что хочу сделать Адди сюрприз на Ночь Гая Фокса – Адди говорила, что только и ждет праздника. «Всем сюрпризам сюрприз, – сказала тогда Деб. – Если честно, она уже перестала надеяться, что ты вернешься».

– Я болван. Думал…

– Что она будет ждать тебя вечно?

– Но она ждала? – Я взволнованно гляжу на Адди. – Она… ни с кем не встречается?

Мы никогда не обсуждали, что у нас есть обязательства друг перед другом, – сразу перешли к признаниям в любви. Вроде и так было понятно, что мы официально встречаемся. Теперь перебираю в памяти все разговоры. Мелькали там мужские имена?.. Ревность снова закрадывается в душу.

– Конечно, нет! – Деб сердито скрещивает руки на груди. – Ты-то сам чем занимался?!

Прятался. Убегал. Опускался на дно. Тонул.

– Пытался разобраться, – устало говорю я. – Знаешь… Адди сказала возвращаться домой, когда я разберусь со своей жизнью. А у меня все никак не получалось, и чем больше проходило времени, тем сложнее было решиться.

– Не слишком-то разумно, – хмурится Деб.

– Да, уже и сам понял.

Собеседник Адди наклоняется к ней поближе, и мне аж выть хочется.

– Давай скажем ей, что я здесь? Пожалуйста.

Деб испытующе оглядывает меня.

– Ты правда ее любишь?

– Правда.

– Тогда почему не приезжал?

Скрежещу зубами от бессилия. Разве объяснишь про страх, апатию, ужас? Допустим, я признаюсь в своей трусости, и что? В глубине души понимаю – мне нет оправдания. Этот страх уже преследовал меня в подростковые годы, тогда отец ясно дал понять, что это всего лишь слабость.

– Не знаю, ясно? Я не знаю. Маркус твердил: «Оставайся», отец достал разговорами про работу, у Адди была своя жизнь, я не был уверен… найдется ли мне в ней место.

– И решил сдаться?

– Нет, ждал! Пока не стану достойным ее.

Деб окидывает меня взглядом.

– И как, стал?

– Ну, наверное, не совсем…

– Вот-вот. Каким был, таким и остался, разве что загорел.

– Прошу, Деб! – Вижу, как Адди смеется и поправляет волосы. – Я напортачил. Позволь мне все исправить.

– Ладно, – кивает Деб. – Хорошо. Но больше без приколов, ясно? Во Франции она была счастлива, врать не стану. А потом страдала из-за тебя целыми днями. Спрячься пока, а я заманю ее к нашему столику. Уж постарайся, чтобы получился хороший сюрприз. Я хочу снова увидеть улыбку на лице сестры.

Адди

– Адди? – голос из-за спины.

Мы разливаем по бокалам шампанское, которое чудом достала Деб. И прежде чем оглянуться, я замечаю, что сестра лукаво улыбается, глядя на меня: значит, она была в курсе!

– Наконец-то счастливая мордашка, – радуется Деб, увидев, как я сияю.

Не успеваю я и слова сказать, как Дилан сгребает меня в объятия и поднимает со стула.

– Господи! Адди Гилберт, ты хоть представляешь, как я по тебе скучал?

Если честно, нет. Он частенько это говорил, но немного вяло. Если так скучал, почему не возвращался? Но все мысли испаряются, как только он прижимается своими губами к моим. Мой Дилан! Непослушные вихры, пронзительные зеленые глаза. Даже в духоте клуба от него пахнет солнцем и виноградниками. Мы целуемся, и мир вокруг плывет. Отрываемся друг от друга, и Дилан смеется, нежно проводя пальцем по моей щеке.

– Извини, что меня так долго не было. Я дурак. Простишь меня?

Как он спокойно извиняется! Необычно для парня. Похоже, извинения не ущемляют его мужское самолюбие. Вот только… Разве слова могут исправить ситуацию? Достаточно одного «прости», и ошибка исправлена?

– Адди, прошу, пожалуйста, – шепчет он. – Не сердись на меня, я этого не вынесу.

– Где Маркус? – внезапно спрашиваю я.

Дилан удивляется. Я сама, признаться, тоже.

– Дома, – отвечает он. – В Хэмпшире. Я сказал, что сразу поеду к тебе, а он отправился к отцу.

Утыкаюсь носом Дилану в грудь, пытаясь разобраться в потоке мыслей. Пока я ждала Дилана, все гадала: не Маркус ли виноват, что он не приезжает? Уж наверняка Маркус не спешил его отпускать.

– Так ты… пока остаешься?

– Остаюсь навсегда. С полным осознанием того, что я никогда не должен был покидать тебя.

– Шампанское забираю себе! – кричит Деб. – Смотрю, вы двое заняты.

Смеюсь и показываю ей большой палец. Деб допивает мой бокал, а я тащу Дилана на танцпол. Мы танцуем, тесно прижавшись друг к другу. Мерцают огни, голова кружится от радости. Он вернулся!

– Знаешь, – говорит Дилан мне в ухо, – боюсь, вся моя жизнь – череда неудачных решений и глупых ошибок, кроме того дня, когда я постучал в твою дверь. – Он касается губами моих волос. – Больше я тебя не оставлю.

– Будет непросто.

– Непросто?

– Твоя семья живет часах в двух отсюда, нет?

Он не слышит, и я повторяю вопрос ему в ухо.

– Домой я не поеду, – торжествующе отвечает Дилан. – Переезжаю сюда.

– Сюда? – Это и есть тот грандиозный план, на который он потратил месяцы? – В смысле, в Чичестер? А где будешь работать?

– Что-нибудь придумаю. – По его лицу снова пробегает тень. – Если Чичестер меня примет.

Огни окрашивают его волосы в желтый, зеленый, опять желтый. Музыка играет так громко, что превращается из шума в гул.

– Будешь снимать квартиру?

– Или куплю. Отец меня вечно пилит насчет «вложений в недвижимость».

Изумленно таращусь на Дилана. Он серьезно?

– Или нет, сейчас неважно, – он неловко смеется и опять притягивает меня к себе. – Я просто хочу быть здесь. Я должен был быть здесь все это время.

Кто-то врезается в меня, сильно прижимая к Дилану, и я обнимаю его за талию. Всегда верила во второй шанс. Он же извинился! Ну, затянул с возвращением, решал, как жить дальше. Что такого?

И потом… Я по-прежнему его люблю. Тоже вполне себе довод.

Тайком провожу его в комнату. Как только дверь закрывается, мы срываем друг с друга одежду, задыхаясь от страсти. Дилан рвет воротник моего платья и замирает, удивившись самому себе. Я прикрываю рот рукой, чтобы не засмеяться в голос.

Его тело такое же, но другое: загар темнее, а мускулы тверже. Но это мой Дилан. Мы жадно целуемся. Я на грани, сгораю от желания. От волнения не могу распечатать презерватив, и Дилан сдавленно смеется.

– Не торопись, – хрипло шепчет он, сжимая мои трясущиеся руки. – Я никуда не уйду.

Он кладет меня на кровать и ложится сверху, крепко обнимая. Требовательно вскидываю голову, и он нежно, неспешно прижимается ко мне губами. Я уже просто умоляю его. Мы оба вскрикиваем…

Усталость доходит до пика и вдруг исчезает: наверное, дело в алкоголе. А биологические часы Дилана и вовсе сбиты из-за бесконечных перелетов. Все еще пьяная, не поспав ни единой минуты,