И, конечно, это не делает Гриффина счастливым.

– Значит, даже несмотря на то что я здесь и говорю тебе, что хочу вернуть тебя, ты все равно намерена сходить еще на шесть свиданий?

Смотрю ему прямо в глаза.

– Я чувствую, что за последние четыре дня узнала о себе больше, чем за последние четыре года. Не то чтобы я мечтала об этих свиданиях, но мне нужно закончить то, что я начала.

Вот он, момент истины. Либо он примет то, что я сказала, либо уйдет. Не знаю, почему я не могу решить, какой вариант мне больше понравится.

Гриффин быстро встает, едва не падая. Он ходит взад-вперед по тропинке перед домом, словно пытаясь уложить мои слова в своей голове. Наконец останавливается и поворачивается ко мне.

– Думаю, мы оба обленились. Если ты посмотришь на наши первые фотки, то, думаю, вспомнишь, что тогда была не меньше счастлива, чем на тех фотках, которые выкладываешь теперь. И я думаю, мы можем вернуться в то время. По крайней мере, мне этого хочется.

Я хочу что-то сказать, даже не очень понимая, что, но он поднимает руку, останавливая меня.

– Но я согласен, что тебе нужно завершить начатое. Потому что ты должна быть на сто процентов уверена, что я – тот человек, который тебе нужен.

Он разворачивается, идет обратно к машине и уезжает, прежде чем я успеваю до конца осознать то, что он сказал.

Он прав? Я продолжаю думать о том, насколько отличались последние несколько дней от моей обычной жизни. Но что если это только потому, что я по-настоящему не помню, как все у нас было в самом начале? Честно ли сравнивать волнение первых свиданий со спокойной близостью, возникающей в длительных отношениях?

Только встав, чтобы зайти в дом, я замечаю Уэса, сидящего на ступеньках крыльца и смотрящего на пустую улицу.

* * *

День все тянется и тянется. Я не выпускаю телефон из рук и уже практически протоптала дорожку на полу в кухне.

Бабушка поглядывает на меня со своего места за стойкой, но не говорит ни слова. Нам обеим нужно было выйти на работу на несколько часов, но мы не в состоянии находиться там, пока ждем новостей о Марго. Вместо этого она продолжает отмерять ингредиенты и выбирать продукты для завтрашней грандиозной трапезы, а я продолжаю накручивать круги по кухне.

Эта тишина убивает меня. Я уже несколько раз разговаривала с мамой, но все, что я слышу от нее, – это «ничего нового».

– Разве ты сегодня не договаривалась пообедать с другом Оливии? – спрашивает бабушка.

– Договаривалась. Но я отменила встречу. Не могу сегодня пойти на ланч.

Бабушка хмыкает, но не смотрит на меня.

– Мне нужно, чтобы ты сбегала в магазин за несколькими продуктами, – говорит она наконец.

Поворачиваюсь к ней. Я не могу идти в магазин, так как должна оставаться здесь и ждать маминого звонка.

– Что тебе нужно?

– Чтобы ты отвлеклась.

Я закатываю глаза и начинаю снова кружить по кухне.

– Прямо сейчас я никуда не пойду.

Спустя час раздается звонок. От неожиданности и испуга я роняю телефон и долго ищу его под столом.

На экране высвечивается «мама».

– Да, – еле выговариваю я. Такое ощущение, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

– Соф, – говорит она, – Марго забрали в операционную. Через несколько минут сделают экстренное кесарево.

Голос у мамы мрачный. Бабушка замирает.

– Она в порядке? А с ребенком все будет хорошо? – я едва выдавливаю из себя слова.

– Врачи сказали, что для Марго безопаснее родить, чем пытаться остановить схватки. Там дежурят неонатолог и медсестра, которые перевезут ребенка в свое отделение, и много врачей и медсестер присматривает за Марго, поэтому будем надеяться, что все будет хорошо.

Не говоря уже о том, что схватки начались слишком рано и до сегодняшнего утра Марго пыталась сохранить беременность до срока родов, разве ребенок уже готов родиться?

Даже при том, что я напугана до смерти, ощущаю внезапную дрожь, прокатившуюся по мне. Не могу поверить, что Марго вот-вот станет мамой, а я – тетей!

– Позвонишь, когда что-нибудь узнаешь?

– Конечно. Я скоро позвоню, – говорит мама.

– Ладно. Скажи Марго, что я люблю ее и не могу дождаться встречи с малышом!

– Милая, я передам ей.

И она вешает трубку.

Я хватаю бабушку.

– Можно ли быть одновременно напуганной и приятно взволнованной?

Она подходит ко мне сзади, откидывает мои волосы и наматывает их на свою руку – так она обычно делала, когда я была маленькой. Она отвечает мне мягким голосом:

– Я так чувствовала каждый раз, когда рождались мои дети и внуки… а теперь вот и правнук! Удивительно, на что способна медицина в наши дни. На шесть недель раньше, но неслыханным это не назовешь.

– Знаю, – бормочу я. – Но мы даже не успели сделать вечеринку в честь предстоящего рождения. Марго хотела отметить на первой неделе после Рождества.

– Ну, тогда, как только узнаем, кто родился – мальчик или девочка, – пойдем в магазин.

Я клялась, что не зайду ни в один магазин накануне Рождества, но теперь есть все основания передумать.

Бабушка возвращается к плите, а я продолжаю гипнотизировать телефон.

– Ты в первый раз станешь прабабушкой, – говорю я. – Мне даже не приходило это в голову, пока ты не сказала. – Каково это – чувствовать себя прабабушкой?

Бабушка оборачивается ко мне.

– Это звучит просто невероятно. – Ее лицо сияет. – А ты впервые станешь тетей Софией!

– «Тетя София» звучит слишком формально. Малыш сможет называть меня просто Софи.

– У меня была тетя Джуди, которая была совсем малышкой, и мы звали ее тетя Джу-Джу. Так что, может быть, тебя будут звать тетя Со-Со!

Звучит, конечно, глупо, но я улыбаюсь, представляя пухлого малыша, который смотрит на меня и тянет ко мне ручки, чтобы тетя Со-Со взяла его на руки.

На телефон приходит сообщение, и я подпрыгиваю на стуле.

– Это девочка! – кричу я.

Бабушка всплескивает руками, и я вижу слезы у нее на глазах.

– Девочка! Как чудесно!

– Мама говорит, что ребенка перевезли в неонатальное отделение, так что она пришлет фотографию малышки, как только удастся ее сфотографировать.

– Ей уже дали имя? – спрашивает бабушка.

Я пишу вопрос маме.

Внутри все дрожит от радости, и вскоре приходит ее ответ.

Я так потрясена, что едва могу выговорить: «Анна София».

Я тронута до глубины души. Эту сладкую малышку назвали моим именем, а я даже не знаю, как она выглядит.