Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таня представила, как положит голову ему на плечо. А Димкины губы заскользят, повторяя изгибы. Как ладонь его спустится вниз и нырнёт к ней в трусы. Она бы не стала её прогонять, а только тихонечко ахнула…
— Держи! — послышалось сзади. Он протянул полотенце.
В спину ей уткнулся махровый комок.
— Оно чистое, если что, — сказал Димка.
— Спасибо, — она завернулась в мягкую ткань, и телу стало теплее.
Димка не стал обсыхать. Он надел джинсы и принялся рыться в своём рюкзаке. Судя по междометиям, «раскопки» закончились неудачей.
— Чёрт! Я посеял ключи! — он резко выпрямился.
Таня плотнее закуталась в полотенце.
— Какие ключи? — осторожно спросила она, хотя уже знала, какие.
— От мотика ключ, — он застонал, вцепившись пальцами в волосы.
— Может ты… плохо искал? — с надеждой в голосе произнесла Таня.
Димка кивнул, он всучил ей фонарик:
— Свети!
И Таня стала светить, пока он выворачивал наизнанку карманы своего рюкзака. В одном из них обнаружились презервативы. Оставив находку без комментариев, он продолжил ощупывать дно.
— Вон, дырка! — заметила Таня и указала на брешь в темно-синей подкладке.
Димка схватил её за руку:
— Что это?
— Ничего, — поспешила ответить она.
Морская вода смыла дешёвый тонак, и синяк на запястье горел «синем пламенем».
— Что за фигня? — настаивал Димка.
Она погасила фонарь, мешая ему рассмотреть.
— Натёрла, — сказала упрямо.
— Чём? — спросил он, продолжая держать её.
— Браслетом.
Димка молчал, очевидно, прикидывая в уме, что за браслеты могут оставить такие следы. На ум приходили наручники.
— У тебя… всё нормально? — озвучил он, наконец.
— Да. А что? — ответила Таня. Голос её дрожал. Во многом потому, что пальцы его принялись поглаживать место, где был обнаружен синяк.
— Не знаю, — сказал Димка, — Ты о себе почти ничего не рассказываешь.
— Значит, нечего говорить, — сказала она.
Он с обидой вздохнул:
— Я не то, чтобы жалуюсь. Просто… Если вдруг тебе захочется поговорить, ты можешь ко мне обращаться.
Тень скрывала лицо, а фонарик включать не хотелось.
— А ты бюро добрых услуг? — хмыкнула Таня, стараясь скрыть за иронией внезапно возникшую тягу. Он прикасался к ней раньше, но никогда ещё не был так нежен.
Димка сказал сквозь улыбку:
— Походу, наоборот! Но я очень хочу исправиться.
Он положил её руку к себе на плечо. И Таня почувствовала, как тёплые кончики пальцев касаются живота. Будто в недавней фантазии! Она затаила дыхание, ожидая, куда они двинутся дальше. Он избрал «обходной маршрут». И, нащупав мокрую чашечку, немного сдавил её. Поролон пропитался водой, и она потекла сквозь пальцы.
— Давай его снимем? — хриплым шепотом предложил Димка. А рука его между тем, уже нащупывала застёжку у неё на спине.
Таня вздрогнула, словно проснулась!
— Нам не надо, наверное, этого делать, — тихо сказала она, отодвигая его.
— Почему? — жарко выдохнул Димка.
— Я боюсь! — ответила Таня.
Её рука до сих пор упиралась ему в плечо. Димка накрыл её.
— Ты ни разу не делала этого? — голос его приобрёл восторженные нотки, — Вау, класс! Я буду первым!
— Нет, дурачок! — рассмеялась она, — Я боюсь, что если мы сделаем это, то я потеряю тебя, как друга.
— Как друга? — он напрягся, и снял её руку с плеча.
— Н-ну, да, — робко бросила Таня.
— Значит я просто друг? — его тон изменился, стал прежним.
— Ты не просто…, — попыталась она оправдаться.
Но Димка её оборвал:
— Ладно, понял. Не маленький!
— Дим? — позвала Таня, вновь пытаясь коснуться его в темноте. Но рука нащупала пустоту.
Назад они ехали в полном молчании. И Таня держала дистанцию, вцепившись в металлический поручень у себя за спиной. Сидеть в мокрых трусиках оказалось совсем неприятно. Но выбора не было!
Ссадив её, Димка буркнул:
— Пока, — и уже собирался уехать.
— Подожди! — воскликнула Таня, уронила рюкзак, подбежала к нему.
Их взгляды встретились. И она, обхватив руками колючие скулы, притянула его к себе. Димкины губы были солёными от морской воды. Наверное, её губы тоже! Их поцелуй длился мгновение. Но и его оказалось достаточно, чтобы почва ушла из-под ног. Таня его отстранила и решительно зашагала назад.
— Тань! — прокричал он вдогонку.
Она обернулась, загородившись рукой от слепящего света единственной фары. Надеясь услышать что-нибудь, вроде: «спокойной ночи», «ты классно целуешься», «твои губы как спелые ягоды».
— Кажется, ты потекла! — с притворным участием выдавил Димка. Он взглянул чуть пониже спины, где два мокрых пятна у неё на шортах повторяли собой «половинки».
— Я всегда знал, что ты меня хочешь, — подытожил он самодовольно. И газанул, прежде чем она успела ответить ему.
Домой Таня вернулась в приподнятом настроении! Желание придушить его боролось в ней с другим, ещё более острым желанием повторить поцелуй. Она провела языком по губам, слизывая соль. И улыбнулась мечтательно.
В родительской спальне горел свет. Он просачивался в неровные щели межкомнатной двери. За ней слышались приглушенные голоса. Кажется, ругань! Таня не стала вникать. Она проскользнула в детскую, стараясь вести себя тихо. Но стоило ей оказаться внутри, как ночник над Олеськиной тумбой зажёгся. Сестрёнка протёрла глаза и сонно её оглядела.
— Фу! Ты что, описалась? — сказала она с отвращением.
Таня хмыкнула:
— Нет, я купалась!
— Купалась?! — Олеська села и отодвинула одеяло, — Расскажи!
— Обойдёшься, — Таня стянула промокшие шорты.
Сестрёнка насупилась и стала канючить:
— Ну, расскажи! Ну, Тань!
— Нет, — Таня сняла футболку и развесила вещи на дверцах допотопного шкафа. Взамен достала пижаму.
— А когда ты меня познакомишь со своим парнем? — игриво спросила Олеська.
Таня выглянула из-за дверцы:
— Когда-нибудь познакомлю.
Олеське такой ответ не понравился.
— Он не хочет знакомиться с нами? — она плюхнулась на подушку.
Таня вздохнула, одёрнула майку. И, подойдя, щелкнула выключателем ночника.
— Спи, давай, — сказала она и вернулась к кровати.
В щель между штор пробивалась Луна. Та самая, что светила сегодня над пляжем. Перед глазами возник образ Димки! И Тане так сильно захотелось ему написать. Спросить, как доехал. Пожелать сладких снов. Она достала свой гаджет, набила коротенький текст, и нажал отправить.
«И не надейся», — гласило послание. Ответ пришёл быстро! Как будто на том конце провода он также точно сидел с телефоном в руках.
Одно короткое: «Буду», вызвало бурю эмоций. И Таня свернулась калачиком под одеялом.
— Тань? — послышалось из угла.
— Чего тебе? — отозвалась она недовольно.
Олеська заёрзала на кровати.
— А мама выздоровеет? — услышала Таня, и к горлу подкрался комок.
— Обязательно, — проговорила она.
— Обещаешь? — прозвучал в ответ голос сестрёнки.
Таня старалась держать обещания. Если, к примеру, Олеська брала её вещи без спросу, то она заставляла сестрёнку
