Осознав, куда могут завести его такие мысли, Хью приказал себе остановиться. Брак по-прежнему не входит в его планы, а это, как выяснилось, — единственный способ добиться близости с Абби.

Он мог бы соблазнить ее, если бы действительно был беспринципным развратником. Ему достаточно было коснуться Абби — и она растаяла бы от страсти. Он мог бы соблазнить ее прямо здесь и прямо сейчас. Но потом Абби почувствует себя обесчещенной, а для него жизнь превратится в кошмар. Что бы там ни думала про него мисс Абигайл Вейл, он вовсе не был человеком без чести и совести. Значит, переспав с ней, он почувствует, что обязан жениться.

Нет! Лучше сгореть заживо, чем снова попасться в эту ловушку.

— Ммм, — раздраженно проворчал Хью, — здесь больно.

— Ну что ж, — сказала Абби. — Теперь осмотр окончен. У вас нет сотрясения, нет жара, не сломаны кости — иначе вы не могли бы ходить, не чувствуя боли. Беспокоит меня только ваше плечо. Поврежденные суставы могут причинить массу беспокойства, если не лечить их правильно.

— О? — удивился Хью. — А откуда вы так хорошо в этом разбираетесь?

— Джордж все время… — Абби вдруг осеклась.

Хью подождал немного, затем переспросил:

— Ваш брат Джордж?

— Ну да, — продолжала Абби. — Когда мы были детьми, Джордж постоянно падал с деревьев и со стен, а я помогала няне выхаживать его. Так что я довольно рано узнала, что такое сотрясение мозга и как вправить вывих.

Абби стояла сзади, осматривая шишку на затылке Хью. Он не видел ее лица, но уловил неожиданно трагические нотки в голосе, когда речь зашла о Джордже.

«Джордж? — подумал он. — Интересно, во что умудрился впутаться брат Абби».

— И что же затеял наш юный безобразник на этот раз?

— Что? — Пальцы Абби замерли на его затылке.

— Джордж, — пояснил Хью. — Разве не о нем мы говорили?

Абби снова появилась в поле его зрения и заговорила как ни в чем не бывало:

— Ну, надо знать Джорджа. Он всегда исчезает и появляется, когда ему вздумается. Где-то здесь должна быть аптечка. У вас там на затылке огромная ссадина. Надо заклеить ее пластырем и смазать чем-нибудь все эти порезы и царапины. Не знаете, где у миссис Дин аптечка?

— В кладовке. Вон дверь, — указал Хью.

— А вы неплохо знаете этот дом.

— Доктор Дин был моим учителем, и я прожил здесь несколько лет.

— Вот как. — Абби взяла с камина свечу и направилась к двери.

Хью озадаченно смотрел ей вслед. Она явно поспешила сменить тему разговора. Значит, ее все-таки беспокоило что-то, связанное с Джорджем. Может, он как-то замешан в то, что случилось с ними сегодня. Во что же впутались эти два наивных создания? Впрочем, возможно, не таких уж наивных, раз в дело посчитала нужным вмешаться британская разведка.

Абби вернулась с полным подносом лекарств, поставила его на стол и стала орудовать с ловкостью опытного хирурга. Вот она встала над ним с полотенцем, смоченным в горячей воде, в одной руке и бутылочкой темного стекла в другой. Хью потянул носом воздух.

— Экстракт Ярроу и Бетони, чтобы промыть мои раны. Одно из любимых лекарств миссис Дин. Насколько я помню, это будет сильно щипать.

Абби начала с того, что отерла с его лица засохшую кровь.

— Так вы сказали, что жили здесь несколько лет?

Хью кивнул.

— Я приехал сюда вскоре после того, как моя мать вышла замуж второй раз. Мне было тогда шесть. И я жил здесь до тех пор, пока в двенадцать лет меня не отправили в школу.

— Так вам было всего шесть лет! Не слишком ли рано вас разлучили с родными? Я знаю, что мальчиков часто отправляют жить к их учителям, но не в таком нежном возрасте.

— Моя мать и отчим были слишком поглощены собственными делами. Они решили, что это лучшее решение.

— Лучшее для кого? — в негодовании воскликнула Абби.

Хью ответил с улыбкой:

— Не позволяйте воображению завести вас слишком далеко, Абби. Я вовсе не был несчастным ребенком. Я довольно быстро привык к Динам и к этому дому. Я был здесь вполне счастлив. А когда умерла моя мать, это не стало для меня катастрофой. Мой настоящий дом был здесь.

— Понимаю, — тихо произнесла Абби. — А каким мальчиком вы были, Хью?

— Я любил книги. Увлекался историей. Больше всего мне нравилось отправляться вместе с мистером Дином в археологические экспедиции. Знаете, в этом районе есть руины римских поселений и даже каменный крут, похожий на Стоунхендж. Так что, как вы понимаете, я был на седьмом небе.

Глаза их встретились. Абби улыбнулась. Хью улыбнулся в ответ. Оба молчали, но молчание их было знаком взаимной симпатии и понимания. Однако по мере того как пауза затягивалась, характер ее менялся. Грудь Хью тяжело вздымалась, Абби слегка покраснела, и улыбки померкли на их лицах.

Они заговорили почти одновременно:

— Абби, по поводу прошлой ночи…

— Нужно перевязать ваши раны. Не двигайтесь. Это не займет много времени.

* * *

Перевязав плечо Хью, Абигайл отправилась наверх, чтобы приготовить для него комнату. В камине одной из спален тоже были дрова. В комоде Абби обнаружила превосходные льняные простыни. На столике у кровати стоял кувшин. Абби понимала, что надо принести воды, раскалить кирпичи, чтобы согреть постель, но это значило вновь оказаться лицом к лицу с Хью. Невыносимо.

Они, кажется, сблизились куда сильнее, чем следовало. Абби чуть было не сказала Хью, что, несмотря на жестокость матери и отчима, он вырос отличным человеком. Но после этого они обязательно заговорили бы о событиях вчерашнего вечера, а этого Абби допустить не могла.

Если все-таки придется когда-нибудь объясняться по этому поводу, Абигайл будет настаивать на том, что они просто не поняли друг друга. В общем, почти так оно и было.

Абби подвинула в огонь откатившиеся угольки и задумалась о том, каким был Хью в детстве. Он часто и очень тепло вспоминал о своем учителе мистере Дине, но Абигайл и не догадывалась, что Хью провел детство в его доме. Английских мальчиков отправляли жить с их учителями, но только сирот, которых не мог взять к себе никто из родных.

Выходит, мать практически бросила Хью. Он говорил об этом совершенно равнодушно, но девушка не могла поверить, что это прошло для него бесследно. Миссис Дин наверняка была отличной хозяйкой и замечательно относилась к Хью, но все равно это не то, что жить в окружении любящей семьи.

Конечно, ее семья не была идеальной. Они ссорились, спорили и даже ругались. Иногда они относились друг к другу хорошо, иногда не очень. Но если с кем-нибудь из членов семьи случалась беда, все распри забывались. Надо было отдать должное семейству Вейл: они могли не одобрять и даже недолюбливать друг друга, но никогда не бросали членов семьи на произвол судьбы.