еще остается делать, когда совладать в открытом противостоянии с Гельсингфорсом и Кронштадтом им было не по зубам.

В ответ на своевольный созыв съезда балтийцами и, не дожидаясь его окончания, Керенский неожиданно для всех сместил с должности выбранного матросами командующего Балтийским флотом вицеадмирала А.С. Максимова, назначив на это место крупного масона контр-адмирала Д.Н. Вердеревского.

Известие о «самоуправстве» Керенского вызвало вполне понятную ярость у матросов. Так команда линкора «Петропавловск», в знак протеста против нарушения матросской воли, демонстративно подняла вице-адмиральский флаг Максимова и направила делегатов на штабной «Кречет», где поднял свой контр-адмиральский флаг Вердеревский. Делегаты предъявили ультиматум — Вердеревский должен спустить свой флаг и убираться на все четыре стороны. Все это происходило на фоне работавшего съезда и еще больше накалило обстановку.

Поэтому по требованию делегатов на заседание съезда прибыли сразу два командующих: бывший — Максимов и только что назначенный — Вердеревский. Адмиралы с большим трудом успокоили разгневанных матросов, причем А.С. Максимов призвал их принять своего сменщика. Однако уже на следующий день Д.Н. Вердеревский наотрез отказался подписать антиправительственный устав Центробалта. Страсти снова накалились. Тогда, после бурных дебатов, по предложению Маркина, было решено, что устав вступает в силу и без адмиральского одобрения.

Но это еще не все! Как раз в это время пришло известие о том, что ответная делегация балтийцев на Черноморском флоте по распоряжению Керенского в полном составе арестована. Съезд потребовал немедленно освобождения своих товарищей, грозя местью. Керенский пошел на попятную и балтийцев сразу освободили.

Из воспоминаний П.Е. Дыбенко: «Заключительный аккорд в решениях съезда Балтийского флота дал величайшее оружие в руки Центробалта, который и до этого фактически являлся хозяином флота. 1-й съезд, на который мы не возлагали больших надежд, явился благодаря неумелой политике чиновников Временного правительства первым звеном в цепи последовательной работы по обработке и созданию единой, сплоченной матросской семьи балтийцев, которые действительно умели ценить и отстаивать вынесенные ими решения. Группа делегатов съезда во главе с капитаном 1 ранга Ладыженским (командир линкора «Андрей Первозванный») и капитаном Муравьевым не смогла добиться своей цели — расколоть балтийцев и противопоставить кронштадтцев и гельсингфорсцев ревельцам, абовцам и петроградцам. После 1-го съезда состав Центробалта усилился большевиками и левыми эсерами. Занимавшие до того непримиримую позицию ревельцы, главным образом из — за недружелюбного отношения гельсингфорсцев к командующему флотом адмиралу Вердеревскому (выдвиженец ревельцев), подчинились решениям съезда. Оборончески настроенные ревельцы, неоднократно выносившие верноподданнические резолюции поддержки Временному правительству, после обработки их на съезде и после посещения стоявших на Ревельском рейде кораблей кронштадтской делегацией постепенно, по выражению комиссара Временного правительства Онипко, перерождались, обольшевичивались. После решений съезда власть командующего во флоте была сведена на “нет”. Вердеревский, зарывшийся в ворохе бумаг на «Кречете», фактически являлся безвредным орудием в руках Центробалта».

В целом, несмотря на бушевавшие на съезде страсти, Центробалту удалось решить все свои вопросы и стать рупором Балтийского флота. При этом, противоречия между правительством и матросами-балтийцами, которые пытались устранить на съезде, еще больше обострились до степени прямой конфронтации.

Разумеется, что Временное правительство было представлено не самыми достойными людьми, начиная с масона и авантюриста А.Ф, Керенского. Однако шла тяжелейшая война, в которой к тому времени уже наметился победный перелом (если брать общее соотношение сил Антанты и Тройственного Союза). Надо было, лишь еще немного выстоять, чтобы Россия получила все выгоды, причитавшиеся победителю. На таких позициях находилось и большинство революционных партий, которые умоляли матросов прекратить разброд и анархию, немного потерпеть и, если уж не воевать самим, то хотя бы не мешать, это делать другим.

Что касается большевиков, имевших, как известно, с Германией свои собственные отношения (пресловутый «пломбированный вагон», деньги германского Генштаба на революцию и т. д.) то их задачи и цели в данном случае полностью совпали с взглядами балтийцев. Это открывало перед большевиками хорошие перспективы к будущему взаимовыгодному сотрудничеству.

* * *

Несмотря на определенные успехи, далеко не все для матросской братии было так радужно. Почти одновременно с проведением 1-го съезда моряков Балтийского флота была образована оппозиционная общественная организация — Союз офицеров, врачей и чиновников (Промор). Возглавили Промор весьма авторитетные на Балтике командир линкора «Севастополь» капитан 1 ранга П.В. фон Вилькен и капитан 2 ранга Г.К. Граф. Новый союз сразу нашел полное взаимопонимание с Центральным комитетом Всероссийского военного флота (Центрофлотом), где руководящие позиции надежно держали в своих руках представители правых эсеров и меньшевиков. Факт отставки матросского ставленника популиста вице-адмирала А.С. Максимова (по национальности финна) и замена его на верного Временному правительству контр-адмирала Вердеревского следовало считать значительной победой правительства, Центрофлота и Промора над Центробалтом и поддерживающими его матросскими массами. Разумеется, противостояние этим не закончилось. В ответ на образование Промора и на позицию Центрофлота, Центробалт начал публично аннулировать распоряжения морского министра Керенского. Поразительно, но во время подготовки летнего наступления на фронте 1917 года, которое должно было стабилизировать фронт и облегчить военную ситуацию, Центробалт занял откровенно пораженческо-предательскую позицию по отношению к своей стране. Центробалтовцы не только заявили, что Балтийский флот в этом наступлении никакого участия принимать не будет, но и написали об этом в печати. Учитывая, что германская разведка работала весьма профессионально, данный факт, ничем иным как откровенным предательством государственных интересов и своего народа, назвать невозможно. Впрочем, Центробалт это нисколько не волновало, так как его члены считали себя не только самым революционным «учреждением», но и самым демократическим. Ну, а там, где полная демократия, там, как известно, разрешено все.

Выступил Центробалт против применения смертной казни за воинские преступления и уголовные преступления. Этим революционный матросы так же нанесли свой существенный вклад в развал армии и флота. Как можно не иметь такого инструмента воздействия в стране, ведущей тяжелейшую и кровопролитнейшую войну? Что касается ратований «центробалтовцев” за отмену смертной казни уголовникам и убийцам, то здесь тоже все логично. Ведь если расстреливать убийц, то, следовательно, надо было дать правовую оценку своим же сотоварищам, убивавшим офицеров в феврале 1917 и творившим другие беззакония! Пойди на это Центробалт, он сразу же потерял бы доверие уголовной части матросского электората, который был в тот момент весьма значителен. Да и сами «центробалтовцы» тоже были кое в чем замешаны, так что блюли в данном случае и личную безопасность. По-прежнему, Центробалт боролся и за свое исключительное право контролировать служебную деятельность офицеров, смешать и перемещать их по своему усмотрению, исходя из их политических, но никак не профессиональных качеств, за исключительное право самому выбирать на командные посты понравившихся Центробалту либералов и демократов. Надо ли говорить, что в условиях