Последний ходил взад-вперед возле дома и напряженно размышлял. Неожиданно ему пришла в голову мысль о том, что было, когда рожала Асмик. Возле нее не было никого, кроме Анахиты и Хуриг, тогда как на помощь Гаянэ спешила целая толпа беспрерывно гомонящих соседок. Многие из них поглядывали на Вардана с каким-то странным любопытством, и он не мог отделаться от мысли, что им известны его тайны.

Прошло много времени, прежде чем его позвали в дом. Обессилевшая Гаянэ лежала в пышно убранной постели, однако до того как Вардан смог подойти к ней, ему подали ребенка, завернутого в пеленки, будто в белую скорлупку.

— Девочка! — сказала Анахита, и окружавшие ее женщины заулыбались.

Вардан неловко поблагодарил повитух и осторожно принял маленькое тельце. Ребенок был легким, почти невесомым. Глаза дочери были открыты и казались удивительно большими и черными, она смотрела на него серьезно, пожалуй, даже строго.

Вардан подумал о том, как хрупка человеческая жизнь. Такие мысли приходили к нему и раньше, например когда погиб его отец или когда мать Асмик покончила с собой. Но тогда эти мысли явились к нему перед лицом смерти, а не перед едва народившейся жизнью.

Он наклонился и нежно прикоснулся губами к личику ребенка.

— Какая красивая! Я назову ее Аревик, «солнышко», несмотря на то, что она родилась поздним вечером!

На ресницах измученной, но счастливой Гаянэ дрожали слезинки.

— Прости, что не смогла подарить тебе сына!

— В следующий раз пусть лучше старается! — сказали женщины и засмеялись.

Вардан присел на постель.

— Ты не представляешь, как я благодарен тебе за дочь!

В последующие дни он был на диво предупредителен и заботлив с Гаянэ. Каринэ, безмерно довольная появлением внучки, зорко наблюдала за сыном. Нет, он не знал про Асмик. Пока не знал. Как и его жена.

Это продолжалось довольно долго, пока однажды на улице Гаянэ не встретилась все та же Ануш, которая насмешливо заявила:

— Хорошо старается твой Вардан! Не успела одна жена родить, как он тут же сделал ребенка другой!

Гаянэ побледнела.

— О чем ты?

— О том, что Асмик вот уже несколько месяцев ходит не одна; между тем поблизости не появлялось ни одного мусульманина!

Гаянэ сразу поверила в то, что женщина говорит правду.

Зиму сменила весна, горы были окутаны дымкой тающего снега. Временами оттуда доносился глухой грохот лавин. В колеях узкой дороги хлюпала вода. Дул сильный, теплый, влажный ветер.

Гаянэ бежала, увязая в грязи, ломая руки и еле сдерживая рыдания. Она не заметила, как очутилась перед домом, в котором жила Асмик. Молодая женщина никогда не бывала здесь прежде и сразу почувствовала, что это нехорошее место, заброшенное, неуютное и зловещее.

Крыльцо поросло мхом, терраса была пуста. Гаянэ испугалась. Внезапно ей почудилось, что здесь могут обитать только призраки.

В этот миг из дома вышла Асмик. Гаянэ в ужасе попятилась, потому что ей показалось, что это покойная Сусанна. Длинные черные волосы, большие печальные глаза, холодное лицо, замедленные движения.

Потом молодая женщина поняла, что все-таки это не восставшая из могилы покойница, а ее дочь, и попыталась разглядеть, отяжелела ли походка Асмик, пополнела ли она станом.

Когда это могло случиться? Гаянэ прикусила губу. Очевидно, осенью. Тогда Вардан часто отлучался из дома и возвращался сам не свой. Смотрел в одну точку и не отвечал на вопросы. Его лицо пылало румянцем, а глаза метали молнии.

В те дни Гаянэ не решилась его трогать. Из-за ее беременности они не спали вместе, и ей казалось, что она отдалилась от мужа. Теперь Вардан вернулся в ее постель, к тому же души не чаял в дочери. Подумав об этом, молодая женщина почувствовала себя сильнее и сделала шаг вперед.

— Ты — кошка! Змея! Ждешь ребенка от моего мужа! — отчаянно прокричала она, сжав кулаки. — Будь ты проклята! Пусть погаснет твой очаг! Я желаю, чтобы ты умывалась слезами!

Асмик побледнела и задрожала всем телом, но не произнесла ни слова. Немного постояв, Гаянэ побрела прочь. Ее не оставляло чувство, что она говорила с призраком.

Вернувшись домой, молодая женщина принялась собирать вещи, не обращая внимания на испуганные уговоры свекрови. Привязав ребенка к спине, она выскочила из дома, и тут во двор вошел Вардан.

— Ты куда? — встревоженно произнес он, загораживая проход.

— Я ухожу. — Гаянэ смотрела на него как на чужого. — С меня довольно! Я знаю, что Асмик ждет от тебя ребенка! Ты всегда относился ко мне как к пригретой из милости нищей, вот я и собираюсь стать нищей, вместе с Аревик!

Вардан отшатнулся и закрыл лицо руками. Как же он был наивен и глуп, думая, что придет весна и он вновь ослабеет от счастья, каждый день сжимая Асмик в объятиях, упиваясь ее близостью, ее телом!

Все вышло иначе. Он обрек ее на новый позор, вдобавок Гаянэ покидает дом, унося с собой его дочь!

Вардан знал, что Асмик права: он никогда не сможет оставить семью и землю, на которой родился. Это она… она сумела пойти против своей среды, своего рода, своей веры, сполна окунуться в безумие. А он… он был не таким. Вардан в самом деле не представлял, как станет жить в Исфахане или другом городе, ежеминутно тревожась об убитой горем матери, покинутой земле, брошенных жене и дочери.

Бог щедрой рукой преподнес ему то, что он желал получить больше всего на свете, но угрызения совести и чувство долга убили вкус этих даров.

— Не уходи, — глухо произнес он, — не уноси Аревик. Я вас люблю, я желаю остаться с вами!

— Ты лжешь! — Раненная в самое сердце, Гаянэ не считала нужным скрывать свои чувства. — Ты никогда меня не любил! Я была нужна тебе для утехи! Для того чтобы не было скучно долгими зимними ночами, — ты сам об этом сказал! Теперь твое одиночество скрасит Асмик! Возьми ее в дом и гордись, что твои потомки принадлежат к знатному роду!

Вардан бросился навстречу жене и сгреб ее в охапку.

— Нет! Умоляю, не надо…

Гаянэ вырвалась, оскалила зубы, разразилась странным болезненным смехом и бросила:

— Тогда скажи, что ты просто развлекался с ней, а любишь… любишь меня! Поклянись, что никогда не дотронешься до нее!

Спустя несколько минут они вошли в дом. Каринэ видела, что Вардан изменился, почернел лицом. Он дал все требуемые клятвы, и Гаянэ вернулась, но это не принесло облегчения ни ей, ни ему. Вечер прошел напряженно. Всякий раз, когда Вардан обращался к жене, она отвечала ему дрожащим от ожесточения и горя голосом. Каринэ молча шила, не поднимая головы. После разговора с Анахитой она не знала, кого осуждать, а кого жалеть.

После того как Гаянэ бросила в лицо Асмик злые, истерические обвинения и убежала, последняя села на крыльцо и закрыла лицо руками.