— Всю эту неделю я слишком рано отправлялся в кровать. Могу вообще не спать всю ночь.

— Хорошо. Тогда, возможно, мы сумеем попасть в ресторан где-нибудь вдали от толпы. В Земане… или… Панчеве?

— Панчево? Разве это не на другой стороне Дуная?

— В нескольких минутах езды. У меня машина. — Она поморщилась. — Конечно, не такая, как у ваших американских крестьян, но тоже американская — «форд».

— «Форд» моя любимая марка машины.

— В Панчево?

Он твердо взял ее под руку и повел к выходу из отеля.

Ее автомобиль был припаркован недалеко от дверей. Это был 52-й седан, немало потрудившийся на своем веку, но резина производила впечатление совсем новой, и, когда Таня запустила мотор, он заурчал ровно.

Она была отличным водителем, и вскоре они уже ехали по мосту через Дунай.

Дорога на Панчево оказалась на удивление хорошей, ничуть не хуже автомагистралей в Соединенных Штатах. Словно прочитав мысли Танкреда, Таня спросила:

— Вы ожидали встретить здесь воловьи упряжки?

Он ухмыльнулся:

— Что-то вроде этого. Белград стар, и я не в курсе, насколько его осовременили.

— Дорога строилась молодежью. Волонтерами, работавшими бесплатно. Я сама провела здесь отпуск, замешивая бетон.

— На ваших ладонях не ощущается мозолей.

Таня сняла правую руку с руля и показала ладонь:

— Сейчас они пропали, но десять лет назад были.

— Десять лет тому назад вы были ребенком! — воскликнул Танкред.

— Мне было четырнадцать. В пятнадцать я была уже замужем.

— Вы все еще замужем?

Она ответила не сразу, покачав головой:

— Мой муж покинул меня, когда мне было шестнадцать. Он… он отправился в ваши Соединенные Штаты. Муж не верил в будущее Югославии. Я с ним развелась. — Она прочистила горло. — Мистер Танкред, скажите, что вы думаете о Югославии?

— То немногое, что я увидел, мне нравится. Хотя я не собираюсь говорить вам, что одобряю коммунизм. Нет, не одобряю.

— Моя страна нуждается в сильном правительстве. Наш народ все еще самый отсталый в Европе. Отстал лет на пятьдесят. Однако не будем говорить о политике. Расскажите мне лучше о вашей работе. Я не читала вашу книгу, но мне очень хотелось бы прочитать, если бы только смогла достать ее в Югославии.

— Я вам дам экземпляр.

— Премного благодарна. О чем книга?

— О Юлии Цезаре.

Таня искоса быстро глянула на Танкреда:

— О… о древнем Юлии Цезаре?

— Совершенно верно. О его завоевании Галлии…

— Я слышала, что большую часть жизни вы были солдатом.

— Так оно и есть.

— И вы также ученый? Изучали древнюю историю?

— Немного. На самом деле именно по этой причине я в Югославии. Сейчас работаю над новой книгой, а так как большая часть описываемых в ней событий происходила здесь…

— В Югославии? Вы собираетесь написать о… о нас?

— О той стране, какой она была во времена Аттилы.

— Удивительно! Эта земля, где он правил. Его город был не очень далеко отсюда. Существует легенда, нет, легенда не то слово. Традиция…

— Возможно, история? — предположил Танкред.

— Наша история весьма туманна. В каждой книге — разная. Правительство каждый год выпускает новый учебник, и всегда с изменениями. Но на самом деле история сербов вполне прозрачна…

Небо над ними осветилось, и вскоре засверкали огни.

— Панчево, — объявила Таня.

Огни перестали мерцать, превратившись в неоновые, электрические вывески и уличные фонари. «Форд», уменьшив скорость, въехал в провинциальный центр, выросший в небольшой город. Новые, современные здания стояли в окружении побеленных домишек из кирпича и построек из многовекового камня.

Таня подъехала к тротуару. Вблизи светилась неоновая вывеска: «Кавана Воеводина».

— Здесь подают немецкую еду, — сообщила она и тут же быстро добавила: — С югославскими названиями.

Они выбрались из машины и направились к кафе. Оттуда доносились рыдания скрипки. Помещение оказалось небольшим, столы без скатертей, но зато были кабинки. Подошел официант и обратился к Тане на сербском. Явно он ее знал. Официант провел их в дальнюю кабинку.

— Это была Венгрия до 1919 года, — заговорила Таня, когда официант ушел. — То есть географически — Венгрия, но в действительности — Германия, точнее Австрия. Моя мать была австриячкой, но, по счастью, вышла замуж за хорвата.

— По счастью?

— Возможно, меня сегодня здесь не было бы, не окажись он словенцем. Большинство австрийцев ушли из Воеводина. Оставшиеся, те, которых не убили во время войны, после исчезли. — Она сделала паузу. — Возможно, оказались в Сибири. — И тут же спохватилась: — Сама же сказала — сегодня никакой политики.

— Никакой политики, — согласился Танкред.

Таня взяла меню.

— Здешнее фирменное блюдо — «Венский шницель» из телятины.

— Телячья котлета с хлебной крошкой?

— Вы знаете?

— Мальчишкой я жил в Чикаго. Шницель был в ходу на Норт-авеню и Хелстед-стрит… Со шницелем обычно хорошо идет бутылка токайского вина.

— Косовского вина, — поправила Таня.

Она поговорила с официантом, который вышел и тут же вернулся с бутылкой вина. Затем Таня заказала телятину. Танкред поднял бокал:

— За лучшие отношения между нашими странами!

— За это я выпью! — воскликнула Таня и пригубила вина.

Танкред осушил половину бокала, затем подался вперед:

— А теперь расскажите мне о себе. Чем вы занимаетесь?

Она пожала плечами:

— Делаю то, что и все в Югославии. Работаю.

— И какого же рода ваша работа?

— Ничего важного. Офисная работа.

— А что за офис?

Она недовольно скривила рот.

— Вы говорите как некоторые из… — Она помолчала. — Я работаю в правительственном офисе.

Танкред пристально посмотрел на нее:

— Предполагается, мне предстоит самому догадаться, что это за офис?

— UDB. Uprava Drzavne Bezbednosti.

— И сие означает?

— Управление государственной безопасности.

— Тайная полиция?

— Наверное, можно назвать и так.

Он допил бокал, наполнил его вновь.