Пат Паккард никогда не чувствовал себя уютно в диком бесшабашном Барбари-Коуст. Ни в тех редких случаях, когда ему приходилось сопровождать свою своенравную сестру в походах по ночным увеселительным заведениям. Ни сегодня, когда он с нетерпением ожидал, чтобы его поверенный заключил деловое соглашение и отвез его в верхнюю часть города.

Пат Паккард вздохнул.

Знай он, что это может случиться, он никогда бы не согласился позавтракать с вечно занятым адвокатом Лэвендером. Дайсард К. Лэвендер был с давних пор адвокатом семьи Паккардов. И хотя Пат соглашался со своей сестрой Адель, что средних лет адвокат был умным, напористым человеком, ему самому Лэвендер никогда не нравился.

Дайсард К. Лэвендер нажил свое состояние на работорговле. Именно Лэвендер отвечал за поставку дешевой рабочей силы — китайцев, благодаря чему образовалась обширная железнодорожная империя Паккардов, сделавшая их семейство чрезвычайно богатым. Однако Пату не нравился процветающий поверенный.

И уж конечно, Пату Паккарду не нравилось сидеть и ждать в экипаже, стоящем на одной из самых скандально известных улиц Барбари-Коуст. Он бросил еще один тревожный взгляд на закрытые двери клуба «Цилиндр», владельцем которого был Трехпалый Джексон. Что могло задержать Лэвендера?

Пат Паккард совершенно забыл о Дайсарде К. Лэвендере и Трехпалом Джексоне, когда услышал военную музыку. Он повернулся и с интересом стал наблюдать за продвигающейся по улице колонной. Он был потрясен и напуган тем, как подло толпа обходилась с членами Армии спасения.

Его внимание привлекла стройная женщина, едущая верхом во главе процессии. Он смотрел только на нее. Он видел, как она улыбается и машет рукой толпе. Слышал ее призывы к зрителям присоединяться и следовать за ней. Пройти вдоль Грант-стрит и принять участие в службе на открытом воздухе.

И он в ужасе увидел, как перезрелый помидор уда-рился ей прямо в грудь. Ее реакция на неспровоцированное нападение показалась ему по меньшей мере поразительной.

Достоинство, выдержка и бесстрашие молодой женщины перед лицом этих напастей произвели на Пата Паккарда сильное впечатление. Покоренный ее невероятным самообладанием, Паккард выскочил из экипажа и бросился на выручку Кей.

Ник Мак-Кейб наконец слегка приподнял тяжелое веко над здоровым глазом. Он с легкой иронией наблюдал за разворачивающейся перед ним уличной драмой. Он сразу же узнал высокого белокурого аристократа. Растянув в усмешке рот, отчего стало больно разбитой губе, Ник спрашивал себя, что мог делать младший брат Адель в Барбари-Коуст, с его-то пуританским воспитанием.

Он недоумевал также, почему Паккард бросился на помощь религиозной фанатичке. Женщине, проповедовавшей на улицах района, который населяли пьяницы и прочий сброд. Она была неотъемлемой составной частью вульгарной толпы, презираемой Паккардом и его аристократическим кругом. Возможно, чистенький Паккард, подобно многим отвратительным богачам, чтобы успокоить свою совесть, решил помочь Армии спасения.

Таковы были богатые. Уж Ник-то знал.

А может, Паккард рассчитывал на эффект, который он произведет на дружков из высшего общества, когда те прочтут в газетах о его безрассудном подвиге? Настроенный скептически, Ник рассеянно огляделся. И действительно, по улице спешил молодой репортер из «Сан-Франциско кро-никл» с блокнотом, ручкой и фотоаппаратом со вспышкой на штативе.

Пат Паккард действовал чисто инстинктивно. Он не имел представления о том, что где-то поблизости находится репортер. Паккард властно взял под уздцы нервозного большеглазого пони, на котором ехала Кей. Он пошел рядом с ней, храня на гладком, красивом лице выражение почтения и восхищения.

Он торжественно извлек из внутреннего кармана жилета белоснежный носовой платок с ирландскими кружевами и грациозно подал его Кей.

— Да благословит вас Бог, добрый господин, — произнесла Кей, беря из его рук платок с монограммой и пытаясь стереть с форменного жакета расплывшиеся помидорные пятна. — Вы очень добры.

— А вы очень отважны, мисс. Могу я называть вас мисс?

— На самом деле я капитан Кей Монтгомери. — Она протянула ему для пожатия свободную руку. — А вы?

— Патрик Паккард. Пат, — сказал он, осторожно беря ее руку в свою.

— Оставайтесь как есть! — закричал приближающийся репортер. — Прекрасно. Замечательно. Сделаем еще один снимок.

Циничный Ник Мак-Кейб с интересом наблюдал за происходящим.

Ник видел, как энергичный газетный репортер сделал еще несколько снимков героического отпрыска семейства железнодорожных магнатов и признательного капитана Армии спасения.

Он увидел, как шумная, неукротимая толпа опять заволновалась уже в другом месте. И тогда Большой Альфред неторопливо спешился. Обмотав поводья пони под лукой седла, массивный англичанин снял свою синюю запачканную форменную куртку и перебросил ее через седло. Потом он закатал рукава, выставив на обозрение перекатывающиеся бицепсы.

И этого было достаточно. Забияки и метатели всякой дряни рассыпались кто куда.

Пат Паккард стоял посреди Пасифик-стрит, увлеченно разговаривая с самой отважной, самой очаровательной молодой женщиной, которую ему когда-либо приходилось встречать. Пат застенчиво улыбнулся и кивнул, когда Кей пригласила его прийти на молитвенное собрание армии. Он обещал, что придет. А можно ли ему заглянуть к ней как-нибудь днем?

Возвышаясь над ним, капитан Кей взглянула на него сверху вниз и мягко произнесла:

— Да.

Одарив его улыбкой, она попрощалась с ним.

Большой Альфред снова сел в седло, и процессия горделиво продолжала свой путь вверх по Пасифик-стрит. Неохотно оставшись позади, Пат провожал капитана Кей теплым взглядом зеленых глаз.

Он с улыбкой возвратился к ожидающему его экипажу, чувствуя в себе прилив бодрости. Входная дверь клуба «Цилиндр» открылась настежь, и Дайсард К. Лэвендер вышел на яркое декабрьское солнце.

Дайсард К. Лэвендер тоже улыбался.

Единственный глаз этого тучного, лысого адвоката сиял самодовольством. Другой глаз был закрыт черной повязкой.

Сощуренный глаз Ника Мак-Кейба только мельком уловил хорошо одетого одноглазого адвоката. Его внимание опять привлекла колонна, быстро двигающаяся по Пасифик и уже почти скрывшаяся из виду.

Оркестр армии снова заиграл.

Нахмурившись, Ник оторвался от фонарного столба и, устало покачивая темноволосой головой, вошел внутрь «Золотой карусели».

И что прикажете делать с этим капитаном Кей Монтгомери?

Его звали Джой.

Кей удалось узнать это и кое-что еще о крошечном рыжеволосом мальчугане, нечаянно запавшем ей в душу, когда он плелся в хвосте шеренги ребятишек из Бэттери-Плейс.

Еще в тот ноябрьский день, когда Кей впервые заприметила Джоя, она сразу же, как только закончила дела в «Золотой карусели», поспешила в приют для сирот. Она буквально приперла к стене невозмутимую заведующую Мадж Симпсон, забросав ее вопросами.