озвучила, что мучает тебя? — уточнила Кира и она покачала головой.

— Я не нашлась, что ответить…

— Почему я не удивлена?

— Не злись, мне и так плохо.

— Нет, Поля, я буду злиться! За нас двоих буду рвать и метать, если ты не в состояни. Доколе, скажи мне? Ты кормишь его ужинами, отдаешь себя за просто так, чуть ли не в рот заглядываешь, и ради чего? Он в состоянии обеспечить тебя и дочь?

— Мне с ним хорошо…

— Что он может тебе дать? — Кира повысила голос и Полина поняла, что подруга на грани. — Как мужчина? Или ты теперь мыслишь, как подросток, поверхностно? Потрахались и ладно, в этом теперь заключается твое женское счастье?

Ругаться с Кирой совсем не хотелось и Полина ответила тихо:

— Я по-другому не умею, — а потом и вовсе расплакалась.

Кира пожала губы, но злые слова так и остались на языке. Она встала, обняла Полину и вздохнула:

— Прости, я не сдержалась. Хреновый из меня психолог.

— Зато подруга самая лучшая, — Кира хмыкнула недовольно.

— Я не понимаю, почему ты так боишься его потерять? Почему ставишь себя на последнее место? Только не говори мне про “разведенок с прицепом” и прочую шовинистскую муть — не поверю. И ты знаешь, почему.

Полина задумалась и после долгого молчания прошептала:

— Потому что я привыкла заслуживать любовь…

Душа при этих словах вытянулась по струнке и завибрировала, отозвавшись болью во всем теле. Словно Полина достала изнутри самое сокровенное. То, что она знала и так, но приняла только сейчас.

— Потому что не умею по-другому. Привыкла выкладываться на полную, а в ответ получать чуть-чуть.

— Ты же понимаешь, что неосознанно выбираешь мужчин, которые не могут дать тебе все? А только это пресловутое чуть-чуть!

— Наверное, я не знаю… я так устала.

— Может, пришла пора принять решение?

Полина вспомнила про подарок, который заказала для Данилы. Недатированный ежедневник ручной работы из натуральной кожи и перьевую ручку с индивидуальной гравировкой на латыни “primus inter pares” (“первый среди равных” — лат., прим. Автора) — как кирпичик в основании его успеха на юридическом поприще.

Наверное, старомодно, все сейчас ведут заметки в телефонах или планшетах, но ей хотелось сделать для него что-то особенное.

То, что он наверняка запомнит.

— Поздравлю с днем рождения и там видно будет.

— Ты уже залезла, — сурово констатировала Кира.

— В смысле? Куда? — не поняла Полина.

— На его качели. То он плюшевый зайка, бежит к тебе с роллами, когда дочка болеет, то пропадает на неделю, чтобы потом опять запудрить мозги ресторанами и сладкими речами.

— Это не качели, а жизненные обстоятельства, — возразила Полина, но как-то неуверенно.

— Ладно, называй как хочешь. Но спорим, ты ему подарок подаришь, еще и сексом полирнешь, а приглашения отметить день рождения вместе так и не получишь?

Глава 37

Я бы на тебе женился. Отвечаю.

Данила вышел из подъезда, закурил и достал из кармана телефон. Такси кружило по району и никак не могло найти указанную им точку. Специально или водитель прикалывался?

Он выпустил в морозный воздух облако дыма и покачал головой.

Я бы на тебе женился…

Да, он имел в виду именно то, что сказал. Впервые за долгие месяцы душевного одиночества произнес вслух то, что мучило. Честно и без прикрас.

С Полиной Данила чувствовал себя нужным, значимым. Приходил на порог, зная, что она его ждет. Ждет с улыбкой, вкусным ужином и телом, которое он находил чертовски сексуальным.

И он бы попробовал, если бы не эти железобетонные “но”…

А вдруг это подстава? Вдруг, она просто притворяется, чтобы заполучить его? И, как только они официально объявят о своих отношениях, Полина изменится и повесит ему на шею ярмо забот по поддержанию собственного благополучия?

Станет злой и грубой, начнутся претензии, потом манипуляции сексом… он знал, как штамп в паспорте меняет людей из рассказов своих друзей, уже успевших побывать по ту сторону “семьи”. Искренне не хотел, чтобы отношение Полины к нему изменилось, но и сближаться не видел смысла.

Из-за перекрестка показалось такси и Данила сел на заднее сидение. Хотел высказать водителю претензию, но зазвонил телефон. Номер незнакомый, хотя после потери смартфона, инициатора каждого второго звонка приходилось заново вбивать в записную книжку.

— Привет, куда пропал?

Кристина. Он узнал ее веселый, пробивной голос сразу.

— Да так, работы было много.

— Что-то скучно дома, как насчет того, чтобы встретиться?

Она задавала вопрос, но по сути никогда не спрашивала, не ждала его одобрения, а сама предлагала и брала в оборот. Данила, который никогда не страдал от недостатка женского внимания, воспринимал это как должное и поэтому легко соглашался.

Но только не сегодня.

— Устал, неохота.

— Тогда завтра? После обеда?

— Хорошо.

Они договорились о встрече на главном городском катке под открытым небом. Кристина в короткой белой шубке и голубых джинсах в обтяг, что подчеркивали все прелести ее фигуры, и белой шапочке с пушистыми помпонами на длинных веревках — чисто Снегурочка двадцать первого века, встретила его улыбкой и поцелуем в щеку.

Данила оплатил аренду коньков и, ступив на лед, Кристина намертво вцепилась в его руку.

— Ты что, первый раз что ли?

— Ага, — она лукаво улыбнулась и прижалась теснее.

— Что же сразу не сказала? Могли бы другое место выбрать.

— А я хотела, чтобы ты меня научил, — она сделала неловкое движение ногами и совсем провалилась в его объятия.

В отличие от Полининого, у Кристины парфюм был резким и терпким, но Даниле все равно понравился.

Перехватив ее за талию, он оттолкнулся и увлек горе фигуристку за собой. Раз или два Кристина заваливалась на него, и Данила никак не мог понять, она специально так делала или правда не умела кататься? В любом случае, держать в руках эту шуструю, как лисичка, девочку было приятно.

После катка Данила отвел Кристину в кафе и напоил глинтвейном.

— Я совсем замерзла, вот, потрогай, — она взяла его ладонь и приложила к лицу.

Щека румяная и совсем не холодная.

— Вроде нормально все…

— Можно я о тебя погреюсь? — спросила Кристина и, прежде чем Данила успел ответить, пересела, прижалась грудью к его боку и опустила голову на плечо.

Он обнял ее в ответ и закрыл глаза.

Она играла красиво, даже профессионально, а он поддавался, потому что… а действительно, почему? Потому что у них могло получиться.

В двадцать пять еще не думаешь о семье и детях, но Данила думал. Хотел видеть рядом красивую, верную себе женщину, которая подарит ему