Выйдя из дома, они вдоль стены прошли до «ауди», сели в машину и стали ждать.

– Хорошая у него мама, – вздохнул Акулов. – Даже слегка неловко.

– У очень многих злодеев на удивление хорошие родители. А у пробитых наркоманов, в которых осталось очень мало человеческого, – на редкость красивые и верные жены, терпеливо ждущие, пока они отсидят и вернутся, чтобы снова начать колоться и заново сесть. Ты просто отвык, И потом, мы же не собираемся ему лишнего вешать или героин в карман подбрасывать. Поговорим… .

– Просто поговорим? А про черномазых ты забыл?

Возникшая пауза была откровенно неловкой и затянулась надолго.

* * *

Идея задержать Заварова немедленно принадлежала Акулову. Когда он ее высказал, Сергей, пожав плечами, согласился. Напряженность, возникшая между ними на лестнице, никуда не пропала. Делиться своими мыслями Андрей не захотел, только сказал:

– Мне нужно кое в чем убедиться. Проверим «чеченца», а потом я тебе все объясню.

– Ты надеешься, что он окажется при делах? Совсем недавно ты утверждал обратное.

– Я ни на что не надеюсь. Но мне действительно надо…

Волгин опять пожал плечами, чувствуя внутреннее раздражение. Он начинал жалеть, что согласился взять Андрея в напарники – и злился на себя за эти мысли, понимая, что неизвестно как вел бы себя, доведись им поменяться местами. Тем не менее, несмотря на все логичные доводы, раздражение —не отступало. Скорее всего, он слишком привык быть один как в работе, так и в личной жизни.

– Когда станем его брать, я подойду первым, – сказал Акулов. – Если этому парашютисту суждено кого-то из нас вырубить, то пусть ударит по мне. У тебя хоть будет время пострелять из пистолетика.

– Очень мне надо из него стрелять. Я его разбросаю на части, чтобы врагу не достался. И ксиву проглочу. Ты обратил внимание, какая у нас клиентура? Работаем по убийствам бомжей, а заниматься приходится бандитами, спецназовцами и каратистами.

– А в результате окажется, что мочит их какой-нибудь спятивший миллионер, которому внешний вид доходяг поганит пейзаж за окном…

– Вот он!

Заваров появился внезапно, словно бы ниоткуда очутившись сразу перед подъездом. Наверное,действительно опустился на парашюте на газон возле дома, успел собрать и закопать купол и ползком преодолел расстояние до входа. Пока опера выскакивали из машины, он успел скрыться в парадной.

– Эх, сапожники мы с тобой! – бросил на бегу раздосадованный Акулов.

Подозреваемого они настигла около лифта, в тот самый момент, когда кабина опустилась и двери начали открываться.

– Артур? Подожди, милиция! – Как и договаривались, Акулов приблизился первым,, на ходу пытаясь достать удостоверение, но пуговица нагрудного кармана зацепилась за нитку и не желала освобождать клапан.

Заваров спокойно стоял и ждал, только наступил одной ногой на пол лифта, блокируя двери. Выше среднего роста, с хорошим разворотом плеч и волевым подбородком, он прямо-таки излучал уверенность в себе.

– Уголовный розыск? А какие ко мне есть вопросы? – произнес он, когда Акулов достал наконец ксиву, и в голосе его не было ни испуга, ни удивления. Именно так должен вести себя человек, который честно платит все налоги, переходит улицу на зеленый сигнал светофора, не изменяет жене, а все конфликты решает в суде, гражданском или арбитражном… Да еще, пожалуй, живет в другой стране, идущей не особым путем, а обычной проторенной дорогой.

– Мы это обсудим в другом месте.

– В отделении? – уточнил Заваров, почему-то иронично усмехнувшись, и Сергей подумал, что прежде, чем проследовать к машине, он пожелает поставить в известность маму. Не пожелал.

– Поехали. Надеюсь, это не надолго?

– Зависит целиком от тебя.

– Постараюсь вас не задерживать. Мы обойдемся без наручников, или как? – Он продемонстрировал запястья, на одном из которых была вытатуирована группа крови. «Первая положительная, – машинально отметил Волгин. – Не соответствует следам, изъятым по убийству Городецкого».

– Не будешь буянить – обойдемся.

– Если я начну буянить, «браслеты» не помогут.

– Ну, мы надеемся, что ты не захочешь нас обидеть. Как тех черножопых…

Волгин напрягся, чуть разворачиваясь левым плечом вперед и приподнимая правую руку так, чтобы легче было выхватывать пистолет из поясной кобуры под расстегнутой безрукавкой. «На хрена Андрюха это сказал?» Сомнений в том, что десантника, каким бы он крутым ни казался, получится спеленать, не было. Но хотелось, конечно, обойтись без мордобоя и перестрелок.

– Ах, вот оно в чем дело! – Заваров понимающе кивнул. – Чего ж я сразу-то не догадался? Вы как, от них пришли или за себя говорить будете?

– Мы, Артур, на государство работаем

– А если я откажусь куда-то ехать?

– Тогда мы извинимся и уйдем, Борьба взглядов продолжалось не меньше минуты. Победил Акулов. Ухмыльнувшись, Заваров отвел глаза.

– Можно было бы конечно, повыпендриваться, права свои покачать… Но зачем? Раз пришли, то просто так не отстанете.

– Правильно мыслишь. Даже если сейчас ты от нас сорвешься, что потом? Всю жизнь бегать? Скучно это, Артур. Сопьешься, сторчишься или шизофреником станешь, но рано или поздно все равно попадешься. Тебя ведь на войне учили выживать, а не в городе.

– Даже про это знаете?

– Мы ж не просто так мимо шли и решили тебя навестить, готовились. Много чего знаем.

– Ну, тогда поехали! Мне деньги сразу брать? Акулов посмотрел на него с легким презрением:

– Если хочешь, можешь взять смену белья и продукты.

Заваров сделал шаг вправо, и створки лифта, до того несколько раз безуспешно пытавшиеся закрыться, сомкнулись.

– Что ж, пошли.

Акулов пропустил его вперед и двинулся следом, судя по всему, не очень-то опасаясь нападения или попыток побега.

На третьем этаже, где располагалась квартира Заварова, открылась дверь. Мать «чеченца», придерживая на груди халат, тревожно посмотрела на них между лестничными пролетами.

– Артур! Ты куда?

– Не беспокойся, ма, я скоро вернусь, – отвечая, он даже не замедлил шаг и первым вышел на улицу. – Ну, где ваш «козелок»?

Волгин так и не понял, как женщина узнала, что ее сына задерживают. Окна квартиры выходили на улицу, так что видеть, как Заваров подходил к дому, она не могла. Говорили они достаточно тихо, к тому же во многих квартирах уже проснулись жильцы, работали радио и телеприемники. Хотя, что тут неясного? Просто почувствовала.

– Мать знала, что за тобой могут приехать? – спросил Акулов.

– Я о таких вещах маме не рассказываю, – ответил Заваров, подчеркнув более нежное, чем у мента, обращение к женщине. – А ничего у вас тачка! Вы что, из РУОПа?