– Если твой осведомитель ничего не напутал, то Заваров отоварил трех кавказцев, продавцов с нашего рынка. Возбудили «тяжкий вред здоровью», первую часть. Дело лежит «глухарем», Заваров по нему никаким боком не светится. Собственно, все дело там – на двадцати листах, кроме показаний потерпевших да справок, и нет ничего. Показания у них, конечно, хорошие. Шли просто по улице, никого не трогали, бабушек через дорогу переводили и молодым мамам коляски на поребрик поднимали, и вдруг налетел какой-то неверный, черному вихрю подобный, отколошматил их со злым остервенением и скрылся в неизвестном направлении. Его приметы они помнят достаточно четко. Я справлялся у Борисова – на Заварова такое описание катит в полный рост. Бойня имела место на Чкаловской, недалеко от этих долбанных ларьков. «Черные» сейчас в городе, я узнавал. Можно их вызывать, устраивать опознание и отправлять друга Артура в кутузку.

– А он действительно в Чечне служил?

– Шесть месяцев. Разведка ВДВ. Был ранен, представлен к медали.

– Хм…

– Вот и я о том же. Но проверять, конечно, надо. Кстати, он работает охранником в «Шельфе». До пожара караулил ларек, потом его перевели в тот самый магазин, где твой спонсор, который виски дарил, директорствует. В отделе кадров «Шельфа» у меня есть знакомый, он раньше в главке работал, не так давно вышел на пенсию. Я справлялся о графике дежурств – на дни наших убийств алиби у Заварова нет.

– А как там о нем вообще отзываются?

– Исключительно с хорошей стороны. Стахановец, спортсмен, ударник капиталистического труда. По месту жительства – аналогично. Но это, сам понимаешь, мало что значит. Когда последний раз нам на бандита давали отрицательную характеристику? Кого ни возьми, все сплошь и рядом святые. Только в наших судах этому и верят, когда приговоры условные шлепают.

– Ты, друг, это… Не намекай! У меня в уголовном деле тоже с отзывами все в полном порядке. Может, благодаря этому и освободили.

– Андрей Витальевич, у вас, простите, голова, случайно, не болит?

– С чего? Вчера ведь не пьянствовали.

– Я думал, может, нимб жмет.

– На работе я его не ношу. Мешает. А Борисов наш любимый откуда про Заварова узнал?

– Могли бы и сами догадаться. Он со сгоревшим ларьком разбирался. Не сам, конечно, ребят своих напрягал. Поскольку пострадавший хозяин обещал премию за раскрытие, Борисов решил подсуетиться. Ничего у него, конечно, не вышло, но,по крайней мере, побеседовал со всеми охранниками и продавцами. Вот он липовую справку и состряпал. Говорит, для нас старался, чтоб ОПД толще было. В какой-то степени он прав: на прокурора Воробьева подобные писульки производят впечатление.

– Мудак мудака заметит и с потолка… По нашим мокрухам Борисов Заварова прокачал, а раскрыть этот «черномазый мордобой», который у него под носом парой дней раньше случился, не смог?

– Не догадался.

– Что и говорить, на редкость крепкий профи…

– Получается, что на сегодняшний день мы имеем две версии. Лютый дембель Заваров и отмороженные каратисты из нехорошей секции. Отработать Заварова проще. С него и начнем?

– С него. Но ты прав, давай в начале следующей недели. Знаешь, как-то мне не по душе ветерану ласты крутить. Хоть и знакомы мы с ним пока лишь заочно, но он мне чем-то симпатичен.

– «Чеченцы» разные бывают. В начале лета отловили одного, с ментом нашим бывшим снюхался и такого наворотил! Пара трупов, разбой с покушением на убийство, кража оружия…

– Все равно, – Акулов решительно покачал головой, – спортивная секция мне представляется куда более перспективным направлением. Ну что, рванули по домам? До понедельника? Надеюсь, уикэнд нам никто не испоганит.

– Сплюнь, – посоветовал более суеверный Волгин, но это не помогло.

Выходные оказались безнадежно испорченными… …После того, как Акулов вернулся от Маши, в половине третьего ночи его разбудила мать:

– Андрюша, ты не спишь?. Тебя дежурный по управлению спрашивает.

Акулов взял телефонную трубку.

– Андрей Витальевич? Убийство у нас. Еще один бомж…

Еще одним бомжом оказался Новицкий.

Когда Андрей добрался до чердака, на котором двое суток назад они разговаривали, там было уже полно народа. В форме двух ведомств – прокурорской и милицейской, и в штатском; с фотоаппаратами, приспособлениями для поиска и закрепления следов, фонарями и штативами, протоколами и чистыми листами бумаги.

Углядев в толпе Волгина, Акулов подошел к нему:

– Привет! Что за столпотворение? Наконец-то определили место, с которого стреляли в президента Кеннеди?

Сергей ответить не успел. К операм подскочил Катышев, выглядевший так, что Бешеным Быком его мог назвать и человек, никогда прежде не слышавший этого прозвища:

– Где кинолог?

– Понятия не имею. Сказали, час назад из главка к нам выехал.

– Появится – я ему шею сверну. Вместе с собакой.

Столь же резко, как появился, Катышев и пропал.

– 0-па! Такого я еще не видел… – услышал Акулов сзади голос одного их постовых, присланных для охраны места происшествия после то– го, как оперативно-следственная группа отработает на чердаке и отправится ловить преступника. Поскольку постовые имели обыкновение тратить На дорогу время, обратно пропорциональное расстоянию, их всегда вызывали заранее. Старослужащие вели себя спокойно, не приходили в экстаз от необычного преступления и терпеливо скучали.И в ожидании, пока все уедут, но молодежь зачастую путалась под ногами специалистов, стараясь все рассмотреть и пощупать и задавая дурацкие вопросы.

Этому сержанту было лет девятнадцать. Очевидно, несколько месяцев назад его приняли в органы без прохождения срочной армейской службы, стремясь заполнить постоянно растущий некомплект состава ППС, так что причислить к сотрудникам опытным его было никак нельзя. Много чего ему еще видеть не доводилось… Но в данной ситуации Акулов был готов с ним согласиться.

Труп стоял возле стены на полусогнутых ногах, касаясь ее правым плечом; руки плетями висели вдоль тела, которое в вертикальном положении удерживал водопроводный кран, проломивший висок и ушедший в черепную коробку так глубоко, что голова прижалась к выкрашенной в красный цвет горячей трубе.

Акулов осмотрел обстановку. Те же матрас, тряпье и посуда. Пустые пивные бутылки пропали, зато появились два порожних флакона самой дешевой водки, брошенные на полу возле спального места, и граненый стакан. Там же валялись литровый пластиковый баллон, на две трети заполненный лимонадом ядовито-зеленого цвета, распотрошенная пачка сигарет «Прима» и множество окурков, среди которых, как показалось Андрею, он заметил свой."беломор".

– Кто обнаружил труп? – спросил Акулов у напарника.