Гаррет поднялся выше и стал ласкать ее ключицу.

— Это необходимо. Жаль, что у меня скованы руки: если бы они были свободны, я сумел бы ласкать тебя иначе.

— Я бы этого не вынесла, — ответила Кейт.

Он слегка отстранился.

— Почему?

— Это было бы чересчур для меня. Я бы точно взорвалась. — Она прерывисто вздохнула. — Я бы сошла с ума. С тобой мне приходится прилагать всю силу воли, чтобы удержать себя в руках. Если бы ты смог свободно меня касаться, я бы пропала.

— Кейт, это мне приходится всеми силами сдерживаться с тобой.

— Тогда зачем это нужно? Почему бы не дать себе волю? Почему бы нам обоим не делать то, что естественно?

— Тебе будет больно.

— Мне все равно.

— А мне нет.

Он тронул языком уголок ее рта. Они снова поменялись местами, и теперь он стоял на коленях между ее стройных ног.

Он поглаживал ее шелковистые бедра, ощущая под нежной кожей тренированные мышцы. Он уже знал, что Кейт очень подвижная, но вид ее тела, поджарого, но где нужна округлого, сводил его с ума и разжигал пламень в крови.

Он мягко ласкал чувствительные места на внутренней стороне ее бедер.

— Гаррет, — вздохнула Кейт и обняла его за плечи.

Он оперся на локти и опустил лицо к ее влажному жаркому входу. Она уже изнемогала от страсти, и когда он коснулся нежной розовой плоти, протяжно застонала. Он лизнул ее — едва не потерял контроль над собой, ощутив ее вкус. Его губы сомкнулись вокруг чувствительного бутона. Кейт застонала. Он вошел пальцем в ее тугую влажную глубину.

— Гаррет! — ахнула она. — Что ты…

Но под изысканными ласками она не сумела закончить вопрос.

Милая, нежная Кейт.

Он двигался вначале медленно, потом все быстрее и быстрее, ласкал ее языком, и когда почувствовал, что Кейт готова, добавил второй палец, готовя ее к тому, чтобы она смогла принять его.

Он продолжал движения, и вдруг Кейт задрожала всем телом. Замерла. Вцепилась в его рубашку.

Гаррет продолжал ласки до тех пор, пока эти пульсации не стихли и Кейт не обмякла. Она дышала глубоко и прерывисто, словно всхлипывая. Он осторожно вынул пальцы и выпрямился, чтобы поцеловать ее в губы.

Это был очень осторожный, ласковый поцелуй. Пока он длился, Гаррет устроил свои скованные руки у Кейт за головой и принял удобное положение. Он не был уверен до конца, но понимал, что другого пути нет. Если он не войдет в нее, то взорвется.

— Дай я, — сказала она и, просунув руку между их телами, приставила его стержень к своему входу. Кейт убрала руку, развела бедра пошире, а другую руку положила ему на ягодицы. — Давай, Гаррет. Сделай это. — Она обняла его за шею и выгнулась ему навстречу. — Пожалуйста. Возьми меня. Сделай меня своей.

— Кейт, — простонал он, — я не уверен, что…

— Мне это очень нужно. Мне нужен ты.

— Я так близко…

— Я хочу, чтобы еще ближе.

Проклятие, он не желал терять самообладание!

Медленно, стиснув зубы от напряжения, Гаррет вошел в Кейт.

— Да, — пробормотала она. — Да, да-а…

Он встретил сопротивление. Она напряглась под ним, но было уже слишком поздно. Он дрожал всем телом от усилия, необходимого, чтобы замедлиться, но остановиться не мог уже ни за что на свете. И он проник в нее, медленно разрывая ее девственную преграду, не останавливаясь, пока не оказался внутри полностью. Ее плоть сомкнулась вокруг него, и он ощутил поистине райское блаженство.

Кейт не шевелилась. Гаррет открыл глаза и посмотрел на нее. Она лежала напрягшись, неподвижно, плотно смежив веки.

— Кейт? — хрипло позвал он.

Ее ресницы дрогнули, и она открыла глаза, которые в неярком свете фонаря показались ему почти черными.

— Ты в порядке?

Она решительно кивнула:

— Двигайся. Я хочу узнать, каково это.

Он медленно двинулся наружу, но, не выходя, снова подался вперед, на этот раз быстрее.

— Больно? — выдохнул он.

Кейт снова кивнула.

— Боже, прости меня.

— Еще, Гаррет. Двигайся, прошу тебя.

Он снова почти вышел из нее — и протолкнулся вглубь. Она вздохнула:

— Уже лучше. Еще.

Он повторил движение снова.

— Еще, — тут же попросила она.

— Кейт, ты сводишь меня с ума, — застонал он. Она нахмурилась:

— Это так ужасно — то, что ты чувствуешь?

— Это… — Он сглотнул. — Я словно в раю. Не думаю, что когда-либо сумею насытиться тобой. Но я должен двигаться, или я сойду с ума.

— Но я же и говорю: двигайся.

Гаррет улыбнулся и поцеловал ее.

— Уже меньше болит?

Она кивнула.

— Тогда позволь мне любить тебя.

— Да, Гаррет, — прошептала Кейт. — Люби меня.

Он снова приник к ее губам в поцелуе. Ее тело дразнило его с самого первого вечера у пруда, и с тех пор он жаждал его, того, что происходило между ними сейчас.

Он забывал себя. Единственное, что он ощущал, — это те места, где их тела соприкасались. Ее губы, такие мягкие, нежные, податливые. Ее ноги, крепко обвивавшие его талию, и руки, что прижимали его к груди. И влажная, пышущая жаром глубина, которая поглощала его. Восхитительное вибрирующее ощущение зародилось у основания его позвоночника и прокатилось по телу. Гаррет стал двигаться быстрее. Под ним Кейт негромко постанывала, побуждая двигаться еще быстрее, еще сильнее, еще глубже.

И вот плотина рухнула. В последнюю секунду он вспомнил, что нельзя кончать в нее, резко вышел и со стоном избился ей на живот.

Сладостно опустошенный, он с трудом перекатился на бок. Кейт подвинулась ближе к стене, давая ему место, и уютно устроилась рядом с ним.

Гаррет прикрыл глаза, но дурное предчувствие не давало насладиться таким вожделенным удовлетворением. В нем зрела уверенность, что он в очередной раз, может быть, в последний, попался в ловушку Уильяма Фиска.

— Если я останусь, то засну, — сонно пробормотала Кейт некоторое время спустя. В крепких объятиях Гаррета, прижимаясь к его сильному телу, она чувствовала себя в полой безопасности и абсолютном покое. Так нельзя.

— Мы оба заснем, — ответил он. — А это плохая идея.

— Да, — согласилась она, но не двинулась с места. Она смотрела на дверь темницы, освещенную золотистым светом.

Снаружи подстерегала опасность, и меньше всего Кейт хотелось покидать этот мирный сон и возвращаться в жестокую реальность.

— Кейт, тебе надо идти. — Гаррет осторожно высвободился из ее объятий.