Еще один кусочек мозаики с негромким щелчком встал на место. В самом деле – я лишь примерно знал ритуал, мог только догадываться об истинной сути моего странного путешествия на Валаам. Но причину его хозяин острова называл верно – хоть и видел меня в первый раз в жизни.

– Собираюсь… наверное, – пробормотал я.

– Да куда ж ты денешься. – Илья Иванович подпер голову ладонью и задумчиво посмотрел в окно. – Зачастили вы что-то сюда, голубчики… Видать, совсем дела на родной земле плохи.

– Зачастили?

– Да всякое бывает. – Илья Иванович махнул рукой. – Стоит себе остров на Ладожском море. Не мал, не велик. Мало ли кому сюда заплыть вздумается?

Слова прозвучали как-то буднично, и все-таки я расслышал в них то ли шутку, то ли намек… а может, и подсказку. Будто Илья Иванович хотел сказать: пожаловать ко мне в гости может кто угодно, чуть ли не первый встречный… Но важно здесь совсем другое.

Только что?

– Сам я уж давно чую неладное. То ли на границе тучи собираются, то ли еще чего. – Илья Иванович на мгновение задумался. – Только не их тебе бояться надо, Александр. А того, что между своими же сейчас разлад большой. Пока согласия и порядка нет – и удачи никакой не будет.

– Вот я и думаю, что пора этот порядок навести, – хмуро отозвался я. – Поэтому и пришел.

Ясности мне до сих не хватало – но теперь я хотя бы начинал понимать, чего просить у высших сил – если мне вдруг дадут такую возможность.

– Так и наводи. Дело хорошее. – Илья Иванович улыбнулся. – Вижу, непростой ты человек Александр. Может, и силы не набрал пока, и разумом молод – но и гнили в тебе никакой нет. Выходит, любая задача по плечу будет. И в любом бою повезет.

– Даже если воевать придется со своими?

Я уже успел устать от загадок, которые, похоже, любили все древние Одаренные до единого. И решил называть вещи своими именами – пусть это и стоило бы мне… чего-то. Вряд ли Илья Иванович обрадовался, узнав, что я собираюсь сцепиться с другими родами. И рассчитывать на поддержку в таком уж точно не стоило.

– Война – она, Александр, разная. И хорошо, если сразу поймешь, где враг… Это раньше оно проще было – выходили в поле и бились. Лицом к лицу, по чести, как деды завещали. – Илья Иванович покачал головой. – Да и тогда случалось, что брат на брата поднимался. И старший младших воспитывал – а как иначе?

– И если буду воспитывать, – осторожно проговорил я, – то вы… ты поможешь?

– Если за тобой правда – справишься. – Илья Иванович легонько хлопнул ладонью по столу и чуть отодвинулся. – Так что ступай с Богом, Александр. Нечего тебе бояться.

– И все? – Я не поверил своим ушам. – А как же?..

– Так, а ты чего ожидал? Волшебный меч-Кладенец или живой воды в бочонке?.. Так у меня оладьи не хуже. – Илья Иванович негромко рассмеялся. – Сказано тебе – ступай, и не бойся. А мое слово крепкое.

Поднимаясь из-за стола, я чувствовал себя… нет, не то, чтобы обманутым – просто каким-то совсем бестолковым. Будто мне предложили что-то бесценное, а я оказался слишком юным и неразумным, чтобы этим воспользоваться. Хотя – чего уж там – какая-то конкретная помощь или что-то осязаемое были бы куда предпочтительнее.

– Небось, хочешь спросить – чего ж я на острове в лесу сижу, а тебя, молодого, отправляю? – усмехнулся Илья Иванович. – Вижу же, что хочешь… Вот что я тебе скажу, Александр: каждому свое. И каждому времени – свои герои. Я свое давно отвоевал, и если уж решил, что теперь здесь мне место, за Валаамом – значит, тому и быть.

– Да я же не требую. – Я уже шагнул было к выходу – и только у самой двери все-таки обернулся. – Илья Иванович, скажи… а если совсем уж все плохо станет – поможешь? В смысле – не мне, а вообще… понимаешь?

Древний Одаренный чуть сдвинул брови. Похоже, я все-таки ляпнул что-то совершенно неуместное. То ли нарушил какие-то неписанные правила, то ли вообще запорол все на свете, и теперь мог рассчитывать разве что на крепкий пинок под зад. Взгляд у хозяина острова вдруг встал такой мрачный и недобрый, что я удивился, когда он все-таки заговорил.

– Я-то, может, и помогу. Только если выйду с острова – ты, Александр, сам не рад будешь. А почему – не спрашивай. – Илья Иванович неровно ухмыльнулся. – Вот поживешь с мое – поймешь. И силу наберешь такую, что земля тебя держать перестанет. Тогда и поговорим.

Я едва ли понял хотя бы половину странных слов древнего, зато с какой-то запредельной ясностью вдруг осознал: пусть Зимний захватят народники, пусть кто-нибудь из недругов убьет деда и спалит дотла родное Елизаветино, пусть даже германский кайзер войдет в Петербург победителем – я никогда в своем уме не пожелаю, чтобы этот невысокий мужичок с тяжелым взглядом покинул свой островок в самом дальнем конце Валаама.

Дед так и не объяснил, зачем именно отправил меня на остров за Валаамом. А я – так и не рассказал, что случилось после того, как моя лодчонка покинула монастырский причал в Кореле. Видимо, молчание тоже было частью ритуала, без которой все остальное непременно потеряло бы силу.

Я изрядно ворчал себе под нос, возвращаясь в родное Елизаветино, но все равно где-то очень глубоко внутри ощущал, что привез с Валаама куда больше, чем сам мог осознать. Древний Одаренный не наделил меня каким-то особенным Даром, не вдохнул силу нескольких магических классов зараз, не научил сложному плетению или всемогущему боевому заклятию, способному испепелять врагов сотнями и тысячами. И все же что-то подсказывало: одно его слово стоит ничуть не меньше, чем все это вместе взятое.

Стал ли в тот день могущественнее мой родовой Дар? Пожалуй, все-таки нет, хоть работа на пределе сил и резерва определенно кое-чему меня научила. Изменился ли после поездки на Валаам я сам?

Определенно.

Куда бы я ни шел и что бы ни делал, за мной будто бы незримо следовало то, перед чем пасовал любой магический Дар, любой титул, положение или богатство. Я не мог прикоснуться к этой загадочной силе, не мог воспользоваться ей напрямую – но каждое мгновение ощущал ее дыхание за спиной.

Но сейчас даже этой почти сверхъестественной уверенности все-таки чуть не хватало. Хотя бы потому, что предстоящий бой не могли выиграть ни оружие, ни магия. Я собирался сцепиться с целой сворой аристократов, высших чинов и прочих важных советников – и только догадывался, сколько из них сегодня будет на моей стороне.

Государственный совет Российской Империи гудел, как растревоженный улей. И было, с чего: многие уже знали, о чем я стану говорить. А остальные – по меньшей мере догадывались. И чем бы все сегодня ни закончилось, перемены неизбежны. Мы с дедом уже запустили огромный маховик, который с каждым днем вращался все быстрее. У нас нашлись и союзники, и противники – и вторых наверняка было куда больше – но точку невозврата мы прошли.

И прошли уже давно.

– Предоставляю слово сиятельному князю Александру Петровичу Горчакову.