг попытался с ходу добраться до построек, но неожиданно наткнулся на встречный огонь штрафников. Тогда немцы отползли к склону, заняв там оборону и ведя оттуда плотный огонь по горстке «шуриков». Наверняка, если бы противник узнал, какими силами и с каким боезапасом отстреливаются штрафники, они бы начали ожесточенную атаку. И так, что касалось звериного чутья в схватке, фашистам этого было не занимать.

Когда скудные запасы гранат и патронов у группы Каданцева иссякли, немцы тут же осмелели, предприняв попытки обойти рубеж штрафников с флангов. Перебежками, группами по два-три человека, они попытались продвинуться вперед. Как раз в это время и подоспели люди Аникина. Ощутив, что оборона русских посвежела и обрела новые силы, немцы тут же свернули атаку, заняв выжидательную позицию.

Кому из фашистов повезло, тот успел вернуться за спасительное укрытие склона. А те, кто застрял на полосе, судорожно окапывались. Одного из них только что настигли гранаты, метко брошенные метров с сорока.

Скорее всего, они уже сообразили, что главная проблема противника – это боеприпасы, и что следует постоянно беспокоить русских, вынуждая их расходовать драгоценные патроны и гранаты, и уже потом идти штурмом на обескровленных штрафников.

Враг отступил, но тут же на фольварк посыпались мины. Взрывы гремели с той стороны амбара с такой силой, что бревна под воздействием взрывной волны со скрипом шевелились.

– Скорее… двигаем… – крикнул Аникин и бросился бежать вперед, не оглядываясь. Сверху сорвало и с ухающим грохотом бросило вниз несколько листов жести, которой была обшита крыша. Они упали прямо за спиной бегущего следом Капустина.

Из-за угла прямо на Андрея выскочил Кокошилов, без пилотки и без каски, весь вспотевший и красный. Увидев Аникина, он не сдержал возгласа искреннего удивления:

– Товарищ командир!.. Живой! Откуда вы тут?

Аникин, увидев выскочившего навстречу бойца, инстинктивно вскинул автомат и чуть было не нажал на спусковой крючок. Запоздал из-за трофеев, которыми был обвешан.

– Че-орт… – с облегчением выдохнул Андрей. – Я ж тебя чуть не порешил…

Кокошилов пропустил это мимо ушей, даже не обратив внимания.

– Сюда, товарищ командир… – призывно махнув рукой, он показал обратно за угол амбара. – Тут нечего вам ходить. Немец простреливает. Щас вот минами решили нас взять. Черта лысого им…

– Ну, нагрузились… Может, помочь, товарищ командир?.. – с готовностью вызвался боец.

– Разгрузи вон Капустина… – мотнул головой Аникин. – И обоймы запасные возьми… Как у вас с патронами?

– Никак… – обрадованно отозвался Кокошилов, снимая с плеча Капустина немецкую винтовку за ремень. – Мы уж готовились принять ее, лютую… Фашисты полезли уж больно шибко… А тут вы как раз… Танкист-летеха сейчас как вдарил из своего «папаши»…

– Щас как вдарю за летеху… По сопатке… – угрожающе произнес Аникин.

– Виноват, товарищ командир… Ляпнул лишнее… – с напускным извиняющимся видом ответил Кокошилов, одновременно передергивая затвор.

– Ляпнул… – строго, но отходчиво сказал Аникин и добавил: – Если скопилось много лишнего, в лопухи беги… А языком нечего разбрасывать…

После этих слов командира Капустин, не выдержав, прыснул от смеха. Кокошилов тут же, за спиной Аникина, погрозил ему кулаком.

– Так я бы с радостью в лопухи… – как бы жалуясь, но неунывающим, озорным тоном подхватил Кокошилов. – Дак эти ж гады разве дадут куда отлучиться? Тут с ними сплошное мучение… Снаружи атака и изнутри – атака… И не знаешь уже, куда деваться…