Я тут же сказала Айчилу, что в его доме меня накормили гораздо вкуснее и гораздо сытнее, так что я предпочла бы столоваться у него – если бы пришлось выбирать. Николай хохотнул, довольный Айчил улыбнулся, Орангутан сидел хмурый и опять поглядывал на бутыль.

Господам я пояснила, что по дому мне экскурсий не водили, я честно изобразила каракулями те места, где была. Сколько в доме человек, сказать я не могла, тем более они казались мне все на одно лицо. Айчила с Николаем интересовали запасные выходы и подземные ходы. Про эти вещи я, естественно, вообще ничего не знала.

– А узнать сможешь? – серьезно глянул на меня Николай.

– Харашо заплатим, – добавил Айчил. – Очэнь харашо.

– Как она это может выяснить? – рявкнул Орангутан. – Вы только посмотрите на нее! У вас у обоих где вообще глаза были? Зачем вы ее сюда притащили?

Услышав его, я поняла, что выяснить нужную мужикам информацию для меня – дело принципа: чтобы этот боров заткнулся и не смел заранее обрекать меня на неудачу. Я вперила руки в боки, развернулась к нему и рявкнула, что назло ему узнаю все, что нужно Коле с Айчилом, которые меня уважают и смогли оценить по достоинству, не в пример некоторым. Я, в свою очередь, тоже оценила двух вышеупомянутых господ: Айчила – как исключительно радушного хозяина, Колю – как просто хорошего человека.

– Да ты хоть знаешь, кто они такие?! – завопил Орангутан.

– А какое мне до этого дело? – невозмутимо посмотрела я на Орангутана. – Главное: кушают хорошо и пить умеют, как и все достойные уважения люди.

Коля с Айчилом опять зашлись в приступе смеха.

Еремеич же с ехидством сообщил мне, что я имею честь гостить в доме известного вора в законе (кивок в сторону Айчила) и трапезничать за одним столом с еще одним товарищем из той же среды, имеющим за плечами три пятилетки строгой изоляции (кивок на Николая).

– Ты, что ли, без греха? – глянула я презрительно на Орангутана.

Он тут же стал меня убеждать в том, что он – порядочный бизнесмен («Что ты тогда делаешь в доме вора в законе?» – спросила я.), с законом проблем никогда не имел («Наверное, взяток много даешь нужным людям», – высказала предположение я.), у него легальный и честный бизнес («Сейчас такого нет», – заметила я.). При моих комментариях Еремеич багровел, а Коля с Айчилом расплывались широчайшими улыбками.

– И что же все-таки привело тебя в этот дом? – глянула я на Орангутана, в самом деле заинтересовавшись.

– Ему это выгодно, – заметил Коля, откидываясь на спинку стула.

– Ну это понятное дело, – кивнула я. – Но все-таки? Ответьте, пожалуйста, я же сегодня, кажется, весь вечер ваше любопытство удовлетворяла.

Коля с Айчилом переглянулись.

– Что вы с бабой разговариваете?! – завопил Еремеич. – Отправляйте ее домой и вообще к чертовой матери! Нечего ей здесь больше делать! Она уже все рассказала, что знала. Вы ее что, трахать собираетесь? Да кому эта корова нужна? Да вы только посмотрите на нее!

Корову я стерпеть не могла, в особенности от Орангутана. В общем, я опять толкнула на него стол и высказала все, что думаю о его внешности, половых органах и прочих частях тела. Коля с Айчилом с трудом сдерживали смех. У валявшегося же на полу Орангутана, дрыгающего в воздухе ножками, вдруг случилась авария. Натянувшиеся на его жирной заднице штаны не выдержали напряжения (лежал-то он кверху пятой точкой) – и треснули по шву. Тут уже у меня началась истерика, в особенности когда на свет божий появились семейные штанишки в мелкий зеленый цветочек. И где он их только взял, сердешный?

– Танечка, вы его не слушайте, – тем временем сказал мне Николай и даже приложился к моей ручке. – Вы – мечта любого мужчины. Женщина в самом соку! – И восхищенно упомянул мои румяные щечки, ну и в который уже раз зеленые глаза и черные брови.

– Таня, ты – пэрсик. – Айчил чмокнул свои пальцы.

Я одарила обоих долларами.

Еремеич тем временем поднялся, слуги прибежали, подняли стол со стулом, налили всем вина, Еремеич выпил, нас не дожидаясь. У Николая с Айчилом, не обращавших на него внимания, глаза стали масленые, и смотрели они на меня, как коты на сметану. А у меня душа радовалась: как приятно, когда мужики тебя оценивают. Нет, пожалуй, худеть я не буду. Кому я нужна худая? Тем более если Орангутан любит фотомоделей, то мне можно еще поправиться.

Затем господа все-таки решили немного меня просветить, я имею в виду, естественно, Николая с Айчилом, потому что Еремеич на меня даже не смотрел, на двух своих товарищей тоже, а наливался спиртным, всем своим видом выражая неудовольствие. Хотя чему он недоволен-то? Сам виноват.

Подозреваю, что мое любопытство удовлетворялось Айчилом и Колей в основном из корыстных соображений – чтобы мне было легче дальше действовать. Господа уже перепробовали различные способы достижения поставленной перед собой цели, но обычные методы результатов не дали, так что они готовы были пойти на нестандартные, включавшие, например, задействование моей скромной персоны. Подозреваю, что при других обстоятельствах я в замке Айчила не оказалась бы никогда, ну, может, если только в роли кухарки, хотя, судя по тем слугам, которых мне уже довелось увидеть, здесь прислуживали только мужчины.

Думаю, что мне открыли далеко не все, даже большую часть сведений не сообщили, просто ввели меня в курс дела.

В общем, я оказалась за одним столом с очень уважаемыми и авторитетными в нашем городе людьми. Правда, откровенно признаюсь, как-то не оценила оказанную мне честь, да и не испытывала ни благоговейного трепета, ни дрожи в коленках.

Айчил курировал торговлю наркотиками. Не могу сказать, что мне об этом заявили прямо, но из тонких намеков на толстые обстоятельства я сделала вывод (уверена, что правильный) о роде деятельности хозяина замка.

Николай курировал проституток нашего региона. Вот тут у меня нет полной уверенности, все или не все «ночные бабочки» Северо-Запада платят ему дань, но не могу исключать варианта, что он взимает мзду и с элитных девочек, и с вокзальных минетчиц.

Еремеич оказался владельцем крупнейшей сети ночных заведений, в которых Айчил с Николаем по большей части и реализовывали свой товар.

Нельзя сказать, что эта троица когда-либо особо дружила. По-моему, у таких типов если и есть друзья, то среди волков тамбовских, но не хочется отвлекаться от темы. В последнее время у господ («товарищей» сказать не могу) появилась общая печаль, можно даже сказать – горе. Всем троим стал мешать жить некий господин Лим, возникший на невских берегах совсем не к радости их обитателей, которые предпочли бы, чтобы он и дальше строил коммунизм или капитализм под руководством коммунистической партии в своем Китае (ну или что там строят).

У Айчила, естественно, имелась довольно большая группа дилеров, как мелких, так и крупных, которая распродавала его разнообразный товар в разных частях Петербурга, как в элитных заведениях, так и не очень. Айчил придерживался принципа, что надо брать и сто раз по рублю, и всю сотню сразу, ничем не брезгуя, так что торговал всякими партиями.