Элен бросила на доктора умоляющий взгляд:

– Умоляю вас, Тома, прогоните пса, пока не случилась трагедия…

– Поговорим об этом позже, Элен. Успокойтесь, этот Аттила никого не убьет.

Высвободив руку, директор отправился на поиски мадемуазель Шоплен. Он почти столкнулся с ней на углу коридора – она с полным решимости видом шла в обратную сторону.

– Добрый день, Полин, как поживаете?

– Кто-нибудь мне объяснит, почему здоровенный негр в костюме астронавта бегает в гостиной вокруг столов вместе с месье Ланзаком и месье Феррейра в сопровождении перевозбужденного пса?

– Астронавты обычно одеваются в белое, и у них скафандры с кучей разных трубок. Вы что, никогда не видели их в фильмах?

– Доктор, у меня нет настроения шутить.

Затем, словно до нее внезапно что-то дошло, медсестра округлила глаза. Подмигнув Тома, она с таинственным видом произнесла:

– А, я поняла! Он все-таки откликнулся на объявление… Замечательно. У него странный вкус в одежде, но парень он красивый. Правда, я думала, он моложе. И вы не говорили, что у него есть собака!

– Вы о чем?

– Наш чернокожий гость – это ведь Ромен, парень вашей дочери? Он будет жить на втором этаже?

– Нет, Полин. Месье Тибен – тенор, поющий по ночам. Я обнаружил его вчера в подвале заброшенного завода.

– Какого черта вы там делали?

– Искал его, что же еще?!

– Вы искали певца ночью на заброшенном заводе?

– Совершенно верно.

Полин прищурилась и с подозрением уставилась на Тома:

– Доктор, мы ведь уже достаточно хорошо друг друга знаем? Если вы принимаете наркотики, скажите мне об этом.

– Что вы такое…

– Потому что наркотики, доктор, – это страшная дрянь. Я не позволю вам на них подсесть. И если вы продолжите травить себя этим ядом, я сама запишу вас на курс дезинтоксикации. Что на вас нашло? И не врите мне, иначе я клянусь, что силой заставлю вас пописать в баночку и сама отвезу ее в лабораторию.

– Полин, послушайте…

Шанталь открыла дверь своей комнаты и вышла на порог.

– Мой слуховой аппарат испортился. Теперь он ловит какую-то дурацкую радиопередачу с непрекращающимся собачьим лаем. И кто только такое слушает? Даже рекламы нет…

Заметив в холле Франсиса, с тряпкой в руках играющего с разошедшимся псом в корриду, Шанталь тихо вскрикнула и со скоростью черепахи ретировалась к себе.

Медсестра, потерявшая контроль над ситуацией, выглядела растерянной. Тома взял ее за плечи.

– Полин, доверьтесь мне. Я вам сейчас все объясню. Этот месье – не Ромен, но мы должны ему помочь.

– Вы тот еще затейник, месье Селлак…

Доктор оставил медсестру, чтобы попытаться навести порядок, но, когда он вошел в гостиную, помимо месье Ланзака, по-прежнему дразнящего собаку своей тряпкой, доктор обнаружил Жан-Мишеля на четвереньках, с высунутым языком. Сунув пальц в рот, Тома пронзительно свистнул.

– Прекратите этот цирк, будьте любезны!

Трое мужчин замерли на месте, но пес продолжал бегать вокруг них. Кто-то дернул директора за рукав.

– Добрый день, Франсуаза. Только вас и не хватало.

– Вы слышали пение сегодня ночью? На этот раз я уверена, речь идет о послании с небес. Это было божественно. Жаль только, что это чудо было прервано поросячьим визгом…

– Это был вовсе не поросячий визг, – немного обиженно ответил доктор. – Да, я слышал пение. И счастлив представить вам певца…

Тома показал на Майкла в тот самый момент, когда Аттила, по-прежнему бегавший по гостиной, выпрыгнул прямо к их ногам.

– Боже милосердный, – поразилась Франсуаза. – Это и впрямь небесный посланник. Только пес, отправленный Всевышним, может петь так восхитительно!

Тома и так был измучен бессонной ночью и последовавшим за ней сумасшедшим утром – казалось бы, достаточно испытаний на его долю. Однако, как говорится, человек предполагает… Затея с объявлениями не оправдала ожиданий. Через несколько дней после того, как Тома их расклеил, на месте не осталось ни одного листочка. Сорваны, заклеены другими или разобраны десятками желающих получить дешевое жилье. Столько труда, столько надежд – и все пошло прахом.

Достаточно было появления Эммы, чтобы он тут же воспрянул духом. Неделя шла за неделей, и пейзаж вокруг медицинского училища постепенно преображался. Под сменившими окраску деревьями лежали первые опавшие листья. Фонари зажигались уже раньше и светили тускло, выхватывая из темноты фигуры студентов, одевающихся с каждым днем все теплее. Но какими бы ни были декорации, главная героиня оставалась все той же. Тома нужно было лишь увидеть свою дочь, чтобы забыть обо всех неприятностях.

Эмма не стала задерживаться с подружками. На секунду Тома испугался, что она пойдет к автобусной остановке, но она миновала ее, направляясь к торговому кварталу. В отблесках витрин, среди закутанных прохожих, она неторопливо шла, теребя кончик своего платка. Всякий раз, проходя мимо магазина, не представлявшего для нее никакого интереса, она доставала из сумки телефон, пока на ее пути не оказывался следующий. Похоже, Эмму интересовала обувь. Она оглядела с улицы три обувных магазина, прежде чем решилась зайти в один из них.

С противоположного тротуара доктору было плохо видно, какие именно модели она примеряет. Но те, что ему удалось разглядеть, показались несколько вульгарными, из-за очень высокого каблука. Кто вообще такие носит? Уж точно не те, кому приходится преодолевать километры по крутым тропам. Тома забеспокоился, что девушка может купить как раз такие туфли, тем более что продавщица явно пыталась их ей впарить. Он испытал настоящую гордость, увидев, что дочь вышла из магазина ни с чем.

Окутывая ее взглядом, Тома размышлял о том, как лучше заинтересовать Ромена своим предложением жилья. Самым беспроигрышным вариантом было бы подкинуть объявление прямо в сумку Эммы, но операция была слишком рискованной, и, помня о своей обычной невезучести, Тома не желал испытывать судьбу.

Эмма внезапно достала телефон. Видимо, она получила сообщение, поскольку быстро набрала ответ и ускорила шаг. Через несколько минут она подошла к тому месту на бульваре, где Ромен часто забирал ее на машине. Тома оказался прав. Походка у девушки неуловимо менялась, как будто становилась более решительной, когда она шла на встречу со своим парнем.

С момента нападения на его дочь доктор начинал нервничать всякий раз, когда видел, как она стоит одна, дожидаясь Ромена в условленном месте. Все форумы охранников категоричны в оценке таких ситуаций: неподвижная мишень всегда лучше видна и более уязвима, чем движущаяся.

Слишком увлеченная отправкой сообщений, девушка не обращала никакого внимания на то, что делается вокруг. Зато Тома сразу же заметил наблюдавшего за ней типа. Лет тридцать на вид, куртка, джинсы, кроссовки. Мужчина подбирался к Эмме сзади, не сводя с нее глаз. Словно у гепарда, выслеживающего газель, его тело покачивалось в такт шагам, однако голову он держал идеально ровно. Готовый вмешаться при малейшем подозрительном движении, доктор подошел ближе. Мужчина, казалось, колебался. Эмма сделала пару шагов и непроизвольно сократила расстояние между собой и незнакомцем. Когда Тома увидел, как мужчина опускает руку в карман, а затем тянется к его дочери, все его тело напряглось. Критический уровень был достигнут. Он снова представил растерянный взгляд Эммы, лежащей на земле, и в глазах у него потемнело. На этот раз он подоспеет вовремя. Мужчина уже собирался тронуть девушку за плечо, когда Тома схватил его сзади, вывернув руку, и быстро отвел подальше от своей дочери, которая, по-прежнему сосредоточенная на своем телефоне, ничего не заметила. Злоумышленник даже не успел коснуться ее рукава. От удивления он не сопротивлялся, и, увлекаемый доктором, лишь кряхтел от боли.