— С ценой точно уже играть нельзя. Скидка практически максимальная. Предлагаю это оставить на крайний случай. Единственное, что мы можем предложить, это конструктивную переработку проекта под наши условия. Или изменение проекта фасада. Но на это он не пойдет. У него уже есть проект, который он не готов менять, — взял себя в руки Олег.

— Есть один вариант, но он ненадежный, — начала Вадим, пытаясь сам себя убедить в правильности подобранного варианта решения сложившейся ситуации.

— Мы готовы выслушать тебя, — прошу его продолжить.

— Как вариант, можем предложить ему работу без авансового платежа. Фирма выкрутится. Дохода нам хватает. Да, резервных средств на балансе будет немного и, если он вдруг нас кинет, можем напороться на убытки. Но их компания проверенная. И плюс по проверенной информации, мужик все это затеял, потому что хочет перебраться в Россию. Так что, ему может оказаться интересным наше предложение. Но… сами понимаете, риски есть даже с проверенными людьми, — нервно потирая подбородок, пытается сам с собой совладать друг.

— Мысль неплохая. Надо обдумать и просчитать все риски, — встрепенулся я, ведь этот вариант довольно заманчивый и может выгореть.

Выход на мировой рынок очень важен для нас. Пусть заказ в пределах нашей страны, но сотрудничество с этим человеком откроет нас миру. Но сейчас совершенно не хочу об этом думать. Уже поздний вечер, и голова раскалывается. Ребята, видя мой настрой, прощаются и договариваются, что завтра утром мы встречаемся и решаем эту проблему. Ответ надо дать через три дня. Поэтому времени у нас не осталось. Завтра написать, послезавтра это переведут, а послезавтра утром надо направить в их адрес.

Выйдя в приемную, подошел к кофемашине. Да, черный без сахара — то, что нужно. Горечь напитка немного привела в привычное состояние. Вернулся в кабинет и стал смотреть на город. Все суетятся, куда-то спешат. Так и жизнь можно пропустить из-за суеты. Вновь сажусь за стол и смотрю, как песок мирно пересыпается из верхней части в нижнюю, и мысли возвращаются в тот день, когда мне их подарили.

В тот день Варя сильно нервничала из-за возможной поездки в Париж и придя домой, я наткнулся на коробку с бантом. Позвал девушку, но она упрямо пряталась. Обошел всю квартиру с коробкой в руках и заметно напрягся. Неужели это прощальный подарок? Нет, я отказывался верить. Но страх победил над разумом, который просил дождаться девушку, которая наверняка просто отлучилась на полчасика. Руки сами содрали бант и безжалостно порвали красивую упаковочную бумагу. Коробка была белой, удивительно. Открыл, а там на подставке красивая статуэтка Эйфелевой башни и песочных часов. На полубревнышке с ножками это смотрелось очень красиво. А милая надпись «Love» начала успокаивать. А между двумя элементами была сложенная пополам бумажка.

«Не хватает смелости сказать все тебе в глаза. Написать проще… Я безумно полюбила тебя, сама не поняла в какой момент это произошло. Но все это так не вовремя. Я боюсь потерять то, что у нас есть, но и отказаться от Парижа тоже не хочу. Я так долго к этому шла. Сможем ли мы все это выдержать? Не хочу расставаться, для этого и купила этот сувенир. Чтобы он напоминал тебе обо мне, и во времена, когда будет особенно трудно, ты будешь нуждаться во мне, просто переверни часы и подумай обо мне и я буду с тобой сразу. Брошу все и прилечу, несмотря ни на что. Ты очень дорог мне, и, если ты готов рискнуть, позвони мне, потому что все это очень страшно. Не хочу давить, принуждать, делать признания. Еще слишком мало времени прошло для громких слов и обещаний. И если ты не готов, я все пойму)»

Я ей позвонил. Сразу. Без раздумий. И именно в тот день я решил все для себя. Я хотел быть с ней до конца жизни, но на деле подарил нам последнюю неделю вдвоем. И уехал. Оставил записку в цветах. Весьма символично

— Мам, мам, тут батут, — радостно пропищал Дениска, показывая пальцем в сторону надувного замка.

— Хочешь попрыгать? — ласково поглаживаю его по макушке и вижу довольный кивок сынишки. С каждым годом его глаза все больше становятся похожи на глаза Игоря. — Тогда пойдем.

Он радостно подпрыгивает сбоку от меня, крепко держа меня за руку. Ему в принципе нравится Россия. С самого начала замечала, что его больше привлекает родная речь, что французы не вызывают у него такого восторга, как хотелось бы. Он всегда знал, что его родной дом там, где-то далеко. Его сюда тянуло невидимыми ниточками. А недавно он нашел нашу с Игорем совместную фотографию. Мы там перепачканные мукой, смеемся на кухне и делаем селфи. Он спросил меня: «Мам, это мой папа?». Я искренне растерялась, но врать не захотела. Поэтому сказала правду. А вот на вопрос почему мы не вместе, смогла сказать лишь, что так получилось. И больше с того дня мы не возвращались к теме его отца. Диня словно чувствовал, что мне больно от воспоминаний.

Через месяц, примерно, начал говорить, что скучает по бабушке, крестной… Тут еще с садиком надо было решать что-то. И я не выдержала. Собрала чемоданы, и мы уехали, предварительно уговорив свою бабулю переехать на родину. Да она и сильно не сопротивлялась, как будто только этого разговора и ждала. И вот мы уже почти две недели в родной стране, сынок счастлив. Активно идет на контакт с детьми, чего раньше я за ним не замечала. За два дня он сдружился со всеми детьми в песочнице. Меня это порадовало.

Сегодня в парке очень оживленно и увы, Юля на работе, хотя обещала присоединиться позже. Поэтому мы вдвоем бродим мимо клоунов, разных диковинных животных. Пока он весело резвится на надувном чуде, я слежу за ним в оба глаза. Ситуации разные бывают. В какой-то момент беру в руки телефон и делаю смешные фото. Он мило машет ручкой, в следующем кадре уже подпрыгивает, смеется. Хочется сохранить все до последних деталей в памяти. Ведь дети быстро растут.

Когда время закончилось, мы пошли дальше. Столько эмоций в один день он не получал даже в Парижском Диснейленде. Обычные пони и клоуны захватывали его куда сильнее замысловатых горок и аттракционов. А шагать со сладкой ватой было куда большим счастьем, чем спектакли ростовых кукол из диснеевских мультиков. Его вообще больше тянуло к нашему, родному. Крокодил Гена и Чебурашка, старый-добрый Вини Пух, бабки-ежки… И вот сейчас я усадила его в карету с малышкой другой пары, и они катаются.

— Варя! — слышу возглас подруги и начинаю искать ее в толпе.

И вместо чтобы увидеть ее, натыкаюсь глазами на Игоря. Нет, этого не может быть. Этот уставший от жизни парень в белой рубашке не может быть им. Он растерянно крутил головой по сторонам, кого-то высматривая. Зачем сейчас, почему сегодня? Мне явно мерещится, но не могу отвести взгляд в сторону. И на долю секунды наши взгляды встречаются в толпе, хотя толпы словно и нет.

— Мам, я все? Куда дальше? — сынок дергает за край платья, привлекая внимание и я выпадаю из оцепенения и сажусь перед ним на корточки, поправляя сбившуюся кепку. — Все хорошо?

— Да, милый, все хорошо, — целую его в раскрасневшуюся щеку.

— О, вот где эти шифровальщики. Я вас обыскалась, — Юля переключила все внимание сына на себя, и мы пошли гулять дальше.