– Стоять! – Кастор замер. – Упал-отжался!

Страж задумался на миг, но под наигранно-гневным взглядом голубых глаз поспешно принял упор лежа и начал отсчет упражнений.

На счет «три» Аня встала во весь рост, пошатываясь на мягкой перине и прикрывая тело огромной простыней. На «пять» сделала шаг в сторону Кастора, на «десять» спустила ногу на ковер, на «двенадцать» встала сбоку и, не отрываясь, наблюдала. Аню завораживали танец рельефных мышц и игра света на влажной коже капитана. Девушке стало жарко, она шумно выдохнула. Кастор прекратил отжиматься и, сидя на полу, повернулся к брюнетке, потянув руку к простыне. Аня сделала шаг назад, увернулась от его руки и потянула ткань за собой. Мужчина прищурился, поднялся во весь свой могучий рост и направился к соблазнительнице, снова протянул руку, успел схватить простыню и резко дернул. Обнаженная Аня вскинула голову, молниеносно выбросила руку вперед, так же легко завладела одеянием Кастора и спустя секунду была прижата спиной к холодной стене. Кастор подхватил голубоглазую бестию под бедра, усадил на какой-то предмет мебели и грубо завладел девушкой. Аня коротко вскрикнула, глаза расширились и заблестели. Еще рывок, еще вскрик. И снова, и снова, до бесконечности грубо, до наваждения больно, до безысходности сладко.

– Будь моей женой, – жарко шептали губы.

– Я твоя без остатка, – вторили другие.

– Выходи за меня замуж.

– Тебе необязательно на мне жениться.

Мужчина замер, глядя на девушку: глаза так близко, дыхание обжигает, а мысли где-то далеко.

– Кас, не останавливайся, – заныла Аня.

– Почему ты не хочешь за меня замуж? – Мужчина не двинулся.

– Потому что я вообще не хочу замуж. Обручальное кольцо – это лицензия на сердце, страховка для любви.

Кастор смутился. И в это время во входную дверь громко застучали:

– Керберос, открой! Ты дома, я знаю! – Грубый мужской голос орал на всю улицу, слышно было даже через окно.

Аня была обрадована и раздосадована приходом гостя: хорошо, что неприятный разговор прервался, плохо, что наслаждение закончилось.

– Иди открывай, к тебе пришли. – Аня попыталась освободиться из объятий.

– Нет, ты мне не ответила.

– Кастор, открывай! Просыпайся, гад!

– Пусти. – Девушка уперлась в плечи стража и двинула бедрами.

Расслабившийся было мужчина вновь напрягся.

– Не пущу, – прохрипел он.

– Я сейчас выломаю эту бесову дверь! – неслось с улицы.

И чем больше Аня вырывалась, тем больше возбуждала партнера и себя.

– Не отпущу, пока не скажешь!

Внизу послышался удар, затем еще один: гость явно пытался выбить двери. Аня завелась не на шутку, сжав губы, продолжала упираться и отодвигаться. Кастор все сильнее прижимал ее бедра к своим, добавляя удовольствия, не отрывал глаз от голубого омута и ждал ответа.

С треском вылетела выбитая дверь, кто-то грохнулся на пол и благим матом обложил столяров и строителей. В девушке проснулся азарт: она прошипела, не прекращая двигаться:

– Он уже поднимается.

– Ты выйдешь за меня замуж?

– Отпусти. – Сердце бешено скакало, волна дрожи росла, закручивая тугую пружину.

По ступеням затопали сапоги.

– Выйдешь? – Еще толчок.

Пружина выстрелила, заливая Аню радужным восторгом.

– Да! – вырвался у Земной крик восторга.

Кастор успел подхватить девушку и рывком перенес к двери, шаги звучали уже совсем близко, но капитан умудрился спрятаться и захлопнуть дверь прямо перед носом гостя. Еще пару раз двинулся внутри Ани и замер, рыча ей в ухо.

Восторг, поцарапанная о грубые доски спина и осторожный голос из-за двери:

– Я… это… тебя там… внизу подожду…

Капитан нежно поцеловал невесту.

Весь оставшийся день Аня ходила как прибитая. Она не собиралась замуж, она не любила и не знала этого человека, она не давала согласия на брак, она могла бы и по-другому выражать свои эмоции. Чертовы порядки, чертова страна.

Вечер не принес покоя: подготовка к выходу в свет включала в себя непременное обсуждение нарядов с леди С, издевательство над волосами, успокаивал только макияж.

Луна глядела желтым немигающим совиным глазом на разношерстную толпу, блуждающую по зеленому лабиринту. Нанятые лакеи аккуратно разворачивали зазевавшихся и забредших слишком близко к покоям хозяев посетителей. Аня тревожно всматривалась в освещенное тысячью светляков пространство декоративного сада. Где-то там ходил обнадеженный ею мужчина, и с этим придется что-то делать.

– Аня, пойдем, скоро начнется, не хочу опаздывать. – Сольвейг облачилась в пышное платье кремового цвета, сшитое по мотивам свадебных нарядов из земного журнала «Невеста +1».

– Ты выглядишь очаровательно, Соль. – Аня приветливо и немного печально улыбнулась. Очень хотелось сказать, что платье невозможно нарядное, настоящее свадебное, но любое упоминание о свадьбе грозило обернуться испорченным вечером и слезами.

Опасения Ани не оправдались: стражи были крайне заняты, и Кастор на пути кузин не попался. Леди Юдора сидела в первых рядах зрительного зала, беседуя с соседками – такими же разряженными дамами, потом заметила дочь и активно замахала рукой.

На сцену вышел лорд Пэйон, и зал притих в трепетном ожидании. Вступительную речь и первые жидкие аплодисменты Аня пропустила мимо ушей, она нервно теребила ожерелье на шее и украдкой поглядывала по сторонам – господина Кербероса, начальника стражи славного города, не наблюдалось.

Медленно погас свет на сцене, слуха ласково коснулись первые аккорды. Аня погрузилась в созерцание, по залу прошлись шепоток и общий «Ах!», когда лучи света выхватили очертания замка, нарисованного на задней стене театральной подковы. Действо началось и сразу заворожило волшебством игры и талантом актеров.

В какой-то момент Сольвейг сильно пихнула Аню в бок, та сдержанно охнула.

– Смотри, вон там, какой красивый! – Аня повернула голову в ту сторону, в которую показывала Соль, обнаружила Кастора, изображающего из себя еще одну колонну, и поджала губы. Леди Юдора шикнула на дочь.

Начальник стражи, не отрываясь, смотрел на очаровательную брюнетку, леди С тяжело вздохнула и вернулась к просмотру представления.

Зрители переживали, страдали и любили вместе с главными героями. Ничего подобного ранее на зрительский суд не представляли. Волна восторга прошла по залу, когда Золушка убежала по проходу между зрительскими креслами, а бедный влюбленный принц остался страдать на второй ступеньке.

Крики «браво» и аплодисменты не умолкали очень долго, труппа не уходила со сцены, кланялась, принимала подарки. У исполнительницы главной роли появились поклонники, художественного руководителя восхваляли. Наконец немного успокоившись, зрители приготовились расходиться, но их остановил господин Пэйон: