Социал-демократии в России предстояло действовать в новых и крайне тяжелых условиях, тем более что большевики встали на позиции пораженчества. Хотя даже Троцкий выступал против поражения России в статье в «Новом Слове» (1915) «Военная катастрофа и политические перспективы». При этом он аргументированно доказывал политическим оппонентам: «В таких условиях реформы, проведенные сверху, в результате разгрома, могут дать серьезный толчок развитию прогрессивных общественных классов. Но война является слишком противоречивым, слишком обоюдоострым фактором исторического развития, чтобы революционная партия, чувствующая твердую классовую почву под ногами и уверенная в своем будущем, могла видеть в пути поражений путь своих политических успехов. Поражения дезорганизуют и деморализуют правящую реакцию, но одновременно война дезорганизует всю общественную жизнь, и прежде всего ее рабочий класс… Наконец, выросшая из поражений, революция получает в наследство вконец расстроенную войной хозяйственную жизнь, истощенные государственные финансы и крайне отягощенные международные отношения». Однако тут же он отмечает, что после ряда поражений царская армия будет разбита, а война Россией «проиграна».

Война началась. Английская карикатура

Как бы то ни было, выбор был сделан в пользу войны, и миллионы солдат под марш «Прощание славянки» грузились в товарные вагоны с грифом — «40 человек или 8 лошадей». Бодро звучала быстро ставшая популярной песня (та станет в народе особенно популярной в Великую Отечественную войну 1941 — 1945 гг., в битве с Гитлером):

На что надеялись правящие круги России, ввязываясь в масштабную мировую бойню? Они уповали на палочку-выручалочку— русского солдата. Спору нет, русский солдат известен был всему миру как мужественный и умелый воин. Будучи обучен и воспитан в традициях великих полководцев Суворова и Кутузова, привык побеждать. Суворовская «наука побеждать», носившая, скорее, все же афористичный характер, высшими кругами армии и значительной частью офицерства усвоена так и не была. Суворов говорил: «От немогузнайки много, много беды!» «Ученье — свет, а неученье — тьма!» Заповеди великого полководца к началу XX века уже прочно позабыли.

На пренебрежительное отношение России к военной мысли указывал и генерал М. Драгомиров (1830—1905), известный военный теоретик и практик. В «Стратегии духа» он отмечал особую важность подготовки высших звеньев, которые могли бы умело и талантливо управлять армией. Обращал внимание и на важность обеспечения и снабжения армии, без чего не может быть и высокого боевого духа у офицеров и солдат.

И. Е. Репин. Генерал М. И. Драгомиров

Николай II принимает рапорт военных

Повторяем: мысли и заветы Суворова и Скобелева — бей врага не числом, а уменьем! — к началу мировой войны были почти забыты в России. А кроме того, и это главное, изменился и сам характер войны. С тех пор, как Суворов произнес фразы: «Пуля — дура, штык — молодец! У неприятеля те же руки, да русского штыка не знает… Богатыри! неприятель от вас дрожит!» — много воды утекло в военном деле и в развитии военной техники. В битвах новейшего типа дело до штыка может не дойти и вовсе. Убьет снаряд.

Высшему военному начальству давно уж надо было понять, что мир перешел в совершенно новую эпоху. В войнах XX в. многое уже зависело от технической и материальной оснащенности войск. Военные сражения стали вестись с применением невиданной, убийственно-смертоносной техники — пулеметы, скорострельные и тяжелые орудия, танки, самолеты, отравляющие газы. В условиях дистанционной битвы старые доблести солдата (мужество, отвага и терпение), хотя и сохраняли значение, зачастую отступали на второй план перед техникой.

Иные жили представлениями о былой мощи русской армии, воевавшей храбро, но достигавшей побед за счет крови солдат. С. Витте писал: «Кто создал Российскую империю, обратив Московское полуазиатское царство в самую влиятельную, наиболее доминирующую великую европейскую державу? Только сила штыка армии. Не перед нашей же культурой, не перед нашей бюрократической церковью, не перед нашим богатством, благосостоянием преклонялся свет. Он преклонялся перед нашей силой». Слова эти, в чем-то верные, позволяют более критично взглянуть на состояние нашего «полуазиатского царства» (и армии). В новую эпоху одной силой штыка или кавалерийским наскоком успеха и победы не добыть. Нужно современное вооружение.

В предвоенные годы каждая из сторон вела интенсивную пропаганду, целью которой было: с одной стороны, представить свою страну сильной и могучей, с другой стороны — обвинить своих противников в наращивании сил и в агрессивности намерений. Примером такого рода стала и статья военного министра России В. А. Сухомлинова в «Биржевых новостях» (28 февраля 1914 г.). Статья «Россия хочет мира, но готова к войне» получила одобрение царя. Министр уверял в ней, что «России не страшны никакие окрики». Он убеждал в силе русской армии и оружия: «…На случай войны… идея обороны отложена и русская армия будет активной… упраздняется целый ряд крепостей, служивших базой по прежним планам войны, существуют оборонительные линии с весьма серьезным фортификационным значением… «Офицерский состав армии значительно возрос и стал однородным по образовательному цензу… Русская полевая артиллерия снабжена прекрасными орудиями, не только не уступающими образцовым французским и немецким орудиям, но во многих отношениях их превосходящими… Осадная артиллерия сорганизована иначе, чем прежде, и имеется при каждой крупной боевой единице… В будущих боях русской артиллерии никогда не придется жаловаться на недостаток снарядов И кто же не знает, что военная автомобильная часть поставлена в России весьма высоко. Военный телеграф стал достоянием всех родов оружия. У самой маленькой части есть телефонная связь… Русская армия, мы имеем право на это надеяться, явится, если бы обстоятельства к тому привели, не только громадной, но хорошо обученной, хорошо вооруженной, снабженной всем, что дала наша техника вооружений».