При виде меня мертвячка остановилась, занеся ногу над прутьями, и неподвижным взором уставилась на мое лицо.

— Здрасте, милая леди! — непроизвольно оскалился я, будучи не в силах предусмотреть внезапные перепады настроения своей боевой трансформы. Отвык от нее, если честно. Давно не использовал. Поэтому не сразу понял, в какой момент присущая всякому некроманту сосредоточенность вдруг сменилась неоправданным весельем и неодолимым желанием поглумиться. — Заходи, красавица! Не стесняйся!

«Красавица» повела по сторонам налитыми кровью глазами. Оскалилась в ответ, продемонстрировав подросшие за время новой жизни зубки во всей красе. Негромко зашипела, угрожающе оттопырив нижнюю губу. И, в довершение всего, пустила на грудь тонкую струйку липкой слюны.

— Х-хы-ы…

— А ты ничего, симпатичная, — с нескрываемым удовольствием протянул я, всмотревшись в остатки ее полуистлевшей ауры. Потом стремительно скользнул к входу и, прежде чем Нич успел вмешаться, галантно подал «даме» когтистую лапу. — Прошу вас, леди, проходите, устраивайтесь и вообще чувствуйте себя как дома.

Она озадаченно булькнула, сцедив еще одну порцию ядовитой слюны. Но человеческие привычки так просто не уничтожишь — недолго поразмыслив, благоухающая мощным ароматом разложения «леди» все-таки кокетливо подала подгрызенную у локтя руку и почти грациозно перешагнула через прутья решетки.

Я благородно не заметил отвалившегося с ее ноги опарыша, с вызывающим звуком шлепнувшегося на землю. Не поморщился от могучего запаха гнили. Даже сверкнул ослепительной клыкастой улыбкой, при виде которой мертвячка завороженно замерла. А затем снял крохотную ниточку подчиняющего заклятия (оно больше не нужно, мне требовалось лишь, чтобы гости заходили сюда поодиночке) и отступил назад, обнаружив, что следом за первой «дамой» на мой голос уже спешит вторая.

— Доброй ночи и вам, милая леди, — снова доброжелательно улыбнулся я, потихоньку меняя вектор заклятия. — Приветствую вас в своей скромной обители. Рад встрече. Безмерно рад.

При виде второй гостьи, торопливо протискивающейся между прутьями решетки, я дурашливо поклонился и бестрепетно встретил ее горящий адскими огнями взгляд.

Признаться, не ожидал, что, кроме простых зомби, тут найдутся полноценные умертвия, но эта «леди» была не в пример шустрее и подвижнее своей товарки. Более того, она едва не почуяла мое заклятие! Еле успел отвести его в сторону, чтобы не всполошить никого раньше времени. При этом умертвие так долго медлило и так настороженно принюхивалось, что я, несмотря на изрядно потасканный вид «дамы», всерьез заподозрил ее в наличии мозгов.

— Что-то не так? — вежливо поинтересовался я, когда она наконец решилась и осторожно подошла ближе. — Вы голодны, моя дорогая? Поверьте, это не беда — у меня для вас есть славная закуска. Совсем свежая, сладкая, только-только сготовилась. Прошу, проходите, располагайтесь.

«Дама» недовольно фыркнула, не найдя у меня человеческого запаха, но все равно продолжала сверлить пристальным взглядом.

Вот же настырная!

А потом эта мерзавка рывком подалась вперед, словно все еще сомневаясь и надеясь расслышать биение моего сердца. Угрожающе заворчала, затряслась, сморщилась вся, как сушеная вобла. Ручки свои загребущие протянула, явно думая, что я не замечу. А отстранилась только тогда, когда я демонстративно стряхнул с рукава ее опалесцирующую слюну, спокойно проследил, как шипит и плавится под крохотными желтыми капельками камень. После чего позволил своим зубам вырасти еще на полпальца и красноречиво оскалился.

— Потанцуем, милая?

— Ы-ых! — запоздало отшатнулось умертвие, разглядев меня во всеоружии. — Х-хы-ха, хых!

— Сама ты страшная, — обиженно буркнул я, пряча клыки. — И вообще, я себе подобными не питаюсь. По крайней мере, когда сытый.

— Ххура, — нервно икнула «дама», поспешив отойти в сторону.

Я проводил ее внимательным взглядом. Убедился, что она благополучно запуталась в моем узоре и принялась растерянно бродить вдоль нарисованного лабиринта, не смея переступить черту. Затем настороженно покосился на первую мертвячку, занятую тем же, и, успокоившись, отвернулся.

Все. Часа на полтора это их займет — выход из нарисованного на плитах лабиринта они будут искать до-о-олго. Успею и остальных встретить, и сил набраться, и даже перекусить, если приспичит. Главное — не упустить время и не поскользнуться на чужих соплях в самый ответственный момент. А то обидно будет, честное слово.

— Х-ха, — спустя пару секунд снова раздалось кровожадное от входа. — Мы-ых, ищ-шэ-ма.

Я искренне удивился.

— Ого. Кто там такой говорливый пожаловал?

— Ыа хотэть жра-а-ачка.

— Ишь, какой честный. Жрачку он ищет, ну заходи, дарагой! Гостем будэшь!

— Жра-а-ачка? — недоверчиво переспросил невидимый гость, активно копошась возле самой решетки. Причем совсем низко, где-то у самого пола, словно добирался не на двух, а на четырех конечностях. А то, может, и без них вовсе.

— Жрачка, жрачка, — согласился я, на всякий случай посторонившись. Мало ли кого принесла нелегкая? — Ты, главное, быстрее ползи, а то подруги твои сами все сожрут. Вон какие глаза голодные.

За моей спиной, как нарочно, раздалось громкое урчание. Это мертвячки наконец встретились посреди лабиринта и теперь активно выясняли, кто из них красивее.

Обернувшись, я увидел, как они, уставившись друг на дружку одинаково мутными глазами, недовольно скалили зубы и шипели, словно две голодные кошки на помойке. Периодически выпускали когти. Рычали. Дергались, словно пытаясь напасть. Ненадолго отступали на шаг, затем опять принимались буравить друг друга ненавидящими взглядами и злобно урчать, будто во всем дворе больше места свободного не осталось.

Неожиданно мой живот тоже издал солидарный бульк. Да такой громкий, что его услышал не только я.

— Нэ дам, — заметно разволновался зомби, торопливо втекая во двор полуразложившейся лужицей, в которой только чудом уцелели раскисшее туловище, обрубки рук с жалким подобием пальцев и острые когти на тонких деревянистых отростках, которые когда-то заменяли ему ступни. Не лицо, а кусок болотной слизи с глубокими провалами на месте носа и глаз, на месте рта — кривая щель, усыпанная острейшими зубами. Ушей нет. Шея неестественно длинная. Тело вытянуто, как у пиявки, и передвигается почти таким же манером — складываясь и перетаскивая себя с места на место, оставляя на земле толстый слой слизи.

Я громко присвистнул:

— Надо же, до чего крепко старое поколение! Дедуля, с твоими талантами сюда можно было только под утро приползти, а ты вон как — уже туточки. Нарисовался, когда не ждали. Под стеной, что ли, караулил?

— Гхы-ы, — осклабился зомби, довольно булькнув и упрямо потянувшись к входу в центральную башню, откуда несло живыми. — Гхы-ы, моэ, тама.

Я озадаченно поскреб острым когтем макушку и отступил в сторону, вежливо пропуская мертвяка.