как миленький. Я таких парней хорошо знаю.

— Да-да. Очередная история из жизни.

— Зря иронизируешь Оди. Робин не даст соврать. Очень многое из того что я говорила сбывалось. И вообще мы тоже были молодыми. Тоже мечтали о многом. И тоже совершали ошибки и обжигались, тем самым набираясь жизненной мудрости. Так что не иронизируй, а учись на чужих ошибках, что бы не так больно было от своих.

Из зала стал доноситься какой-то шум. Ванесса ушла проверить, оставив девушек одних.

— А ведь она действительно во многом права оказывается. — согласилась со словами Ванессы Ро.

— Знаю. Моя матушка тоже самое делает. Хоть мы всего и три года знакомы, она могла любое мое действие угадать. И сказать, где и что я делала или думала сделать неправильно.

— Знакомы?

— Да. Там долгая история. Потом расскажу. Суть в том, что моя мама умерла через пять лет после моих родов. Не пережила вторые роды. Отец замкнулся в себе и одиннадцать лет ни кого не подпускал к себе. Пока я хоть и случайно, но не познакомила его с матушкой Эли. Теперь я ее падчерица. Падчерица императрицы Элизабет Тарр.

— Тебе она не нравиться?

— Нет. Я люблю ее. Она заменила мне и маму, и подругу, и наставника. Мне просто не нравиться, что мою маму сравнивают и матушкой Эли. Хотя и тут мы мыслили одинаково. Ей тоже не нравиться такие сравнения. — Оди замолчала. По щеке девушки пробежала слезинка. Ро почувствовала изменение в подруге. Лисичка обняла подругу. — Ро. Как я хочу вернуться к ним. Сказать, что скучаю по ним. И от этого мне еще хуже. Если вернусь, то к ним потеряю вас.

— Оди. Тут я ничем не могу тебе помочь. — Ро еще сильнее обняла подругу. — Это решение должна принять только ты сама, а нам останется только принять его. Пойдем поработаем. Ребята вернуться все равно уже поздно вечером.

В зале было так же спокойно. Прибавился только Георг, что стоял возле бара и внушал что-то Николосу.

— Значит. Тут сообщение. — шепотом вещал Георг, но один глаз его следил за ушами Робин, что демонстративно были направлены в другую сторону. — Твой человек надежный? Он сможет передать это в посольство империи?

— Надежней некуда. У меня слишком много компромата на него. Так что сделает все как миленький. Иначе за ним такие люди придут.

— На словах пускай скажет, что лебедь нашел свое озеро.

— Чего? Георг, ты в шпионов решил поиграть?

— Ник. Пускай сделает так. Поверь будет быстрее и ему безопасней. Сообщение запаролено. Сам пароль день, когда лебедь расправил крылья.

— Георг. Если это какая-то шутка.

— Николас. Поверь у меня ситуация такая, что мне не до шуток.

— Ладно. Сделаю.

— Спасибо друг.

На следующий день в боксе царила гробовая тишина. Всё столпились вокруг Добряка, что вертел в лапках странный набор лямок.

— Я и не знал, что ты у нас бдсмещик. — выдал общее мнение Шарп, оценив труд робота.

— Ничего ты не понимаешь. — Добряк ткнул своими лапками в Шарпа. — Это специальный проводник. У Анет не работает нервный узел в нижней части позвоночника. Это вещь крепиться на него и на ноги. Сигнал от мозга идёт по нервам, переходит на этот бандаж, обходя нефункционирующий нервный узел и передаёт сигнал непосредственно в ноги. Это высокие технологии, а тебе всё в тапки ссать.

— Ладно-ладно. — пошёл на попятную Шарп — Но выглядит всё равно стрёмно.

— Стрёмно выглядит твоя лысая башка, что солнечные зайчики пускает. И вообще почему великий Я перед тобой распинаюсь. Ты тут каким боком. Главное, что всё будет работать и Анет будет довольная.

— Сначала надо это на неё напялить. — подол голос Паша, понимая, что Аня так просто на себя его не оденет. — Хотя даже спрашивать не будем. Напялим и пускай бегает. Девчонок надо позвать, чтобы Марте помогли.

У Марты в итоге оказались Ро и Оди, как добровольные помощницы, сама Марта, как главный специалист, Паоло притащивший пациентку и Добряк, кто объяснял Марте что и как.

— Нет. Нет. И ещё сто раз нет. Не напялю я это на себя. Со стороны будет похоже, будто я в подгузнике хожу.

— И что? — парировал Паша. — Главное, что будешь ходить.

— И бегать, и прыгать и всё что душе угодно. — ласковым голосом проговорила Марта, старательно пряча улыбку, от представленной картины.

— Тётя Марта, вы ведь сейчас сдерживаете смех.

— Анет. Пойми. — серьёзным голосом заговорил Добряк — Имидж ни что…

— Ай! Ладно. Начинайте уже.

Паша взял сестру на руки и положил на стол и отошел к стене. Оди и Робин стали снимать обувь с Анет, но резко замерли.

— Паоло. Выбирай сам уйдёшь или тебя выгнать?

— Сам уйду. — буркнул парень закрывая дверь с той стороны.

— Всё будет в порядке Шеф. — крикнул в закрытую дверь Добряк.

— А ты, что тут забыл? Ро открой дверь.

Паша успел повернуть голову на звук открывающейся двери, как мимо него пролетел Добряк врезавшись в стену. Он успел сгруппироваться и удержаться на стене.

— Женщины страшные существа. — спускаясь на пол бормотал Добряк. — Страшные и неблагодарные. — повысив голос, чтобы его слышали за дверью закончил он уползая по коридору на улицу.

— Членистоногий. Стоять. — окрикнул его Паша. — Вернулся на место.

— Ни какой свободы личности. — сокрушался Добряк, но повернул обратно.

Минут через пятнадцать дверь открылась и в коридор выскочила Анет. Она громко смеялась, бегала и прыгала вокруг брата.

— Я так понимаю — Паша поймал сестру — что всё замечательно.

— Замечательно? Да я могу сама ходить и всё делать! Прощай коляска! — на эмоциях громко говорила Анет, привлекая к себе внимание. — Это такое счастье!

— Рад за тебя. Теперь съедаешь из общежития. Не будешь халявничать.

— Да-да. Как будто я это хотела. Но не думаешь, что я буду вам немного мешать. — Аня стала сверлить взглядом брата.

— Ну ты ведь в курсе, про нашу с Ро ситуацию. Так что пока точно не будешь мешать. — Паша выдержал взгляд сестры.

— Так я и не о твоей лисичке говорю. Зоопарк твой увеличивается. Теперь и лебедь вокруг тебя вьётся. — тонким намёком продолжила Аня пытать брата.

— Кто спалил? — не стал отнекиваться Паша, поскольку они и так хотели всё рассказать.

— Посмотри туда. — Аня указала рукой на дверь, откуда словно выплили две девушки и с сияющими глазами двинулись к брату и сестре. — Я тебя вообще-то очень хорошо знаю. Сестра родная. Ты Робин не упустил бы и от Оди не отказался бы.

— В свою защиту хочу сказать, что это была не моя инициатива. Меня припёрли к стене