— Если вы подумали, что это длилось целых полчаса, миссис Кирби, — сказал Бейкер, — значит, это произошло чуть позже часа, то есть минут через пять — десять.

В этот момент Уэксфорду страшно захотелось иметь власть, чтобы приказать, как судья во время процесса: «Не задавайте наводящих вопросов, мистер Бейкер».

Однако наводящий вопрос сработал.

— Ой, ну конечно, где-то минут десять второго, — ответила миссис Кирби и еще более оптимистично добавила: — Примерно в четверть второго.

Бейкер торжествовал и молча улыбался. «Смейся-смейся! — думал Уэксфорд. — Только Лавди звонила не Грегсону, а своей матери. Тогда она говорила с ней в последний раз». Ободряющий взгляд Говарда придал ему смелости задать миссис Кирби вопрос:

— Вы узнали голос девушки?

— Нет, а откуда бы я его знала?

— Но вы ведь сами звонили в магазин, чтобы вызвать мастера?

— Ой, ну конечно сама! Я им еще и в конце года звонила, но ни с какой девушкой тогда не разговаривала. Мне всегда отвечал этот ихний менеджер, Голд.

— Ну-ка, послушаем, какую сказочку он нам расскажет, — произнес Бейкер, когда они все вместе вошли в «Ситансаунд», где на дюжине светящихся экранов шло веселое представление со скачущими и выделывающими кульбиты кукольными гоблинами. За стойкой, где раньше работала Лавди, теперь сидела «юная леди» лет пятидесяти, в ботинках и коротких брюках. Увидев полицейских, она выплыла к ним навстречу в сопровождении неуклюжего толстяка Голда.

— В эту пятницу с десяти до часу никакой девушки в магазине не было, — заявил Голд, которому вовсе не доставляли удовольствия такие частые визиты полиции.

— Где он? — спросил Бейкер.

— На заднем дворе возится с фургоном.

Из-за высокой кирпичной стены в ремонтной мастерской было темно. Уэксфорд знал, что позади нее находится кладбище: над крышей мастерской были видны кроны деревьев. В Кепберн-Вейл никуда не деться от кладбища, оно — душа и сердце этого места.

Грегсон слышал, как полицейские вошли в мастерскую. Он стоял, скрестив на груди руки, прислонившись к стене, и ждал их. Несмотря на вызывающую позу, лицо его было испуганным.

— Знаешь, он ведь не разговаривает, — как бы продолжая беседу, проговорил Говард, обращаясь к дяде, когда Бейкер подошел к парию. — Я хочу сказать, что он буквально не раскрывает рта. Только сообщил Бейкеру, что никуда не ходил с девушкой, а еще где был в пятницу вечером — и все, больше — ни слова.

— Самая лучшая защита. Интересно, кто его этому научил?

— Хотел бы я это знать. Остается надеяться, что этот учитель не преподал такой урок молчания всем негодяям в Кенберне.

По приказу Бейкера Грегсои опустил руки н отошел от стены на несколько сантиметров. Он реагировал на вопросы инспектора только пожиманием плеч. В тонкой рабочей куртке из хлопка Грегсои казался худым, замерзшим и очень юным.

— Нам нужно поговорить с тобой, парень, — сказал Бейкер, — в полицейском участке.

Грегсон опять пожал плечами.

В полицейском участке его отвели в комнату для допросов. Уэксфорд поднялся к себе и стал пристально рассматривать газовый завод. Он занимал довольно много места; за ним был виден консервный завод, церковь и какое-то здание, видимо муниципалитета Кенберна. Уэксфорд размышлял о девушке, обожавшей романтические имена, о детях, не похожих на своих родителей, потом о Пегги Поуп и ее любовнике и не пришел ни к каким выводам.

Зазвонил телефон, и голос Говарда произнес:

— Грегсон до смерти боится нас. Что, если ты поговоришь с ним?

— Почему ты думаешь, что он будет со мной говорить?

— Не знаю, но хуже-то не будет.

Но и лучше не стало. Грегсон курил одну сигарету за другой и не ответил ни на один вопрос Уэксфорда. Тот спрашивал его, не знает ли он, что за человек Гарри Слейд, и можно ли верить его слову (конечно же он спрашивал об этом не вполне искренне), отдает ли он себе отчет в значении телефонного разговора, который произошел в доме миссис Кирби, но Грегсон молчал. С его стороны спектакль был разыгран великолепно; даже самые прожженные преступники вдвое старше Грегсона не выдерживали подобного.

Уэксфорд попытался запугивать его, хотя это было против его правил. Он стоял рядом с парнем и орал ему вопросы прямо в ухо. Грегсон потел от страха, но не разжимал рта. Сигареты у него закончились, и теперь он сидел за столом, вытянув перед собой руки и сжав кулаки.

«Изображает из себя мученика, — подумал Уэксфорд. — В старые времена его бы вздернули на дыбу или раздробили пальцы в тисках». Более покойным голосом он снова принялся расспрашивать о телефонном звонке. Кто была эта девушка? Он ведь знал, что в это время в магазине не было никакой девушки, разве не так? Именно в это время Лавди Морган звонила по телефону. Она звонила ему, не так ли?

Уэксфорд перегнулся через стол, стараясь заглянуть в глаза Грегсону, и вдруг внезапно тот заговорил.

Уэксфорд впервые услышал его голос — тонкий и жалобный, с характерным для кокни акцентом.

— Мне нужен адвокат, — произнес он.

Уэксфорд вышел, попросил Дайнхарта остаться с Грегсоном и рассказал Говарду о том, что произошло.

— Но это же чертовски здорово! — обрадовался Бейкер — То, что нам надо!

— Если ему нужен адвокат, он у него будет, — решил Говард. — Кто-то должен рассказать ему, как правильно вести себя.

— Может быть, мистер Уэксфорд? — Бейкер с трудом признавал свое поражение. — Он, конечно, сообщит ему о его правах.

Уэксфорд ничего не ответил. Вместе они вернулись в комнату для допросов, и Говард спросил Грегсона, какой адвокат ему нужен.

— У меня есть свой, — ответил парень. — Принесите мне телефонную книгу.

Однако, если кто-нибудь предпочтет уделить это же самое время своему ремеслу… никто ему не препятствует.

Только в половине седьмого Уэксфорд вышел из полицейского участка. Говард остался там беседовать с неким мистером де Трейнором, который мягко и сочувственно обращался к Грегсону «мой юный клиент». Грегсон выбрал этого адвоката по телефонной книге потому, что ему понравилось звучание его фамилии.

В мистере де Трейноре особенным было не только имя. Его шелковые брови почти полностью исчезали под шелковыми волосами, и, когда он услышал, что против Грегсона пока еще не были выдвинуты обвинения, то есть в действительности его никто ни в чем не мог обвинить, он принялся учить Говарда основам законодательства.

— Правильно ли я понял, что мой юный клиент задержан и содержится здесь не менее трех часов?..

Стараясь избежать встречи с Бейкером, Уэксфорд вышел через обнаруженный им еще раньше черный ход, который вел в узкий вымощенный проход. С одной стороны этого прохода располагалось здание, похожее на сборный дом, а с другой — ряды новеньких гаражей для полицейских машин и фургонов. Все эти постройки были гораздо выше любого сооружения в Кингсмаркхеме, и несколько дней назад это произвело бы на Уэксфорда угнетающее и даже устрашающее впечатление. Однако теперь ни масштабы здешних строений, ни несправедливое отношение Бейкера больше не волновали его. И в столице, и в провинции человеческая природа оставалась одинаковой, а ведь именно благодаря изучению природы человека и особенностей его поведения, связанных исключительно с фактами и обусловленных обстоятельствами, ему раньше и удавалось добиваться успехов. Быстро шагая в направлении Кенберн-Лейн, он говорил себе, что у него перед Бейкером есть преимущество, потому что он никогда не делал и не будет делать вначале ни на чем не основанные выводы, а затем манипулировать подходящими фактами и свойствами человеческой натуры. Правда, ему было немного жаль, что он упустил возможность посетить Сомерсет-Хаус.