– Товарищи офицеры, можете задавать вопросы, высказывать собственные соображения, предположения, – сказал комбриг.

Поднялся капитан Волков. Это и понятно, его группе предстояло идти к ущелью.

– Подход к квадрату возможен только с севера? – спросил он.

Русанов ответил:

– Нет, можно с юга, даже с востока и от дороги. Движение по ней самой отпадает, как и по ущелью. При наличии там базы духов эти направления обязательно будут перекрыты усиленными постами. На юг же перебросить группу можно только вертушкой. Скрытная посадка машины реальна на удалении от Кабрана более чем в тридцать километров, на маленьком плато. Потом придется преодолевать небольшой, но коварный перевал, а также безымянное ущелье, параллельное Кабрану. Это очень сложный вариант, потому он и не рассматривается.

– А разве духи не понимают, что самый удобный подход к ним с севера?

– Думаю, понимают.

– Значит, должны выставить на вершине самый сильный пост.

– Согласен. Но за грядой, которая тянется по самой кромке склона, на каком-то удалении от ущелья, пусть и совсем небольшом. Это позволяет провести отвлекающий маневр и снять дозорных с трех направлений.

– Разве разведгруппа должна будет снять посты?

Начальник разведки поправился:

– Прошу прощения. Нет, конечно. Это я несколько увлекся, рассматривая вариант вероятных дальнейших действий. Разведгруппе, естественно, предстоит только обнаружить базу, определить, где установлены посты, сколько человек в банде и в охранении, установить наблюдение за объектом до принятия командованием окончательного решения.

– Мне все понятно. – Волков сел и что-то черкнул в своем блокноте.

Поднялся командир батальона майор Воронцов:

– Разрешите?

– Да, Сергей Алексеевич.

– Я подумал, а не бросить ли нам к Шарки и в долину, на участок выхода троп из ущелья, пару взводов? В случае обнаружения базы духов это позволит мне оперативно выдвинуться на рубежи штурма по наводке разведчиков. По принятию окончательного решения мой батальон атакует противника, заблокирует его или отойдет.

– Лишние люди, майор, создают дополнительный риск быть обнаруженными. Если группа в пять человек сможет скрытно пройти мимо села Шарки, то двум взводам это сделать вряд ли удастся.

– Но, командир, если подтвердится наличие духов в ущелье, то в любом случае придется перебрасывать туда дополнительные силы.

В разговор вступил майор Королев:

– Не согласен с комбатом.

– В чем?

Майор Воронцов взглянул на командира группы спецназа.

– В том, что придется перебрасывать значительные силы на северное направление. В район долины – возможно, но даже это будет зависеть от того, сколько боевиков окажется на базе. Если десять-пятнадцать, до двадцати, то заблокировать выход в долину вполне смогут моя группа и подразделение капитана Волкова.

Поднялся командир бригады.

– Товарищи офицеры, прошу прекратить базар. Кого, куда и когда перебрасывать, мы решим после того, как получим результаты разведки. Сейчас обсудим доклад майора Русанова. По плану разведчиков вопросы и предложения есть?

– Предлагаю все же усилить разведгруппу до десяти человек, – проговорил комбат.

Командир бригады посмотрел на Волкова:

– Что скажешь, Андрей?

– Это лишнее, товарищ полковник. Группа в данном составе действует не первый раз, между бойцами полная слаженность. Мы понимаем друг друга без слов. Взаимодействие отработано до автоматизма. Наличие в группе других бойцов, пусть даже отменных профессионалов, все равно внесет в работу некоторую нервозность.

– Ваша позиция мне ясна, – сказал комбриг.

– Я полностью согласен с капитаном Волковым. Не надо пытаться усовершенствовать то, что этого не требует, – заявил Королев.

– Решено! – Полковник Белозеров ударил ладонью по столу. – К ущелью пойдет группа Волкова без усиления, порядком, определенным майором Русановым.

На этом совещание было закрыто.

Майор Королев прошел в кабинет, отведенный ему в штабе бригады.

Там, сидя в кресле, его ждал полковник Бирюков.

Он глотнул только что сваренного кофе и сказал:

– Я еще раз поговорил с Янушем Корником.

– По-моему, поляк уже сказал все, что знал.

– Я настоял, чтобы он подробнее вспомнил о разговоре главаря с советником. Помнишь, тогда было сказано, что особенно весело будет в Камуре?

– Помню.

– Сам Корник ничего нового к этому не добавил, тогда я предложил ему процедуру с сывороткой правды. Он испугался. Пришлось приглашать медиков, которые объяснили ему, что введение щадящей дозы препарата не повредит его организму.

– Корник согласился?

– Да. Сейчас его готовят к процедуре.

– А если мозг поляка заблокирован?

– Вряд ли. Сам посуди, кто он такой, чтобы подвергать его столь серьезной обработке? Тогда надо было блокировать мозги всем бандитам.

– Но Дабир подставил именно Корника, а уверенности в том, что поляк погибнет, у него не было. Следовательно, главарь банды просчитывал вариант пленения.

– Это только доказывает, что поляк не подвергался специальной обработке. Блокировка мозга – процедура сложная и дорогостоящая. Вдобавок она не дает стопроцентной гарантии в том, что блокада не будет преодолена более сильными препаратами.

– Это может привести к смерти клиента.

– Но не в случае с Корником. По моей просьбе врачи обследовали поляка. Он здоров как бык, выдержит сильные дозы спецпрепаратов без вреда для здоровья. Тебе известно, что таких крепышей не блокируют. Для этого подбирают не особо здоровых людей, чтобы повторное вмешательство в мозг вызвало смерть. Не обследовать Корника перед блокировкой просто не могли. Следовательно, знали, что его можно вскрыть. Да и, повторюсь, он не та фигура, на которую тратятся бешеные деньги. Просто где-то в чем-то не угодил Дабирову, и тот решил от него избавиться, подставить под спецназ.

– Погибшие подельники Корника тоже чем-то не угодили Дабиру?

– Все они входили в его прежнюю охрану. Видимо, где-то прокололись, а может быть, он просто не видел в них особой необходимости. У него есть три боевых подразделения, группа обеспечения, новая охрана. Кого выставлять в фальшивый лагерь?

– Когда можно будет поговорить с Корником?

– А сейчас и пойдем. Он в медицинском пункте.

Старшие офицеры антитеррористического управления прошли в медпункт. В отдельном кабинете, в специальном кресле сидел поляк. Он был бледен. Медсестра собирала инструменты.