— Не могу насытиться тобою, Сьюзен, — выдохнул он сквозь ее спутанные волосы.

Перекатившись на спину, Лейт поднял ее наверх, поддерживая могучими бедрами. Она потянулась вперед, заскользила руками по его блестящей от пота мускулистой груди. Он гладил ее по спине, царапал острыми ногтями. Сьюзен задрожала от удовольствия, когда он, поймав губами ее тугой сосок, вновь задвигался в опьяняющем ритме. Ее тело отвечало ему с необузданной дикостью; она билась о его грудь, смакуя ощущения, наслаждаясь, с безумной жадностью отдаваясь буйному ритму нарастающей чувственности. Наступил момент, когда ей показалось, что каждая клетка ее тела переходит в какую-то иную форму жизни. Она почувствовала, как дрожь пробежала по телу Лейта, и поняла: он ощущает то же, что и она.

Потом Сьюзен лежала на спине, а Лейт, склонившись над ней, нежно целовал, унимая ее дрожь ласками и изливая любовь в страстных словах. Она едва смогла поднять руку к его лицу. И казалось, что она медленно кружится в каком-то водовороте. Ей трудно было сфокусировать взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза. Ее пальцы нашли его губы.

— Лейт, — шепнула она со вздохом недоверчивого изумления и ахнула, когда он вдруг схватил ее пальцы зубами, глядя на нее все еще горящими желанием глазами. — Это не сон? — спросила она.

Он отпустил ее пальцы, поцеловал ей ладонь, запястье, внутреннюю сторону локтя. Лениво бившееся сердце Сьюзен застучало быстрее.

Он улыбнулся.

— Если это сон, Сьюзен, то я не хочу просыпаться.

Он прижал ее руку к своему сердцу:

— Это достаточно реально для тебя? Его могучая жизненная сила вливалась в нее с каждым ударом пульса, соединяя их так же несомненно, как все, что было перед тем.

— Со мной никогда не было ничего подобного, — призналась она.

— Со мной тоже.

Наверно, безумием было верить ему, но она верила. Сколько бы женщин ни было у него в прошлом, она верила, что и он никогда не ведал ничего подобного тому, что они вместе познали сегодня ночью. Иначе просто и быть не могло. Но что это значит? И есть ли в этом вообще хоть какой-то смысл помимо того экстатического наслаждения, которое они подарили друг другу?

— Где же мы теперь оказались? — спросила она. Лейт слегка коснулся ее губ своими, дразня ее, и прошептал:

— По уши в любви.

Сьюзен покачала головой. Неужели все так просто? И есть лишь факт, что они предназначены друг для друга, а все остальное как-нибудь устроится само собой? Как ни была Сьюзен потрясена бурей чувств, вызванной в ней Лейтом, она опасалась принимать на веру что бы то ни было при таком странном стечении обстоятельств.

— Я имела в виду, где мы теперь оказались в житейском смысле, Лейт?

Уныние промелькнуло на его лице.

— Ну, мне пришлось кое-что пообещать Данике.

Я счел ее требования разумными, хотя они создают определенные трудности для нас.

— Например?

Она не могла отказать себе в удовольствии поиграть шелковистыми золотыми завитками на его груди. Ее пьянила возможность касаться его, как ей только захочется. Несколько секунд она не замечала, что Лейт не отвечает. Потом вопросительно подняла на него глаза. И обнаружила, что он улыбается ей, а глаза светятся блаженством.

— И какие же трудности? — напомнила она ему, не в силах удержаться от довольной улыбки.

— Мы не должны делать публичного объявления в течение шести месяцев, — ответил он, самонадеянно предполагая, что им будет о чем объявить. — Это вопрос гордости. Даника не хочет, чтобы дело выглядело так, будто я сбежал от нее к тебе в одну минуту, едва только тебя увидел.

— А другие условия?

— Касаются только меня. Я должен соблюдать осторожность в разговорах с общими светскими знакомыми; правильно распорядиться подарками, которые нам дарили; уладить некоторые дела, связанные с бизнесом.

Он заглянул ей в глаза, желая увидеть в них ту же уверенность в их общем будущем, какая была у него самого.

— Ты это выдержишь, Сьюзен? Шесть месяцев ожидания?

— По крайней мере, Лейт, это дает некоторую гарантию, что мы не бросаемся очертя голову во что-то такое, что может оказаться ошибкой, — медленно произнесла она, гадая, не на это ли надеялась Даника, когда ставила условие о полугодовой отсрочке. Может быть, она все еще рассчитывает вернуть Лейта?

— Это не ошибка, — убежденно сказал Лейт, горящим взглядом словно стремясь выжечь все сомнения, которые еще могли у нее остаться. — Мы созданы друг для друга, Сьюзен.

Он снова целовал ее со страстью, не признающей никаких границ. У Сьюзен закружилась голова; она вынуждена была признать, что тоже никак не может им насытиться. Если она по-новому осветила для Лейта жизнь, то он, несомненно, сделал то же самое для нее, когда увлек ее с собой в мир неведомых прежде ощущений.

Сьюзен упивалась исследованием собственной чувственности, разбуженной Лейтом, и была совершенно очарована тем, как он реагировал на все проявления инициативы с ее стороны. Ничего из того, что делала она, не могло быть плохо. Все было восхитительно хорошо, опьяняюще хорошо, изумительно хорошо.

Неужели это продлится шесть месяцев? — думала Сьюзен, пребывая в туманном мире абсолютного насыщения. Неужели так будет всегда? Вдруг, когда пушистый мягкий сон уже подкрался к ней, другой вопрос проскользнул в ее сознании.

— Лейт…

— Ммм?

— Есть еще один маленький вопрос, о котором мы, похоже, забыли.

— Какой вопрос?

— Эми. Что будет с Эми?

Лейт крепко обнял Сьюзен и медленно провел рукой по ее спине.

— Для Эми ты уже мама, Сьюзен.

— Но эти шесть месяцев?

— Мы что-нибудь придумаем. Если Эми будет знать, что ее ждет через полгода, она с радостью потерпит. Не беспокойся об этом.

Но Сьюзен не могла не беспокоиться. Вряд ли она сможет остаться в доме Кэрью на шесть месяцев, если они с Лейтом намерены выполнить условие, поставленное Даникой. Значит, Эми останется с Рольфом и Мэделин, ведь Лейт не может быть с ней все время. Не бросит же он на полгода свою работу. Но будет ли с Эми все в порядке, если она останется с Мэделин?

Потом Сьюзен вспомнила, что завтра должен приехать Том. Том сообразит, что делать, с облегчением подумала она. Он почувствовал, что ей нужна его помощь, и, как всегда, оказался прав. Она улыбнулась, сладко потянулась и снова стала засыпать. Том, может быть, и видит чересчур много, но Сьюзен рада, что он ее брат. И завтра он приедет.

Мэделин и Рольф сидели за завтраком, когда сверху спустились Лейт и Сьюзен вместе с Эми. Рольф сердито взглянул на сына, но, сделав над собой усилие, приветствовал Эми как любящий дедушка и Сьюзен — как гостеприимный хозяин. Мэделин в своей обычной спокойной, радушной манере осведомилась, кто что хочет на завтрак, и отправилась к Гертруде.