– Ричер, – донесся до него из-за спины шепот Крисси.

– Стой на месте, – сказал он.

– Ладно.

– А теперь повернись.

– Ладно.

Он услышал шорох ее ног по полу. Ричер обратился к остаточной зрительной памяти того места, где остановился первый человек Крозелли.

Середина коридора, он смотрел вперед, до него оставалось пять футов.

Джек слегка переместил левую ногу и нанес сильный слепой удар правой, целясь в середину черной пустоты впереди. Он попал в цель на долю секунды раньше, чем ожидал. Может быть, коленная чашечка. Это его вполне устраивало. В любом случае первый из парней Крозелли сейчас упадет, и остальные споткнутся об него.

Ричер повернулся назад, положил правую руку на плечо Крисси, левой рукой отыскал Хемингуэй и наполовину подтолкнул, наполовину потащил их обратно, прежним путем, к бару, где загорелся слабый огонек аварийного освещения. Из чего следовало, что дело было не в выключателе. Свет погас во всем здании.

Ричер отыскал коридор, ведущий к туалету, подтолкнул Крисси вперед, а Хемингуэй потянул за собой, к заднему выходу, и они выбрались через него на улицу.

Но и там было слишком темно.

Тем не менее они шли вперед, снова оказавшись на жаре. Мышечная память и инстинкт подталкивали их дальше, чтобы увеличить расстояние от двери и уйти в тень, но все вокруг стало одной большой тенью. Бауэри превратилась в чернильно-черный мрачный ров, окруженный чернильно-черными мрачными зданиями, и их неосвещенная масса для разнообразия стала темнее ночных небес. Стоявшие на страже неба часовые в сорока кварталах к северу и югу исчезли совсем, если не считать того, что на самом дне неба что-то блокировало сияние звездного света, падавшего из-за тонких облаков.

– Весь город обесточен, – сказала Хемингуэй.

– Послушайте, – сказал Ричер.

– Что?

– Вот именно. Звук миллиардов электрических моторов стих. Миллиарды электрических цепей отключились.

– Невероятно, – сказала Крисси.

– Нас ждут серьезные проблемы, – сказала Хемингуэй. – Пройдет час, и начнутся беспорядки, поджоги и грабежи. Так что вам обоим нужно прямо сейчас идти на север – так быстро, как только сможете. Не сворачивайте на восток или запад. И не пользуйтесь туннелями. Не останавливайтесь до тех пор, пока не доберетесь до Четырнадцатой улицы.

– А что будете делать вы? – спросил Ричер.

– Работать.

– Вы отстранены.

– Я не могу остаться в стороне и ничего не делать. А ты отведи свою подругу туда, где вы познакомились. Полагаю, таковы наши базовые обязательства.

Она побежала в сторону Хьюстон-стрит и через несколько секунд скрылась из виду.

* * *

Уличные фонари на Грейт-Джонс больше не работали, однако синий «Шеветт» все еще стоял на прежнем месте, серый и бесформенный в темноте, но не пострадавший. Крисси отперла дверцу, они забрались внутрь, девушка завела двигатель и поехала. Она не стала включать фары, и Ричер прекрасно понял почему. Нарушение такой полнейшей темноты казалось неправильным. Или даже невозможным. Огромный город выглядел ошеломленным и пассивным; громадный организм лежал, неумолимый и равнодушный, не обращая внимания на крошечных, спешащих куда-то человечков. А их на улице становилось все больше.

Открывались окна, люди с нижних этажей спускались вниз и выходили из домов, оставаясь стоять возле дверей и поглядывая в разные стороны, полные удивления и дурных предчувствий. Жара в сорок градусов, или даже больше, теперь окончательно утвердила свое превосходство – вентиляторы и кондиционеры и другие созданные людьми устройства больше не бросали ей вызов.

Грейт-Джонс-стрит была односторонней и вела на запад. Они пересекли Лафайетт и Бродвей и продолжали двигаться на запад по Третьей авеню, Крисси вела машину медленно и осторожно, лишь немногим быстрее скорости пешехода – темный автомобиль в темноте, один из немногих оказавшихся на улице. Возможно, водители предпочли остановиться, пораженные общим параличом. Все светофоры погасли. Каждый следующий квартал казался по-своему жутким и странным, неподвижным и молчаливым, пустым и серым, без малейших следов света. Они свернули на север и поехали по Ла-Гуардия-плейс, развернулись против часовой стрелки на Вашингтон-сквер и подкатили к кафе. Крисси припарковалась на том же месте, и они вышли в густой воздух и тишину.

Естественно, в кафе было темно, и они ничего не смогли разглядеть за пыльным окном. Кондиционер над дверью затих. И дверь была заперта. Ричер и Крисси приложили руки к стеклу и попытались заглянуть внутрь, но не увидели ничего, кроме смутных черных очертаний в темноте. Внутри никого не было – ни посетителей, ни обслуживающего персонала. Возможно, этого требовали предписания Управления здравоохранения. Если холодильники выходят из строя, экипаж должен покинуть корабль.

– Куда могли пойти твои подруги? – спросил Ричер.

– Понятия не имею, – ответила Крисси.

– Ты сказала, что у вас был план.

– Если кому-то из нас повезет, мы встречаемся здесь в полночь.

– Сожалею, что тебе не повезло.

– Теперь я чувствую себя нормально.

– Мы все еще южнее Четырнадцатой улицы.

– Они наверняка не найдут тебя в темноте.

– А мы найдем твоих подруг в темноте?

– Зачем их искать? Они вернутся сюда к полуночи. До тех пор нам нужно оставаться где-то поблизости и получить новый опыт. Тебе не кажется, что это поразительно?

Ричеру казалось. В происходящем была некая огромность. Не просто комната, здание или квартал, но вокруг раскинулся весь город, вялый и побежденный, как если б он обратился в руины, как если б умер, став реликтом прошлого. Может быть, это случилось не только с одним городом. Они не видели света на всех четырех сторонах горизонта. Ни около реки, ни с юга, ни с севера. Может быть, свет погас на всем северо-востоке. Может быть, во всей Америке. Или в целом мире. Люди постоянно говорят о тайном оружии. Может быть, кто-то нажал на спусковой крючок.

– Давай посмотрим на Эмпайр-стейт-билдинг, – предложила Крисси. – Возможно, мы никогда больше не сможем увидеть его таким.

– Ладно, – согласился Ричер.

– В машине.

– Ладно.

Они поехали по Юниверсити-стрит, затем пересекли по Девятой улице Шестую авеню, где свернули на север. Шестая авеню была никакой. Просто длинная черная дыра и впереди маленький прямоугольник ночного неба, который заканчивался у Центрального парка. Там они заметили несколько автомобилей. Все ехали очень медленно. У большинства были выключены фары. Как у «Шеветт». Инстинкт. Общие обязательства. Поведение толпы. Ричер вдруг ощутил слабый запах страха.

Спрятаться в темноте. Не выделяться. Стать невидимым.