— Мне нужно посмотреть на верхней полке, там тайник.

Лис прищурился, обдумывая, насколько можно мне доверять. Залезать и шарить самому тоже не вполне удобно, так как мишень может ускользнуть.

Я изображала покорность и испуг. Видимо, он успокоился насчет моей резвости, а по-моему, он вообще недооценивает женщину как противника. Для него существо в юбке является просто хозяйственным придатком в повседневной жизни. Я и не собиралась его разубеждать.

— Лезь, — разрешил он. Я, изображая дрожание в членах и неловкость, вскарабкалась на табурет. И если раньше, когда я поджидала Мельникова, счет шел на минуты, то сейчас я взвешивала каждую секунду. Прямо в живот мне упирался ствол пистолета, я шарила по верхней полке. Вот мой ненаглядный «Макаров», я ощупала холодную и гладкую поверхность пистолета. Одна секунда — тихонько взвести курок, полсекунды — убрать руку с полки и выстрелить ему в лоб. Полторы секунды, нет, это много — мне явно обеспечена дырка в животе. Ох, уж какое противное ранение в живот, да еще с близкого расстояния. Нет, ни один хирург меня не заштопает. Так, пистолет не годится.

Рядом на фланелевой подстилке лежит баллончик с газом. Это вообще очень быстро. Полсекунды, даже четверть секунды — и у этого индюка глазки вылезут из орбит, а дыхание станет прерывисто-затухающим. Но при этом со мной произойдет то же самое, уж слишком узкое пространство в моем закутке. И, ко всему прочему, он все равно попробует пальнуть несколько раз автоматически, так как пистолет крепко зажат в его руке. Нет, и это отпадает. Нож тем более мне не понадобится, не та позиция, чтобы размахивать ножом.

Остается одно. Я ощупала большой фанерный ящик из-под посылки. Именно в нем хранились всякие инструменты, которые собирал еще мой отец. В ящике было два молотка, разводной ключ, пассатижи, отвертки и несколько баночек с гвоздями разного калибра. Этот набор инструментов с гвоздиками тянул килограммов на двадцать. Отец свято верил, что в хозяйстве необходимо иметь все инструменты на случай внезапной поломки. Дома он все чинил сам. Ну, а я никогда не могла самостоятельно вбить ни одного гвоздя. Для таких трудоемких манипуляций я приглашала специалиста. Вот именно теперь я оценила хозяйственность своего предка, это то, что мне сейчас необходимо.

Вцепившись обеими руками в ящик, я быстрым рывком двинула его на себя и чуть в сторону — прямо на голову гражданина с пистолетом. Сама я гибко подалась вбок, ускользая от дула его пушки. Падая, Лис даже ни разу не выстрелил, но грохот от посыпавшихся с полок банок и коробок был достаточно ощутимый. Я вцепилась руками за противоположную антресоль и секунду раскачивалась на табурете, который тут же рухнул подо мной. В этом месиве осколков и коробок лежал недавний мой тиран и мучитель. Дай бог, чтобы он был жив, я ведь не совсем могла рассчитать удар в своем неудобном положении. Нам еще о многом предстоит с ним поговорить, только теперь командовать парадом буду я.

Несмотря на то что я упала на коробки со старыми журналами, я все-таки поранила руку. Я не стала осматривать рану, а быстренько развязала веревку на одной из коробок. Теперь скручу ручки этому нахалу, завяжу покрепче узелок, а затем можно и пульс у него пощупать. Делала я все быстро, как будто пистолет все еще упирался мне в бок.

Операция по задержанию прошла успешно, хотя психологическая подготовка к финалу длилась дольше, чем хотелось бы. Пульс у дядечки прослушивался, хотя в себя он, видимо, придет еще не скоро. Возможно, я этим ящичком проломила ему череп. Что ж, не надо было так злить меня, а лучше было бы вообще со мной не связываться.

Побеседовали бы, подождали бы Мельникова, глядишь, и обошлось бы без таких травм.

Я нашла в углу кладовой пистолет и тряпочкой взяла его в руки — нужно сохранить на оружии только одни отпечатки. Теперь ему светит еще и вооруженное нападение. Хотя у него и так уже полный набор статей по Уголовному кодексу Я положила пистолет на стол, а сама рухнула на диван. Перепачканная в крови и пыли, с зудящим осколком в руке, я не могла и не хотела шевелиться. Соленая и теплая струйка текла по моему лицу, напряжение вылилось в истерику со слезами.

С этим типом я прикидывалась трусоватой и недалекой дурочкой. Но и в действительности я не настолько бесстрашна, чтобы спокойно пережить такую стрессовую ситуацию. Наше вынужденное общение с Лисом раскололо меня на две половинки. Одна из них высчитывала и прогнозировала варианты освобождения, а другая постоянно шептала о смерти. Напряжение и усталость выплеснулись, я стала искать иголку для еще одной неприятной манипуляции. Но иголка совсем не понадобилась, осколок в подушечке ладони был довольно-таки большим, и я извлекла его ногтями. Я еще несколько раз надавила на ладонь, проверяя наличие мелких и незаметных крошек стекла.

Тут я ощутила, что в квартире кто-то есть еще, кроме меня и моего отдыхающего «гостя». Опасные перипетии недавнего времени обострили мое восприятие. Не было слышно ни шороха, ни шагов, но кто-то незримо присутствовал в доме. Настороженно я всматривалась в дверной проем. У косяка появился Мельников, вооруженный и в пружинисто-напряженной стойке. Он оглядел комнату и присвистнул, когда внимательнее пригляделся к моему лицу и растрепанному виду.

— Что, старушка, повоевала? — он увидел на столике пистолет, полуприкрытый тряпочкой. Присел на диван, сочувствующе обнял за плечи. — Молодец, как всегда, сама разобралась. Жаль, что меня не дождалась.

— Тебя дождешься, без башки останешься, — съязвила я.

— Раз ворчишь, значит, все в порядке, — прокомментировал он. Еще раз потряс меня за плечи и подошел к пистолету. — Так, значит, все это время ты под прицелом была? Рассказывай, как выкрутилась…

— Да, глупо все произошло и смешно, — я вдруг радостно закатилась и, тыкая пальцем в кладовку, объясняла сквозь икающий смех:

— Глянь, там гражданин-то еще живой? А то мне недосуг было искать что-либо полегче, что попало под руку, тем и шарахнула.

Мне было почему-то от всего весело. Забавлял и Андрюшкин озабоченный вид, и недоумевающие глаза его напарника, и мой арсенал на верхней полочке в кладовке, которым я так и не смогла воспользоваться, А уж более всего веселил этот чудаковатый дядечка с замашками Наполеона местного масштаба. Мне стало легко, и казалось, что не было никакой опасности, просто дикая и глупая шутка.

Мельников посмотрел на погром в кладовке и на мирно лежащего гражданина со связанными руками.

— Заберите его. Если понадобится, вызовите врача, — сказал он напарнику, — я позже подъеду Напарник из окна свистнул шофера, и они вдвоем отнесли бесценный груз в машину.

— Что это ты ключики раскидываешь? — Мельников положил дубликат на тумбочку. — Так и посторонние в квартиру влезть могут.

— Для тебя старалась, чтобы не устраивал погром и не напрягался, выламывая дверь.

— Ну, что еще приключилось?

— Просто вспомнила одну дурацкую историю, в связи с этим ключиком, — весело ответила я. — Это давно было, когда я еще в органах служила. Гражданку одну опрашивала по поводу ограбления в ее квартире… Ну, опись составила украденных вещей, время приблизительно устанавливаю, когда этой дамы дома не было. И затем спрашиваю, а как дверь была открыта? Она мне спокойно и говорит, что ключом от ее квартиры, она его под половичок кладет, так как у них ключ один на двоих с сыном, а тот мог в любой момент из школы прийти. Чтобы он не торчал под дверями, она ключик все время под коврик клала. Об этом даже все соседи знали. Тут я и созорничала. Так проникновенно говорю: «Гражданка, а зачем же нагибаться, под половичок класть, вы гвоздик вбейте в косяк и вешайте туда ключик». Сначала она не поняла, а потом, когда осознала, что я шутить вздумала, взвилась, как фрегат на рейде, и кинулась к старшему следователю. Мне, конечно, по шапке настучали…