И тут он увидел мужчину, который стоял в тридцати ярдах от них, в темноте, и его силуэт выделялся на фоне идущего от воды слабого мерцания. Возраст около двадцати пяти лет, судя по позе; средний рост, массивная верхняя часть тела, странная форма головы из-за непослушных волос. Такие следовало стричь гораздо короче, но шел семьдесят седьмой год. Мужчина что-то держал в правой руке.

Крисси все еще занималась своим делом. Вне всякого сомнения, она была лучшей. Несравненной. Никаких шансов для остальных. Интересно, была ли Сара Лоренс студенткой? Он мог бы пойти туда учиться. Ничуть не хуже, чем Нью-Йоркский университет. Нет, едва ли они поженятся или что-то в таком же роде. Но, возможно, у нее есть подруги. Или сестра. Он уже видел ее подруг. Двух блондинок. Они будут ждать. Это часть сделки. У них осталось два часа до полуночи, и ему вдруг показалось, что это очень мало.

Мужчина начал двигаться в темноте, обогнул колонну – его движения были легкими и уверенными, он старался держаться так, чтобы оставаться незаметным, почти сливаясь с бетоном, – потом быстро переместился к следующей колонне.

В сторону «Шеветт».

Мужчина выглянул из-за колонны, чтобы найти новое место в мертвой зоне, отступил назад, снова слился с бетоном, и теперь Ричер едва его видел, но понял, что он явно беспокоится за предмет, который держит в правой руке, словно тот очень ценный и ужасно хрупкий.

Крисси все еще занималась своим делом. И у нее великолепно получалось. Смерть и вознесение к небесам даже близко не могли описать то, что он сейчас испытывал. Это было громадное преуменьшение. Можно даже сказать, вопиющее. Такая слабая похвала могла вызвать дипломатический скандал.

Мужчина снова начал двигаться. Все повторилось в том же порядке – взгляд, еще один взгляд, движение к следующей колонне, ближе к «Шеветт», потом слияние с бетоном, при этом он всячески старался не задеть о него зажатым в правой руке предметом.

И для этого ему пришлось чуть отвести его в сторону, так что он стал виден на фоне отраженного от реки света.

Ричер знал, что это такое.

На согнутом указательном пальце покачивался опущенный вниз револьвер. Массивный, в средней части как торс мужчины, со скругленной рукоятью, ствол длиной в два с половиной дюйма, гладкий, с несколькими выступами. Возможно, «Чартер армс бульдог» с барабаном на пять патронов, прочный, чаще всего сделанный под патрон калибра.44. Двойного действия. Удобный в обслуживании. Не предназначен для прицельной стрельбы, но очень хорош на ближней дистанции.

Крисси все еще занималась своим делом. Мужчина продолжал двигаться. Все ближе к «Шеветт». Он смотрел на машину. Прежде чем Ричер сел на автобус в Пхохане, мать заставила его прочитать газеты. Нью-Йорк. Волна убийств. Сын Сэма. Такое прозвище он получил после своих безумных писем. Но до этого его называли иначе. «Убийца калибра.44». Потому что он стрелял пулями калибра.44. Из револьвера.

Полиция Нью-Йорка сообщила, что это «Чартер армс бульдог».

Крисси все еще была занята. И Ричер не хотел, чтобы она останавливалась. Совсем не хотел. Более того, это было просто невозможно. Физически, умственно, как угодно. Такого пункта в повестке дня не существовало. Все, что не касалось происходящего, находилось в другом полушарии. Возможно, в другой вселенной. Биологический факт. Остановки не будет. Мужчина смотрел в их сторону. Ричер смотрел на него. Он убивает людей. Пары, сидящие в машине. «Так держать, – по-думал Ричер. – Сделай это сейчас. Я уйду на высокой ноте. На самой высокой ноте из всей истории высоких нот. Джек Ричер, покойся с миром. Он умер молодым, но с улыбкой на устах».

Мужчина не двигался. Он просто смотрел.

Ричер смотрел на него.

Мужчина не двигался.

Пары, сидящие в машинах.

Но только не в этой машине. Во всяком случае, если смотреть снаружи. Голова Крисси лежала у него на бедрах. Ричер находился в машине один – водитель, съехавший с дороги из-за поломки, сидит на месте пассажира, где больше места для ног. Мужчина смотрел. Ричер смотрел на него. Крисси все еще была занята. Мужчина направился к другой колонне, потом к следующей и вскоре исчез из вида.

И тут Крисси закончила свою работу.

* * *

После того как они привели себя в порядок, насколько это было возможно, застегнули пуговицы и молнии и причесались, Крисси спросила у него:

– Лучше, чем Блонди?[9]

– Откуда мне знать? – сказал Ричер.

– Лучше, чем живая Блонди на сцене?

– Намного. Тут даже и сравнить нельзя.

– Но тебе нравится Блонди?

– Больше всех. Она в первой пятерке. Или десятке.

– Заткнись.

Она включила двигатель и кондиционер на полную мощность, откинулась на спинку сиденья и распахнула рубашку, чтобы воздух обдувал кожу.

– Я кое-кого видел, – сказал Ричер.

– Когда?

– Только что.

– И что он делал?

– Заглядывал в машину.

– Кто?

– Какой-то тип.

– Серьезно? Звучит жутко.

– Я знаю, – сказал Ричер. – И мне очень жаль, но мне нужно найти Джилл Хемингуэй. Я должен рассказать ей первой. Я хочу ей помочь.

– О чем рассказать?

– О том, что я видел.

– И что ты видел?

– То, о чем ей следует знать.

– Одного из парней Крозелли?

– Нет.

– Тогда почему это важно?

– Возможно, она сможет использовать то, что я ей расскажу.

– А где она?

– Понятия не имею. Выпусти меня на Вашингтон-сквер, дальше я пойду пешком. Могу спорить, она где-то к северу от Хьюстон-стрит.

– Ты хочешь вернуться туда, где за нами гонялись.

– Давай назовем эту фазу рекогносцировкой.

– И что ты будешь делать на этот раз?

– Самый быстрый способ отыскать Хемингуэй – найти Крозелли.

– Я тебе не позволю.

– И как ты сможешь меня остановить?

– Я скажу, чтобы ты этого не делал. Я твоя девушка. Во всяком случае, на сегодняшний вечер.

– Именно этому вас учат в «Саре Лоренс»?

– Главным образом.

– Мне подходит, – сказал Ричер. – Мы просто немного там покрутимся; может быть, она выйдет.

– Ты серьезно?

– Совершенно.

– Почему?

– Законы физики. Случайная встреча не становится более вероятной, если обе стороны движутся.