«Комсостав находится в отличие от нас в состоянии школяров. Знание немецкой военной литературы и немецких военных уставов очень часто поразительно. Немецкие принципы в практике являются личным достоинством, и командование считает рейхсвер достойным подражания. Особенно заслуживает внимания чрезвычайная целеустремленность, которая преобладает у командиров всех степеней. Все командиры чрезвычайно усердны в службе. Работают с усердием пчел.

В дальнейшем необходимо считаться с тем, что на всех руководящих постах наряду со способными и энергичными зачастую выдающимися личностями находятся такие, уровень образования которых уступает нашим унтер-офицерам или незначительно превосходит их»[248].

Пока советские военные учились в германской академии Генштаба, немецкие «кураторы» анализировали состояние профессионального обучения в Москве. Полковник германского Генштаба X. Хальм, наблюдавший работу Военной академии им. Фрунзе, дал о ней не слишком лестные отзывы. В тематическом отчете от 2 ноября 1929 г., отметив несколько хорошо подготовленных персон из числа руководства и профессорского состава (Р. П. Эйдеман, А. А. Свечин, А. И. Верховский, И. И. Вацетис, Ф. Ф. Новицкий и другие – почти все служили в царской армии), невысоко оценил ее деятельность в целом. «На самых ответственных преподавательских постах» академия не располагала профессорско-преподавательским составом с опытом руководства соединениями всех родов войск в мирное и военное время. Опыт Гражданской войны закономерно устарел.

По заключению Хальма, «надо было бы вести прежде всего подготовку руководителей по другому руслу». А пока слушатели по завершении обучения уходили в армию без хорошо «натренированных способностей командира». Главная задача – подготовка офицеров генштаба и командиров высшего звена – оказывалась невыполненной. Академию решили укрепить немецкими кадрами. В 1930 г. как преподаватели военной истории начали работать майор Ф. Паулюс (в будущем генерал-фельдмаршал), подполковник В. Кейтель (впоследствии фельдмаршал, которому суждено было подписать акт о безоговорочной капитуляции Германии во Второй мировой войне).

С декабря 1930 г. по июнь 1931 г. на II и III академических курсах рейхсвера обучались командующие Северокавказским военным округом Е. П. Белов и Среднеазиатским военным округом П. Е. Дыбенко, Белорусским военным округом А. И. Егоров (все они впоследствии были репрессированы как «шпионы»).

Кроме посещения академических курсов, стажерам была предоставлена возможность посетить секретные маневры рейхсвера, участвовать в двух оперативных играх и осмотреть ряд военно-учебных заведений (Дрезденское пехотное училище, артиллерийское училище и училище связи в Ютербоге, кавалерийское училище в Ганновере, инженерное училище в Мюнхене).

Командированные в Германию офицеры по возвращении писали отчеты, используемые для обучения краскомов на местах.

«Достойна подражания умелая организация тактических учений, не оставляющая незанятым ни одного человека… чрезвычайно ценен немецкий опыт в области применения имитационных средств в процессе подготовки состава армии. В рейхсвере очень хорошо поставлено внедрение средств и методов маскировки в различные рода войск, и подготовленность в этой области немецких солдат значительно выше, чем в РККА. Ценен опыт подготовки связников и гибкое пользование всеми средствами связи. Бросается в глаза, что техническая оснащенность рейхсвера не выше техоснащенностей РККА, однако управление техникой и ее использование немцами поставлено очень высоко»[249].

В 1930 и 1931 гг. руководством НКВМ и Реввоенсоветом СССР по согласованию с командованием рейхсвера был организован целый ряд групповых командировок в Германию, причем на учебу посылались специалисты всех профилей: военно-технического, общевойскового, управления механизации и моторизации и другие. Эти поездки носили целевой характер. Советские офицеры изучали постановку учебного процесса в германской военной академии. Как информировал 15 августа 1931 г. Реввоенсовет СССР новый начальник Штаба РККА Егоров, план работы Военной академии на 1930–1931 гг. «по всем признакам построен на учете опыта и позаимствован у германской Военной академии»[250]. Полковник Э. Кёстринг – военный атташе Германии в Москве – в 1931 г. согласился с этой точкой зрения: «Наши взгляды и методы проходят красной нитью через их взгляды и методы»[251]. Во время переговоров начальника Генерального штаба рейхсвера генерала Адама с Егоровым в ноябре 1931 г. в Москве была достигнута договоренность об организации в Германии курсов по военно-железнодорожному делу и хозяйственной мобилизации для советских командиров.

В 1931 г. по решению РВС СССР была создана Комиссия по использованию опыта командированных в Германию групп. Ее возглавил М. Н. Тухачевский, только что назначенный на должность заместителя председателя РВС и замнаркомвоенмора. На основе докладов руководителей групп были изданы обобщающие работы о маневрах германской армии в 1927 г. и о летней учебе германской армии в 1928 г., работа о тактической подготовке германской армии в 1928–1930 гг., большой труд об оперативной подготовке германской армии; выпущено пять брошюр (1928–1929) по тактическим, оперативным и снабженческим играм рейхсвера. Все эти публикации использовались в различных лекционных курсах Военной академии.

В специальную комиссию РВС СССР по изучению немецкого опыта вошли: Тухачевский, Егоров, Триандофиллов, Эйдеман, Уборевич, Ефимов, Путна и Аппога. На первом заседании этой комиссии были заслушаны основные доклады руководителей групп.

«Путна: Климент Ефремович, последние годы наши группы ездили за границу со специальными установками… Лучше всего после сегодняшнего заслушивания отчетов каждой группы поручить каждой из групп точно сформулировать конкретные предложения по своей отрасли вопросов. Ворошилов: После этого весь материал, в том числе и объединенный, может быть – в виде приказа»[252].

«Егоров: Свою работу мы начали с задачи проработки основ построения академического плана, существа этого плана, а также системы и метода работы самой Академии. Этим кончается вся задача, возложенная на мою группу. На втором курсе группа была на протяжении полутора месяцев. В последующем группа перешла на третий курс в Берлине. Работа продолжалась в течение двух месяцев»[253].

Егоров уточнил, что изучал общеорганизационное построение сети учебных заведений и их иерархию. (Войсковая часть – военные школы – окружные комиссии – Академия.) Отметил, что в Германии готовят командиров с «такой крепкой базой и мастерскими навыками в работе, которые позволили бы им организовать какой угодно сложный бой». Функциональная квалификация отрабатывается на всех служебных ступенях не только практическим путем, но и строго систематическим. Даже военная история служит делу развития оперативного мышления»[254], – считал он.

В результате участники заседания РВС РСФСР на основе выводов специальной комиссии констатировали: «Немецкая школа может быть отнесена к числу первоклассных»[255].

В 1932 г. курсы по хозяйственной мобилизационной работе в Берлине продолжительностью в 50 дней закончили 6 представителей НКВМ. 20 июня 1932 г., на основе доклада изучавших опыт военной мобилизации промышленности в Германии тт. Ефимова и Петренко, РВС СССР принял Постановление «Об использовании опыта подготовки промышленной мобилизации в Германии»[256].