— Да, пожалуй, — вынуждена была согласиться Кристина.

Услышав краем уха их разговор, Синий встрепенулся:

— А может, мы все-таки покопаемся в этом деле? Кристинка, по-моему, права — тут не все так просто.

— Нет, — решительно отозвался Хоботов. — Не надо ни в чем копаться.

— Почему? — пожал плечами Синий. — Хуже ведь не будет.

— Елена — это моя бывшая жена. И все, что с ней связано, в какой-то степени — моя частная жизнь. Хватит уже того, что Алтаев запускает туда свои грязные руки. Не надо никаких расследований, хорошо?

— Хорошо… — уныло отозвались Синий и Кристина.

… Они разошлись по домам ближе к полуночи. Синий вновь подвез ее до самого подъезда.

— Отсыпайся, — проговорил он на прощание. — Устала за сегодня?

Она кивнула.

— Есть маленько. Жаль только, что моя информация насчет убийства на АЗС не пригодилась. Ну да ты сам говорил: на выборах часто приходится работать вхолостую.

Синий задумчиво постучал по рулю.

— Не знаю, не знаю…

— Тебе тоже кажется, что в этом деле что-то не так? — живо спросила Кристина.

Синий пожал плечами.

— Понимаешь, меня смущает одна деталь… Елена Хоботова, конечно, та еще дура, но ведь не настолько же! По твоим словам выходит, что ее запугали абсолютно немотивированными угрозами. Но это все равно что подойти сейчас к тебе и сказать: «Вон в соседнем подъезде обокрали квартиру, ты тут совершенно ни при чем, но ты сядешь, если не будешь делать так, как мы скажем». Ну глупо ведь, правда?

— Еще как! — согласилась Кристина.

— Вот то-то и оно! — прищелкнул языком Синий. — Ладно, мы все равно сейчас с тобой ничего не нагадаем, так что давай, иди домой, а то тебя наверняка баба Лиза уже заждалась.

Чмокнув его в щеку, Кристина побежала к своему подъезду.

* * *

Потом уже, ночью, лежа в постели, она все никак не могла заснуть. Такое бывает, когда слишком сильно устанешь. Всю дорогу казалось: придешь, упадешь на кровать и тут же провалишься в сон, как в бездну… Но вместо этого перед глазами закрутились образы сегодняшнего дня: бензоколонка, Елена, бесконечное шоссе… И Ив…

При мысли о нем Кристина невольно улыбнулась. Конечно, нечего себя обманывать: он не позвонит. Но, бог ты мой, как было бы здóрово, если бы он оказался сейчас рядом!

Кристина протянула руку. Вот здесь, на второй половине ее кровати, слишком большой для одной женщины. И тогда вся жизнь пошла бы по-другому: у нее был бы муж, а у Соньки папа, который не давал бы ей скучать и расстраиваться. Из Ива наверняка вышел бы хороший отец…

И главное, Кристина Тарасевич больше не была бы одна. Ведь несмотря на работу, на друзей-приятелей, на десятки людей, с которыми ей каждый день приходилось встречаться, она была страшно одинока.

А Ив был такой, такой… Кристина не могла подобрать слов. Наверное, все началось с внешности: он был хорошо одет и очень ухожен. И руки были накачены. Это безумно сексуально — сильные мужские руки.

Ив был не то чтобы красавец… Просто он хорошо улыбался. И еще не пытался выпендриваться. Хотя нет, конечно же, пытался, но почему-то это выходило у него хорошо.

Женщина хочет, чтобы рядом с ней был сильный и уверенный человек, который при случае сможет спасти ее, прокормить и вытереть ей слезки. Ну и желательно, чтобы у него было надежное положение в обществе. Ведь на самом деле женщине нужны не деньги, это все приходящее — сегодня есть, завтра нет, послезавтра опять есть… Нужна способность их зарабатывать, способность кормить свою семью.

Ив как раз был именно таким. И вообще все в его облике дышало какой-то породой, успешностью и элегантностью.

Интересно все-таки, как его фамилия? Может, ей когда-то приходилось читать его книги? Или нет? Ив, Ив… Это Иван? Или что-то еще?

Ох, только бы он позвонил! Кристина тихо смеялась, вспоминая все его слова, все его фразы. Позвонит, нет? Позвонит или же…

Она откинула в сторону одеяло, вскочила, подошла к окну.

Далеко внизу горели фонари, изредка шуршали по асфальту машины, вздрагивали желтые глаза ночных светофоров.

— Позвонит, не позвонит, позвонит, не позвонит… — Кристина гадала по фонарям от поворота до рекламного щита.

Вышло, что Ив не позвонит, и она, рассердившись, опустила жалюзи. Какая дурь — верить в гадалки!

Начиная с семи утра негативщики ждали от Ивара подвига.

— Ну, и когда ты пойдешь очаровывать Тарасевич? — через каждые пять минут спрашивала его Леденцова.

Ивар отмахивался от ребят, делая вид, что он страшно занят и ему сейчас не до этого.

Мстительный раж уже прошел, и чем больше он думал о своем обещании отплатить Кристине, тем меньше ему хотелось впутываться в это дело. И вопрос был не в том, что ему было страшно или неудобно. Вопрос был в ней. Она была врагом, но…

Так и не добившись от Алтаева великих свершений, Леденцова уехала с «телом», а Боголюб отправился срывать хоботовский митинг.

Усилием воли Ивар заставлял себя работать. Надо было просмотреть отчеты по прессе, набросать финансовый план и, самое главное, найти достойный выход из ситуации со вчерашней прессухой. К счастью, Вайпенгольд затмил собой всё, и никто из репортеров так и не вспомнил о Елене Хоботовой. Зато над Сашиными высказываниями поглумились аж четыре газеты и одна телекомпания.

Но так или иначе мысли Ивара возвращались к Кристине Тарасевич. Глупо все-таки было упускать свой шанс: она действительно могла бы помочь им выиграть эти выборы… К тому же он обещал ребятам, что запросто справится с ней…

— Никитин! — крикнул Ивар в открытую дверь.

Тот выглянул из-за своего монитора.

— Чего?

— Ты чем сейчас занят?

— Да поговорки в Интернете ищу для Стольникова. А то у него с родным языком явный напряг. Знаешь, что он вчера выдал на встрече с избирателями? «В детстве я рос среди животных и растений, работал в деревне и жил с мужиками». Круто, да?

Ивар неопределенно хмыкнул.

— Прелестно.

— А что ты хотел? — спросил Никитин.

Ивар не знал, что ответить. Ему просто хотелось с кем-нибудь поговорить и отвлечься от своих мыслей.

— Ты созванивался с Боги? — спросил он первое, что пришло в голову. Как у него там дела на митинге?

— Супер! Журналисты и вправду снимают только его бойцов.

Но Ивар пропустил это сенсационное сообщение мимо ушей. Он должен был созвониться с Тарасевич! Это был его прямой долг! Его обязанность!

«Что я ей скажу? — думал он потерянно. — Ведь чтобы позвонить, нужен хоть какой-нибудь повод… Не будешь же как дурак говорить: „Привет, как дела?“ Может, сказать ей, что я жажду заполучить ее сексуальные впечатления для своей книги?»