– Валерио?

Потыкав Валерио носком ботинка и не дождавшись ответа, Ларкс со вздохом склоняется над ним и переворачивает на спину. Из головы Валерио торчит кусок стекла.

– Вот глупыш! Нужно ведь быть осторожнее!

Дверь кабинета открывается, и на пороге появляется бармен. Заметив склонившегося над телом Ларкса, он замирает. Ларкс оборачивается, хватает его и втаскивает внутрь, захлопнув дверь.

Бандит ухмыляется.

– Ну что, куда же подевалась твоя дерзость? – говорит он и достает нож.

Ларксу повезло. Бикс и Кассано вместе проводят вечер в принадлежащем Биксу казино «Имперский курорт».

Кутаясь в пальто, Ларкс наблюдает за казино из подворотни на другой стороне улицы. Вывеска мерцает голубым и лиловым, освещая входящих и выходящих сквозь двери из тонированного стекла посетителей.

Ларкс ждет допоздна. В этот час внутри остается лишь горстка игроков. Подрагивая от холода, он смотрит на небо. Колючие зимние звезды затянуты тяжелыми тучами. Пора заканчивать дела, пока снег снова не пошел.

Он подбирает кожаный заплечный мешок и переходит улицу, оказываясь в прилегающей к казино подворотне. Всю нужную информацию он уже получил, поэтому вламываться и пытать Бикса с Кассано нет нужды. Они – последние из тех, кто замышлял против Риголетто. Устранить их – и в распоряжении Фиска останутся только надежные помощники. Группировка начнет новую жизнь.

Остановившись под ближайшим окном, Ларкс кладет мешок на землю, расстегивает на нем молнию, извлекает две бутылки с бензином и ставит у стены. Затем он достает зажигалку и поджигает торчащую из горлышка одной бутылки тряпку.

Ларкс разбивает окно и бросает бутылку внутрь. Та летит, оставляя за собой дымно-пламенный след, и разбивается о стену внутри.

Огненная жидкость летит во все стороны. Даже снаружи Ларкс чувствует жар. Он быстро поджигает запал второй бутылки и тоже швыряет ее внутрь, стараясь попасть в другую стену.

Подхватив мешок, Ларкс перемещается к другому окну, достает еще пару бутылок, поджигает тряпки и бросает бутылки в окно.

Пламя охватывает столы и пустые книжные шкафы. Ларкс оценивает плоды своего труда. В первом помещении огонь уже виден из окна, в небо тянется плотный столб дыма. Ларкс хватает мешок и направляется к пожарному выходу. Достает из мешка цепь, протягивает через засов и дверную ручку и вешает на нее прочный замок. Тем же путем он пробирается к выходу из подворотни и проверяет улицу. Чисто. Он вешает еще одну цепь на двери главного входа и торопливо убегает подальше.

На ходу Ларкс зевает. У него почти не осталось сил. После такого тяжелого дня надо бы хорошенько отдохнуть.

Четыре года назад

Когда-то Гейб Макэвой много мечтал. Строил планы. С подростковых лет предвкушал, как будет подниматься по карьерной лестнице.

Его любимым фильмом до сих пор остается «Вся президентская рать» с Редфордом и Хоффманом. Благодаря этому фильму он и захотел стать журналистом. Проливать свет на скандалы. Публиковать сенсационные материалы, чтобы навсегда внести свое имя в историю.

Но, как это часто бывает, о детских мечтах пришлось забыть. Теперь они возвращаются только глубокой ночью, после того, как прикончишь бутылку виски и сядешь слушать найденную в шкафу кассету, оставшуюся со школьных времен.

Что ж, по крайней мере журналистом он все-таки стал. Это что-нибудь да значит.

Гейб окидывает взглядом офис отдела новостей «Бьюгл». Никого – все разошлись по домам. Кого-то ждут семьи, а кто-то, в отличие от Гейба, не боится возвращаться в пустую квартиру. Гейб пытается представить, как это – не бояться одиночества. Не прикладывать усилий лишь для того, чтобы отвлечься от собственных мыслей.

Он вздыхает и возвращается за свой стол, на котором царит беспорядок. Стопки папок, старые конверты со счетами, древний компьютер с зеленоватым фосфоресцирующим экраном. Несколько кофейных кружек. Пищевые контейнеры из фольги. Пустые банки из-под энергетиков.

Вот она, моя жизнь.

Гейб оборачивается на шум. В офис входит Бен Урих. В «Бьюгл» он недавно. Редеющие темные волосы, узкое лицо, очки в черной оправе – постоянно сползающие, из-за чего он всегда смотрит на тебя поверх них. Гейб пока не определился, похож ли Бен на него самого с его страхом одиночества или просто хочет произвести впечатление на босса, работая сверхурочно. Гейб даже подумывал спросить прямо – но нельзя же так просто взять и спросить малознакомого человека, одинок ли он.

Бен замечает его и машет рукой.

– Готовите важный материал? – спрашивает он.

Гейб едва сдерживает смех. Урих далеко не новичок; по слухам, он в журналистике уже лет десять, но за все эти годы не растерял свойственного молодым репортерам оптимизма и по-прежнему верит, что однажды раскопает настоящую сенсацию, которая его прославит. Возможно, Гейбу стоило бы наставить его на путь истинный, но он этого не делает. Не то чтобы совесть ему не позволяет – он лишь считает, что парню нужно пройти через то, через что прошел сам Гейб. Скоро он ссутулится, лицо осунется и пожелтеет от сверхурочной работы и алкоголя, и он станет таким же, как остальные сотрудники газеты. Пройдет своеобразный ритуал посвящения.

«Ну и говнюк же я», – думает про себя Гейб. Он презирает себя за такие мысли, но тут же гордится собой – в конце концов, раз он еще может презирать себя, значит, в нем осталась хоть капля сострадания.

Тут звонит его телефон.

– Макэвой.

В трубке слышно чье-то прерывистое дыхание.

– Я… хочу поговорить с кем-нибудь из отдела криминальной хроники.

– Слушаю.

– Ох… хорошо. У меня для вас важная информация.

– Очень важная?

Макэвой гадает, что услышит на этот раз. Мужчина на другом конце провода расскажет, что его сосед – маньяк? Или пожалуется на жену-изменницу? А может, захочет сдать своего начальника за уклонение от уплаты налогов? Макэвой уже устал считать, сколько раз за последний месяц ему звонили с такого рода новостями.

– Да. Это касается… Риголетто.

Макэвой моргает, сомневаясь, хорошо ли расслышал, и настораживается.

– Риголетто, вы говорите?

– Да.

Риголетто. Глава мафии Адской Кухни.

– И что вы хотите о нем сообщить?

– Он мертв.

Мертв? Вот это поворот.

– Что случилось?

– Послушайте, мне нужны гарантии моей безопасности. Я все расскажу, если мне ничего не будет угрожать. Новый босс устроил чистку в рядах мафии. Чуть заживо меня не сжег! Я еле выбрался. Лодыжку сломал.