читал книгу, а Изя сидел у него на груди, заглядывал в текст сверху и периодически перелистывал лапой страницы.

Так, раз квартира на месте, кот и Тэ тоже, то можно немного отдохнуть и подумать, как во всеоружии встретить господина уважаемого адвоката. Ну или неуважаемого, тут исключительно зависит от того, что он будет говорить и как себя вести.

Немного передохнув, я достала несколько урн, чтобы оценить степень готовности к работе. Три были в прекрасном состоянии, а вот две надо было залить чжу, иначе не воспримут потом призыв в мир живых. Да и не ляжет на это роспись, не говоря уже о том, чтобы нож сделал достойный узор, что станет якорем для души.

Дело спорилось неплохо. Когда занимаешься тем, что любишь, времени не замечаешь. Счастье ли это? Пожалуй, да. Не каждый может превратить любимое дело в работу, которая позволит жить. В моём случае, жить вполне неплохо.

Так уж вышло в нашем мире, что сила рода дает определённые способности, но вот желание и любовь… Тут как повезет. Не все некроманты в восторге от того, что могут ступить на порог Подземных Рек. Не все артефакторы готовы наполнять предметы своей чжу. Не все целители могу лечить. Временами в родах появляются люди, которые либо бездарны, либо терпеть не могут свой дар. И тут ничего не поделать.

Как так получается, почему и от чего — никто не скажет. Либо назовут причиной немилость богов, либо проделки судьбы.

В дверь раздался стук.

— Да? — отозвалась я.

В комнату осторожно заглянул Тэ.

— Марджари, по поводу ужина… У вас там в холодильнике практически ничего нет.

Я нахмурилась. Оно было. Я точно знаю. Внизу у ног Тэ показалась довольная морда Изи. Судя по тому, как он облизывал усы, ясно, куда делось содержимое холодильника.

— Деньги на тумбочке в коридоре, возле тех страшненьких цветов. Возьми и купи, что сочтешь нужным. И да, с семи до девяти вечера погуляй где-нибудь. Я там шлейку, выведешь этого обормота.

— Какая ещё шлейка? — оскорбленно зашипел Изя.

— Какая у нас в кладовке осталась, — невозмутимо ответила я. — Уяснили оба?

Тэ подозрительно на меня покосился.

— Да, уяснили. А… почему? Вы будете работать?

Хороший вопрос. Является ли работой ужин с красивым адвокатом? С одной стороны, мне нужно выяснить информацию, что он за тип. С другой… разврат какой-то. Потому что я больше думаю, как будет выглядеть господин семейный адвокат в шелковом кимоно на обнажённое тело, нежели о том, как избавиться от присутствия Ноахов в моей жизни. Хотя… Лукавлю, конечно, потому что избавиться тоже хочется.

Время пролетело незаметно, я вздрогнула, когда закрылась дверь за Тэ и бухтящим Изей, на дух не переносящим всякие поводки. Но временами я таки надевала на него шлейку чисто из вредности и чтобы наказать за плохое поведение.

Я собрала урны и убрала в шкаф, запечатав легкими искрами чжу. Чужой точно не залезет. Вряд ли Тэ засунет сюда нос, но от греха подальше.

Так… Кентаро Дайгу надо встретить подобающе. А я пока что в рабочем комбинезоне, по уши в пыли и материалах, не говоря уже про усталость.

Душ, синее платье с водяным драконом и… да, зеркало, без него никак.

— Тук-тук. — Постучала костяшками пальцев по гладкой поверхности.

— Никого нет дома, приходите попозже, — донесся ответ вместе с подозрительным бульканьем — именно такое бывает, когда кто-то пьет пиво после жаркого трудового дня.

Я недобро прищурилась и пустила в зеркало разряд чжу.

— Ай! За что?!

Физиономия Кагами тут же нарисовалась как по волшебству. А вот на заднем плане и правда красовалась стеклянная бутылка «Джапонского самурая», светлого нефильтрованного.

— Откуда алкоголь? — нахмурилась я. Ведь до этого если Кагами и мог приложиться к хмельному напитку, то только если я выливала его на зеркало.

— Зеркальные родичи угостили, — даже не моргнул он глазом. — Знаешь, временами тут такие родственные связи, такие родстве… Ой, что это, водяной дракон?

— Ты мне зубы не заговаривай, — мрачно заметила я. — Мне надо отлично выглядеть, как это возможно с пьяным зеркалом?

— Справедливости ради, я смог всосать только пену, — не растерялся Кагами. — Поэтому сделаем по высшему классу. Рассказывай, как будем создавать настроение.

Через некоторое время мне самой хотелось приложиться к «Джапонскому самураю», потому что Кагами отвергал то макияж, то платье, то прическу, то выражение лица.

— Так ты его не сразишь, давай ещё раз.

— Я не собираюсь его сражать!

— А должна!

В итоге остановились на наряде, по крою напоминающем чайнаньский чеонгсам с воротничком стойкой, косой лентой застежкой и без рукавов. Винно-красный шелк, расшитый круглыми знаками благополучия, длиной до щиколоток. Можно сказать, что целомудренно, если бы не разрез до бедра. Два разреза.

Но Кагами был категоричен.

— Ты же будешь сидеть, — заявил он. — Значит, будет не видно.

— Если ног не видно, то зачем их оставлять полуобнаженными? — удивилась я.

— А вдруг все же увидят?

Спорить с Кагами оказалось бесполезно. Не то чтобы я прямо горела желанием этим заняться, но огрызалась скорее из вредности.

Макияж сдержанный, неброский и в то же время выгодно оттеняющий все, что нужно. Я уже продумала, что зажгу только вечерний свет. Ибо давно и во всех странах давно известно: чем меньше света, тем краше дама.

Волосы убрала в высокую прическу, уложив ракушкой и заколов спицей с тяжёлым набалдашником, увешанным множеством маленьких лун и звездочек. Северные соседи джапонцев — практичные и трудолюбивые чайнаньцы — знали толк и в одежде, и в украшениях.

Золотые изящные серьги и браслет на левом запястье дополнили комплект. Пожалуй, вполне годно.

— Вот теперь одобряю, — кивнул Кагами. — Только жаль, что застежка эта больше ни туда, ни сюда.

Я опустила взгляд на свою грудь, пытаясь понять, что ему не по нраву.

— Си… бюст почти не видно, — пояснил он.

— По-моему, только слепой не заметит, — отметила я, справедливо считая, что «не видно» — это если на тебе надето нечто безразмерное, а не идеально подогнанное платье по фигуре, в котором даже дышится через раз.

— Будем надеяться, что этот твой адвокат разберется что к чему, — фыркнул Кагами.

— Он не мой.

— А чей?

— Предположительно младшего Ноаха. Алон всему виной.

— Твой покойный муж?

— Да. Вот этот, как ни прискорбно, уже мой.

— Всегда знал, что ты странно выбираешь себе мужиков.

Возразить было нечего. Даже не захотелось говорить, что я никого из них не выбирала, но всё так само сложилось.

Кагами мудро промолчал. И даже не отпустил ни единого комментария, пока я собирала разложенные вещи. После чего послала ему