Подойдя почти вплотную, я негромко фыркнул.

— Щас как дам по тыкве — сразу человеческую речь вспомнишь. И вообще, ты хоть знаешь, на кого похож? Видишь пятна у себя на затылке? Вон те, синие, с приятной зеленцой? Как не видишь?! Это ж первые признаки «зомбячьего гриппа»! И ладно еще, если сам рассыплешься, как сортир во время урагана, но ведь и других заразишь! Это ж будет целая эпидемия!

— Э… — заволновался громила и торопливо завертелся на месте в попытках себя оглядеть. — Идэ? Не, нэта идэ?! Нэ хо-о-очу!

— Не хочешь, значит? — недобро улыбнулся я.

— Нэ! Нэ! Нэ!

— Тогда стой на месте и не вертись. Сейчас я попробую их снять.

Впечатлительный до смешного зомби замер на месте как вкопанный и вдруг с такой мольбой на меня посмотрел, что я прямо умилился. Какая прелесть, обожаю работать с этими созданиями. Настолько честные, искренние, наивные, что просто диву даешься. Иным живым у них еще учиться и учиться. Вот за это я и люблю свою работу. Всем бы такую, хм.

Дождавшись, пока напуганный зомби повернется спиной, я скептически уставился на его затылок, до которого можно было дотянуться лишь в прыжке, и сварливо потребовал:

— Сядь! Ты ж здоровенный, как сарай!

Зомби озадаченно повернул голову, с сомнением повел могучими плечами, словно пытаясь понять, что я от него хочу. А когда я требовательно шлепнул его ладонью по плечу, наконец додумался. И послушно брякнулся на задницу, торопливо подставляя мне уязвимую шею.

— Вот так бы сразу, — лучезарно улыбнулся я, с нежностью погладив коротко стриженный ежик волос на его затылке. После чего прикоснулся к шее открытой ладонью и на редкость легко избавился еще от одного противника. — Хороший мальчик. Теперь сиди спокойно: лечение — процесс трудоемкий и зачастую довольно неприятный. Но скоро станет полегче. Обещаю. Ты только потерпи, хорошо?

— Эм, — жалобно всхлипнул верзила, внезапно согнувшись в три погибели. — Боль… но!

Я только вздохнул:

— Говорят, если больно, значит, ты еще жив. К тебе это, правда, не относится, но все к лучшему, друг мой. Потерпи еще чуть-чуть. Осталось совсем недолго.

Зомби покорно замолк.

Какое-то время я стоял у него за спиной, со смешанным чувством созерцая это абсолютно беззащитное создание, но потом тряхнул головой и резко отвернулся.

— Так, господа и дамы. Прошу минуточку внимания! — На мой голос немедленно повернулось двадцать восемь голов. — На вверенной мне территории внезапно обнаружились признаки опасного заболевания. Уже найден один зараженный, и, возможно, он успел «наградить» кого-то из вас этой опасной болячкой. Тем не менее шансы уцелеть есть: к счастью для вас, я опытный лекарь, поэтому просьба не паниковать и не делать резких телодвижений.

Я оглядел мнущихся мертвяков и, убедившись, что меня внимательно слушают, снова набрал воздуха в грудь.

— Прошу всех соблюдать тишину и выстроиться в очередь. Каждого я осмотрю и непременно избавлю от угрозы. Можете мне поверить, она вполне реальна. Если кто-то сомневается, может посмотреть на своих соседей и убедиться, что первые признаки налицо.

Зомби растерянно переглянулись и негромко заворчали, с подозрением взглянув друг на друга. Еще бы. С такими трупными пятнами не живут. И не ходят к тому же. И поскольку, как я уже говорил, человеческое изживается из нежити с огромным трудом, то неудивительно, что, взглянув на чужие лица, щедро облагодетельствованные признаками разложения, мертвяки заметно забеспокоились. А когда обнаружили (забавно, что только сейчас, да?), что у многих не хватает конечностей, а кое-кто вообще способен лишь ползти неприятно булькающей лужей, то окончательно встревожились. После чего неуверенно пошатнулись и снова дружно посмотрели на меня.

Странные они все-таки существа. Полностью послушные хозяину, туповатые, медлительные. При этом наивные, как дети. Каких-то вещей в упор не замечают, пока не скажешь. А когда скажешь, то сразу пугаются. Сколько лет их изучаю, но все равно диву даюсь тому, как извращаются их реакции после смерти. Причем все это происходит индивидуально, потому что, как выяснилось, исходный материал и его особенности имеют прямое влияние на то, каким будет результат трансформации. А тут… Какой может быть результат у крестьян, привыкших повиноваться тому, у кого громче голос?

— Не толкаться, не толкаться, кому сказал! — прикрикнул я, когда зомби со всех ног ринулись в мою сторону, теряя по пути оставшиеся конечности. — Тише! Осторожнее друг с другом, господа! Вы ж не бессмертные! И женщин обязательно пропускаем вперед!

Не помогло: они так и рвались вперед, пихая друг друга в бока и не замечая, как в пылу борьбы буквально рассыпаются на части.

Я поморщился.

— Ти-и-ихо! — рявкнул уже во весь голос. И это сработало — мертвяки замерли, не сводя с меня вытаращенных глаз. — В очередь стано-вись!

Они поспешно выстроились в колонну и снова преданно на меня уставились, словно ожидая похвалы.

— Молодцы! — облегченно вздохнул я. — Теперь подходим по одному, становимся вот сюда и поворачиваемся спиной! После лечения аккуратно садимся в сторонку и не мешаем соседям. Первый пошел!

Ну вот. Наконец-то угомонились.

Я удовлетворенно оглядел первого желающего испытать на себе мой «целительный» дар и, как только он подставил шею, звучно хлопнул ладонью по липкому загривку. Острие ритуального кинжала с едва слышным хрустом взрезало липкую, но, на удивление, прочную кожу. С легкостью рассекло связки и, дотянувшись до важного нервного узла, молниеносно отдернулось.

Отлично. Всегда бы так получалось, и у меня вообще не возникало бы никаких проблем.

— Следующий! — зычно гаркнул я, помогая первому мертвяку опуститься на пол, и привычным движением поднял правую руку.

Спустя четверть часа все было кончено: я разорвал все связи «птенцов» с их прежним хозяином. Освободил бедолаг от магических поводков. Попутно наложил на них собственное управляющее заклятие. Одним махом избавился от потенциальных противников и взамен обрел преданных слуг. Заодно сэкономил на этом уйму энергии и вообще чувствовал себя превосходно.

Из тридцати несвежих зомби, большая часть которых сейчас приходила в себя на земле, на ногах осталась всего одна красотка. То самое подозрительно шустрое умертвие, которое я специально оставил на закуску.

— Ну что, милая? — приторно улыбнулся я, смело подходя к оставшейся в одиночестве, нервно переминающейся девице. — Будешь сопротивляться?

«Красотка» в ответ обнажила кривые зубы и неуверенно зашипела.

— Ну зачем же так? Я ведь к тебе со всей душой.

При виде моих клыков она моментально подобралась и на пробу плюнула ядовитой слизью, снова попав прямо на мою многострадальную мантию. Говорю же — умная девочка. И явно что-то подозревает. Потому что, хоть я и вымок в этой самой слизи чуть ли не по самую макушку, ее все равно что-то тревожит. Не хочет поворачиваться. Боится меня, как бы странно это ни звучало по отношению к нежити. Избегает прямого контакта, по-прежнему сомневается и упорно пятится к выходу, не сводя с меня огромных, лишенных век, недобро поблескивающих глаз.