– Анжелика сказала, что я могу вернуться в свою квартиру в конце следующей недели, – однажды вечером сообщил Дэниел. – Она хочет устроить грандиозный показ своих трудов с коктейльной вечеринкой. – Ты придешь?

– Конечно.

В конце следующей недели Трикси в кабине частного лифта поднялась прямо в квартиру Дэниела. Она была потрясена – квартира представляла собой огромное пространство, ограниченное оригинально выложенными каменными стенами. Столь же необычными были окна – от пола до потолка. Встроенная в открытое пространство кухня поражала воображение. Все рабочие поверхности в ней были черными, выполненными из гранита, а шкафчики и отделка – белые, спокойного тона.

Трикси осмотрела все. Очень красиво и как-то неясно знакомо. А потом, когда она вошла в гостиную, стало ясно. Друг напротив друга в ней стояли две черные кушетки. И стояли они на ковре-зебре.

– Дэниел! Это же… – Трикси запнулась.

– Да, это очень похоже на твои фантазии, отраженные в рисунке, висевшем на холодильнике.

Трикси внезапно пришло в голову, что они с Дэниелом здесь одни.

– Я так понимаю, что это был своего рода секрет, а коктейльная вечеринка – просто выдумка.

– Единственный человек, которого я хотел бы видеть здесь сейчас, – голос Дэниела прозвучал хрипло и взволнованно, – это ты, Трикси.

– Здесь так красиво.

Но ее уже не занимали обновленные апартаменты. Трикси смотрела прямо в глаза Дэниелу.

– А мне так не кажется, – произнес Дэниел негромко. – Здесь как-то пусто. Харви все же не может составить мне такую компанию, какую хотелось бы иметь.

Дэниел не отрывал взгляда от Трикси.

– Как ты можешь так говорить? – Трикси снова обвела взглядом изящную обстановку квартиры, подобранную со вкусом и снабженную изумительными, продуманными до тонкостей деталями. – Одна картина над диваном чего стоит! Это же настоящее произведение искусства.

– Это все не имеет значения.

Ей внезапно передалось его напряжение.

– А что имеет? – совсем тихо произнесла она. Протянула руку и коснулась его лица, такого знакомого и любимого, кончиками пальцев.

– Ты, – просто ответил он, поворачивая свою голову так, чтобы губами касаться ее пальцев.

– Я… – с трудом вымолвила Трикси. У нее разбегались мысли, она ни о чем не могла думать, пока ощущала его губы. Но ей хотелось, чтобы эта ласка не кончалась, хотя четко мыслить при этом было выше ее сил.

А Дэниел вдруг опустился перед Трикси на одно колено, извлек из кармана маленькую бархатную коробочку и открыл ее:

– Я не хотел бы жить здесь, если только ты не согласишься жить здесь вместе со мной.

Трикси не находила слов. Она прикоснулась к коробочке, взглянула и пришла в восторг, когда увидела кольцо.

– Ты выйдешь за меня замуж, Трикси? – спросил Дэниел, держа ее за руку.

Она безмолвно кивнула. И тогда Дэниел надел кольцо на палец Трикси, и оно ослепительно засверкало бриллиантами, почти так же ослепительно, как и свет в его глазах.

Он поднялся и, обняв Трикси, кружил ее до тех пор, пока от стен апартаментов не отразились его смех и ее визг удовольствия.

– Я люблю тебя, Дэниел, – горячо прошептала Трикси.

Он снова обнял ее и, положив подбородок на макушку, нежно произнес:

– Ты совершенно ошеломила меня, Трикси! Я gobsmacked!

– Ты слышишь? Дэниел пробудился, ощущая рядом с собой Трикси, мягкую и теплую, и улыбнулся. Он до сих пор не мог поверить в реальность этого. Его жена. Сможет ли он когда-нибудь привыкнуть к такому счастью?

Дэниел обнял ее, прижимая к себе, и спрятал свое лицо в ее волосах.

– Послушай же, Дэниел! – настойчиво повторила Трикси.

Дэниел прислушался. Топот маленьких ножек. Вот что он услышал. И вспомнилось ему давнее время, когда ему и в голову не могло прийти, что его реакция на топот маленьких ножек в квартире соседки сверху выльется в такую глубокую, искреннюю привязанность к этой самой соседке.

– Неужели они никогда не угомонятся? – прошептала Трикси. На часах было три утра.

Дэниел улыбнулся. Большим пальцем разгладил тревожную складочку между ее бровями.

– Ты же всегда хотела увидеть Австралию. Твоя сестра и Уоррен заново дали друг другу клятвы. Разве это не важный повод увидеться? Кроме того, им очень хотелось, чтобы близнецы остались с ними.

– Не уверена. – Трикси все еще была взволнована. – Они такие неугомонные! Просто кошмар!

Дэниел лишь посмеялся над ее тревогами.

Его мать и Филипп перебрались в Калгари после рождения их с Трикси близнецов. Они с удовольствием нянчились с детьми, и Трикси могла иногда спокойно оставлять своих девочек с ними. Даже на весь уик-энд.

Но на этот раз они впервые собирались оставить своих трехлетних дочек на неделю. Нет, целых восемь дней!

– Все возвращается на круги своя, – мягко произнес Дэниел. – Пусть для Эбби это будет возвращением долга. Она же оставляла своих монстров с нами. А теперь мы оставляем своих с ней и Уорреном.

Но Трикси слова Дэниела не убедили.

– Кроме того, – продолжил он, успокаивая ее, – Молли и Полин не могли дождаться, когда встретятся со своими кузинами. Они ведь теперь считают себя помощницами, все-таки восьмилетние особы.

– Мы могли бы остаться, – сказала Трикси. – Мы могли…

– Да, могли. Но я рассматриваю эту поездку как наш второй медовый месяц.

Ее глаза, полные воспоминаний о первом, надолго задержались на лице мужа. И между ними немедленно вспыхнуло знакомое пламя.

Но его погасил топот маленьких ножек. Дэниел вздохнул и отодвинулся от Трикси.

– Девчонки! – позвал он, смирившись. – Идите сюда!

Дверь тут же отворилась. Две пары одинаковых, широко распахнутых глаз вопросительно смотрели на Дэниела.

Он улыбнулся, и близнецам этого было достаточно для приглашения – Карли и Кристен ураганом ворвались в комнату. Они запрыгнули в кровать, вскарабкались на отца и втиснулись между ним и матерью.

– Не могли спать, да? – спросил Дэниел.

– Не могли, – ответила за обеих Карли. Несомненно, в этом мире при рождении первой оказалась именно она и с того времени верховодила в их паре с Кристен.

Кристен свернулась клубочком под боком Дэниела, предварительно прошептав:

– Папочка, как ты думаешь, Харви будет скучать по мне?

Обычная продолжительность жизни золотых рыбок составляет около пятнадцати месяцев. Но по какой-то необъяснимой причине, возможно, из-за атмосферы любви, царящей в их доме, Харви здравствовал и по сей день.