На секунду мне кажется, что он продолжит разговаривать и начнет подкалывать или издеваться. Но он лишь сглатывает и помогает мне надеть его футболку.

- Эти девственные сиськи никто кроме меня видеть не должен. Надевай, надевай. Ты же не хочешь, чтобы я вышел и приказал всем глаза закрыть?

Нет, но подразнить Евсея дело святое. Особенно видя, как он еле сдерживается. Завожу руки за спину и одним движением пальцев расстегиваю застежку лифчика. Откидываю кружевную тряпку и еще несколько минут не двигаюсь. Он отрывает взгляд от моего лица и жадно смотрит на грудь.

- В моде футболки на голое тело. Не знал?

Евсей мотает головой, а я уже жалею, что начала играть в игру, которую прямо сейчас продолжить нет возможности.

- Такая мода мне нравится, Пантера. – Шепотом отвечает он, но это еще больше заводит.

Мне совершенно плевать, как я выгляжу, когда мы выходим в шумный зал. Вокруг толпа людей, и они не обращают на нас никакого внимания. И это странно. Я сама чувствую, как мы светимся. Излучаем жар, который точно должен быть виден из космоса.

Когда мы за руки направляемся к выходу, краем глаза замечаю Голицына, мирно спящего за барной стойкой.

- Сонь, даже не думай, – рычит Евсей, наблюдая за моим взглядом. – Я этого мудака никуда отвозить не собираюсь. По хер. Пусть тут спит.

Отвозить?

Еще чего.

Фиговая из меня подруга, наверно, но после меткого удара стаканом в лицо мне кажется, что Ромку надо наказать.

- Секунду подожди, – вырываю руку, но Гуляев её еще крепче сжимает. – Я правда быстро.

- Ну уж нет. Я слишком много знаю, чтобы тебя одну куда-то отпускать. Что ты задумала?

У-у-у.

Ромка «обрадуется», когда проснется.

Словно дети, которые собрались нашкодить, мы идем к бару и просим ручку с листком бумаги. Протягиваю канцтовары ничего не понимающему Гуляеву.

- Он мой почерк знает, а твой нет.

Кивает и не заморачиваясь кладет лист на спину моего друга.

Так, мозг, а ну прекращай думать о том, чем мы с блондином будем заниматься, как только домой вернемся, а лучше принимайся за работу.

Хм…

- Пиши: «Было приятно пообщаться. Позвони мне, красавчик». Номер телефона любой. Подпись: Ашот.

Гуляев одобрительно улыбается и быстро орудует ручкой.

- В подсобку его оттащите, - командует проходящим мимо официантам и кладет лист в задний карман брюк Голицына. – А когда проснется, намекните, чтобы проверил содержимое карманов. Пусть здесь прочитает.

- Зачем?

- Пф-ф-ф. Тут камеры. А у меня потом будет веселое видео. Хотя жесть, конечно. Я бы охренел, найдя у себя такую… Фу.

Больше не говоря ни слова, он выводит меня из здания. К машине мы не идем, бежим, и еще непонятно, кто домой быстрее хочет попасть.

- Я поведу, – говорю, обгоняя его.

- Ни черта подобного, – удерживает меня и ведет к пассажирской двери. – Ты и в нормальном состоянии тачки гробишь, представь, что будет, когда я начну тебя нагло лапать. Я тебе и так рай обеспечу, незачем туда в реале попадать, чтобы апостолы на тебя глазели.

- Идиот ты, Евсей. Ну и рули сам, а руки распускать буду я.

Эй, он что сомневается?

Евсей посмотрел на меня, будто я сказала, что за углом снежного человека увидела. А меня этот взгляд неверующий еще больше подстегнул к активным действиям.

Если я и девственница, то это совершенно не значит, что жила и воспитывалась в монастыре. Пф-ф-ф, да у меня по теории высшая отметка. Спасибо интернету. Все азы знаю. И стеснение не мой конек. Поэтому с практикой проблем не будет.

А Гуляев…

Гуляев охренел, когда я руку на его бедро положила с видом, словно каждый день так делаю.

Ну, выкусил?

Напрягся и снова смотрит, пальцами крепче руль сжимая.

- Твоя задача довезти нас до дома целыми и невредимыми. Не отвлекайся, - говорю, просовывая руку под застегнутый пиджак и ногтями карябая кожу. Подушечки пальцев покалывает, словно я дотрагиваюсь до тысячи маленьких иголок, но я и не думаю прекращать. Смотрю на его шею и вижу, как бьется вена. Настолько быстро, что невозможно сосчитать количество ударов в минуту. Отстегиваю ремень и с ногами залезаю на сиденье, чтобы губами к ней прикоснуться. Носом вдохнуть запах парня и потерять голову.

Я повернутая на нем.

- Соня.

- М-м-м, - россыпью коротких поцелуев дохожу до его щеки. - Отвлекаю?

Он не отвечает. Евсей выкручивает руль и ногой резко бьет по тормозам, удерживая меня от полета к лобовому стеклу. Все как в тумане, и от темноты спасают только искры между нами. Парень накидывается на мой рот, и я охаю от неожиданности. Дышать становится трудно, но он и не думает останавливаться. Его язык беспощадно буравит меня, а руки…

Черт.

После той ночи в клубе я столько времени представляла, как эти самые руки вновь до меня дотронутся. Когда он двумя пальцами сжимает сосок, я в струну превращаюсь и выгибаюсь, словно великая гимнастка. Тяну его за волосы в поисках губ. Вот чем я сейчас дышу. Его поцелуями – прекратит, и я тут же высохну, превращаясь в мумию.

- Я дурею от тебя, – бормочет, задирая мою футболку кверху. Первое желание - прикрыть голую грудь руками. Второе - как можно быстрее притянуть его к себе. Евсей, читая мысли, будто волшебник, исполняет сразу все. Жадно целует, прикусывая зубами нежную кожу.

В ушах звон, и контроля больше нет, словно и не было.

Я не знаю, в какой момент мы сорвались, чтобы уже там закончить начатое.

Из машины мы оба вылетали, наплевав, что припарковались в неположенном месте.

- Со штрафстоянки будешь сам её забирать, – шепчу, когда мы в лифте поднимаемся на нужный этаж. Евсей стоит сзади и прижимает меня к себе.

- По хер, – отвечает он и, откидывая мои волосы, языком проводит по шее, заставляя то ли охнуть, то ли застонать. – Я взорвусь, если прямо сейчас не раздену тебя.

И он начал раздеваться сам. Мы еще в квартиру не зашли, а брюки Гуляева были расстегнуты, а пиджака и след простыл. Он затащил меня в дом, прижимая к стене, закидывая руки на его плечи.

- Ты в голове с той самой ночи в клубе. – Ощущаю на себе его рваное дыхание. - С того самого дня смыслом жизни стало снова закинуть твои ноги на себя. Тебя под собой ощутить.

- Я стала твоим смыслом жизни или мои ноги?

 Прижимается к моему бедру, доказывая, насколько сильно он этого хотел.

- Твоя задница, – ухмыляется и кладет ладони мне на лицо, неотрывно смотря в глаза, чтобы быть еще ближе. Пальцем проводит по шее, а затем поднимает мои руки над головой, чтобы за считанные секунды оставить меня по пояс голой. – В прошлой жизни я был святым, раз эту грудь никто кроме меня не видел.