Зачем разговаривать? У меня сердце так бешено в груди стучало, что я все равно половину его слов не слышала. Отрывками только: ближе к тебе. Все изменилось. Нравится, как ты смеешься. Этого было вполне достаточно, чтобы немного наклонить голову и дотронуться губами до его шеи. Вдохнуть полными легкими запах его парфюма и отключиться от реальности, в которой дыхание перехватывает и на тебя смотрят только горящие глаза.

- Ты прав. Не самое подходящее место.

- Я уже так не думаю.

Он крепко сжимает мою руку, и клянусь, я успела почувствовать, как бешено бьется его пульс.

- Евсей!

- Блин, где те времена, когда мне было плевать на то, о чем ты говоришь? Честно, скучаю по ним.

А я нет.

Ы-ы-ы.

Мне наше время нравится даже больше.

Я и не заметила, в какой именно момент мы за руки взялись. Возвращались в сторону клуба, а потом моя ладонь оказалась в его руке. Не разговаривали, нет, но эта тишина и не раздражала. Знаете, тот момент, когда ты идешь рядом с человеком и уже как-то по-другому на него смотришь. Вот сейчас так и было. Словно мы люди, которые миллион лет просидели во френдзоне, а потом поняли, что идеальны друг для друга.

Я точно заболела.

Или псих, во мне живший, вышел из спячки и начал чудить.

Не знаю, что в голове у Евсея, но в глазах его никакого подвоха я не замечала. Что с нами? Что могло измениться за такой короткий срок? Ведь не было никаких ударов судьбы, потрясений. Были легкие волны, которые хоть и казались штормом, но на самом деле оставались обычными волнами. А сейчас… сейчас мне отчаянно хотелось, чтобы эта прогулка никогда на заканчивалась. И дело не в физиологии. Мне этого просто хотелось.

Еще я задавалась вопросом: что дальше-то?

У нас не получится вечно жить в квартире Глеба. Потом все вернется на свои прежние места. Евсей переедет к себе, я к родителям. Как быть?

Мы остановились напротив торгового центра и посмотрели туда, где буквально час назад висела вывеска «Продается». На том месте уже ничего не было. Но дверь в заведение оставалась открытой, как только мы молча подошли к ней, услышали громкую музыку и чей-то дикий смех.

Как бороться с любопытством, когда ноги сами вперед бегут?

Евсей пальцем показывает мне тихо стоять на одном месте, а сам, словно шпион-двоечник, идет на задание.

Черт. Черт. Черт.

Мой телефон звонит, и даже уличный гул не заглушает мелодию.

Гуляев, как лев, прыгает и оказывается возле меня.

- Напомни в следующий раз отправить тебя домой. Кто звонит?

Ромка.

- Голицын, вот сейчас совсем не вовремя, – да, бурчу на друга. Да, сначала наорали на меня, а я запустила кричащую цепочку. Все мы не идеальны.

- Сонь, я, конечно, совсем не против на тачке твоей погонять, но мне домой уже надо. Да и бензин заканчивается. Куда карету подогнать?

Ой, а я и забыла, что без машины осталась.

Евсей заинтересованно посмотрел на меня.

- Наш водитель спрашивает, куда машинку подогнать? Устал человек, домой хочет.

Кажется, только что я увидела, как рождается идея. Сначала Гуляев прищурился, потом распахнул глазенки и зловеще так улыбнулся. Ну, а после взял и отобрал телефон.

- Чувак, гони к ТЦ, перед поворотом останавливайся и жди. Мы подойдем.

Вызов сбрасывает и протягивает трубку обратно.

- Я ничего не поняла. Почему Ромке нельзя подъехать сюда? Зачем усложнять?

- Во-о-т, а говорила, что умнее меня. Все просто, моя Пантера, там, - пальцем показывает в сторону открытой двери, - веселье. Сами мы туда не пойдем. К мудаку я еще в гости не ходил, а вот друга твоего отправить можно. Он чувак неприметный, дурака включит и все разузнает.

Пф-ф-ф.

Именно так я и подумала. И объяснять не надо было.

- Ну а теперь хвали меня за гениальную идею, Пантера. Ты ведь знаешь, как я похвалу люблю.

- Обойдешься. Не факт, что Ромка согласится в разведчика поиграть. Он у меня мальчик домашний. Тихий и спокойный.

Эй, чего рычать вздумал?

Я ведь ничего такого не сказала.

- Еще раз услышу «мой», обещаю, не сдержусь и как…

Что он там со мной делать собрался, я не поняла. Или он не договорил. Мы просто посмотрели друг на друга и сорвали все замки. Серьезно, без ключей, с корнями их разломали и выкинули.

Он обхватывает губами мой рот, придерживая за спину. Вжимаемся друг в друга, дыша одними легкими на двоих. Я глажу его плечи, трогаю волосы, чтобы досконально запомнить каждую секунду. Мое сердце сейчас разорвется. Стучит так, что больно. И плевать, что люди смотрят. Пофиг, что мы стоим посреди улицы.

- Соня, – выдыхает Евсей. – А давай попробуем?

Как ответить, когда он играет с моими губами и не думает помиловать и отпустить? Я была согласна. Понятия не имела, о чем он, но я точно была согласна.

Он пальцами гладит мою шею, снова обжигая взглядом:

- Вместе. Как парень и девушка. Только мы. Забудем, по какой причине оказались в одной квартире. Обо всем забудем и попробуем. Можешь не отвечать, я знаю, ты согласна.

Могу не отвечать.

Ага.

Вот так и сделаю.

Потому что у меня шок и дар речи пропал.

Евсей и правда сейчас это сказал? Побочный эффект любовной лихорадки? Не галлюцинации?

Вспышка фар ослепляет нас, а сигнал машины заставляет оглянуться.

- Твой друг – идиот. Просил же не светиться.

Это не Ромка. Это не моя машина. Точно не мои номера, но определенно знакомые.

- Евсей, это дядя Саша. Твой папа приехал.

Ну, и какого черта, а?

Бать, не мог в другое время приехать? Никогда, например.

Я только собрался сполна насладиться сладким ртом своей Пантеры, как защитник девичьей чести нарисовался. Так и хотелось вместо приветствия ляпнуть, мол, все, в твоих услугах больше не нуждаюсь, рыцарь ты наш с седой бородой.

И я бы сказал, только вот Никольская рядом стоит, а я скорее омлет сделаю из своих яиц, чем признаюсь, что папочка не разрешил мне с ней одним кислородом дышать под одеялом голыми.

- Сонь, будь послушной девочкой и в случае чего не влезай.

- Ты о чем?

Да хрен знает. Я понятия не имел, зачем отец сюда приперся. И тем более не в курсе, что он будет делать, увидев, как мы с Пантерой «грелись» на улице.

Официально заявляю: я труханул.