Сам Виталий Арсеньевич Устинов представлял собой не самое приятное зрелище: избитый физически, раздавленный морально, да еще и приготовившийся к тому, что вся его жизнь окончательно рухнула. Для обычного чекиста вроде Сомченко это был бы идеальный вариант, слишком уж 'товарищи' из ВЧК-ОГПУ привыкли идти по самому примитивному пути. Хорошо, не все, но большинство. Но мне нужно было не столь любимое ими признание со всех смертных грехах, реальных и мнимых, а осознанное сотрудничество. А вот оно бы им точно не светило. Ну нет мотивации у человека, которому открыто заявили, что уничтожат все, что ему дорого, сотрудничать с системой. Поэтому...

- Виталий Арсеньевич, Елена Витальевна, приношу соболезнования по поводу смерти соответственно жены и матери, - начал я с неожиданной для обоих ноты, стоя у двери и отслеживая возможные реакции. - Ну а что до дальнейшей судьбы их убийц, то она будет зависеть от того, к какому результату мы придем во время нашего разговора.

Та-ак... Сам Устинов в состоянии эмоционального отупения. В сознание то пришел, но на происходящее реагирует с трудом. Уверен, что тут и сотрясение мозга и просто нежелание разума возвращаться в столь недружественную реальность. А вот дочь его, та слушает внимательно. Более того, при словах о дальнейшей судьбе убийц ее матери... Ярость в глазах, желание разорвать кого угодно на части, сжатые кулаки... Да, такая могла наброситься даже на такую гору мяса как Халилов. Без особых надежд, но лишь бы не сидеть покорно в уголке. Неведомо чего ожидая.

И это хорошо. Нет, не так. Это ОЧЕНЬ хорошо. В случае чего сия юная, но решительная девица будет сама давить на папашу, вынуждая того принять устраивающее ее решение. Так что продолжаю разговор, осознавая, что один из двух слушателей внимает сказанному всерьез и с полным осознанием.

- Ваша связь с французской разведкой очевидна и доказана, гражданин Устинов. Подписанное признание по большому счету ничего не значит, в отличие от нужных имен, адресов, схем связи и прочих важных для ОГПУ деталей. Вы уже заработали себе очень большой срок заодно с конфискацией имущества. Но! Вас интересует это самое 'но'?

- Моего отца прежде всего интересуют убийцы моей матери, - тихо, но с переполняющими голос эмоциями произнесла Елена. - Если есть хоть малая возможность их наказать, он сделает все. Я клянусь!

- Это возможно... при полной его готовности сотрудничать. Не просто так, а от всей души, с полной отдачей. Тогда если мои представления о его полезности окажутся верны, убийцы вашей матери умрут.

- Как умрут?

Кажется, такого девушка не ожидала. Но довольна, спасу нет. Думается, если я скажу. что буду из сжигать на медленном огне, она расплачется... от счастья. И я ее понимаю.

- Просто умрут, конкретный способ их умерщвления назвать не могу. Дело в том, что не будет никакого суда. Они просто погибнут в результате несчастного случая. Потом будут торжественные похороны, оружейный салют и все такое прочее. Вас это интересует?

- Да!

- Взамен ваш отец, да и вы сами, если вдруг потребуется, живете, говорите, дышите лишь так, как вам будет приказано. Мною приказано. Понятно?

Слов в ответ не последовало, но зато были кивок и непреклонная решимость в глазах. Не простая, а перемешанная с ненавистью и презрением. Да, девочка, вот так и происходит крушение мира. Ведь ненависть с презрением направлены не на меня как на человека, а на всю систему, на весь мир вокруг, доселе явно казавшийся нормальным. Ничего не скажешь, ненависть - мощнейший стимул к переосмыслению мира и себя в нем.

И мне это нравится. Ведь ненавидит она не меня, Александра фон Хемлока, а всего лишь маску, которую я сам на дух не переношу. Забавно. Действительно забавно.

Ну а дальше пошел более предметный разговор. Точнее сказать, пошло лишь самое его начало. Пока я говорил по большей части с дочерью, давая ее отцу время прийти в себя. Покамест он лишь слышал, но полноценно участвовать в разговоре не мог. Но ничего, все еще впереди. У нас будут до-олгие беседы, из которых удастся выжать много полезного для обоих.

А потом пришли они, мною заказанные специалисты с сопровождающими. Как и договаривались, то есть по возможности незаметно, с черного хода. И понеслось. Криминалист исследовал место событий, а его выводы, после моих намеков на то, что и где стоит искать, были просто замечательными. Врач, как и положено, занимался своими прямыми обязанностями, благо пациентов у него было много, причем с самыми разными диагнозами - от огнестрельных ран до психологического шока.

Что же до меня, то хлопоты и не думали заканчиваться. Более того, они выходили на новый уровень. Иными словами, мне предстоял обстоятельный разговор с Аркадием Яновичем Руцисом, и он обещал быть утомительным. В самом успехе этого самого разговора я практически не сомневался, но успех бывает разным. Хотелось получить максимум возможного, поэтому...

В общем, в кабинет Руциса я прибыл довольно скоро. С той скоростью, которую мог развить мотор автомобиля. Что же до всех остальных участников событий, то они пока, скованные приказами, обязательствами, ордером на арест или связанные полотенцами, как некоторые, оставались в той самой квартире, где и заварилась вся эта каша.

Начальство встретило меня.... Не могу сказать, что ласково - на то, чтобы держать маску, у Руциса не было ни сил, ни желания - зато заинтересованность из него просто фонтанировала. Оно понятно, ведь сам говорил, что уже сподобился обнадежить вышестоящих людей насчет успешности запланированной операции.

- Дверь закрой, - и сразу же, как только я это сделал, прозвучало. - Ну что, удалось?

- Да, Аркадий Янович, Устинов согласен делать все то, что от него потребуется. Но за это придется кое-чем расплатиться. Точнее кое-кем, я об этом уже говорил.

- Мне их не жалко, сами до такого довели... Но там, наверху, могут не согласиться. Если только... Ты садись, Леша, в ногах правды нет.

А что, я присяду. Набегался сегодня, устал до одури, сидя же всяко легче, чем с ноги на ногу переминаться. К тому же хозяин кабинета не стоит, никакого неуважения не усмотрит. Еще бы закурить, но тут увы никак. Руцис хоть и курящий, но другим, кто из числа подчиненных, позволяется курить лишь одновременно с ним. А он пока такого желания не испытывает. Пустое, перетерплю.

- Устинов очень ценен для французской разведки. Значимый работник наркомата внешней торговли. Имеющий свободный выезд из страны, заключающий важные договора по купле-продаже разных товаров. У него в руках рычаги влияния на многих торговых агентов в Европе, это многое значит. Информация, получаемая от него разведкой Франции, позволяет им держать руку на пульсе экономического состояния СССР.

- Я это знаю.

- Не сомневаюсь ни на секунду, Аркадий Янович. А теперь представим себе, что будет, если полезная информация, которую он передавал французам, сменится столь же вредной дезинформацией. Разумеется, разрабатывать ее буду знающие специфику люди, но перспективы заставляют серьезно призадуматься. И на другой чаше весов жизни двух людей, которые, зная о важности им порученного, увлеклись обычной экспроприацией ценностей и смазливой девчонкой.