Да что пенсионеры! Угоняли мопеды у здоровых и сильных мужчин и у слабых подростков, словом, у всех, кому «посчастливилось» посетить «Стрелу» на мототранспорте. Регистрировали сотрудники милиции по 3–4 угона в день.

Пришлось всерьёз заняться «мотогангстерами», орудующими открыто и нагло на довольно-таки бойком, людном месте.

– Что же, вы думаете, в конце концов выяснилось? – вспоминает Андреев. – Занимались хищением мопедов озорники-малолетки!

Площадка перед магазином была огорожена металлическими перилами. Несовершеннолетние похитители велосипедов с мотором сидели на этих перилах в ряд, как воробушки. С виду они как– будто бы скучали. Не знали, якобы, чего им делать. А на самом деле это была живая очередь на… угон мопеда. Стоило владельцу велосипеда с мотором скрыться в дверях магазина, как очередной «воробышек» слетал с перил, седлал железного коня и был таков.

Но это еще не все. Остальные малолетки подвигались на перилах – этакий бесперебойный конвейер! Действительно, производственный процесс был отлажен отменно: угнанные мопеды они перебирали, разбирали, составляя из деталей разных машин такую «комбинацию», что через два часа владелец не признал бы своего двухколесного друга.

С угнанными мопедами похитители ныряли в подвал на валу, возле железной дороги, где у них была своеобразная мастерская. После такой операции по разборке и сборке чужой машины угонщик начисто скрывал следы преступления.

Набралось подобной техники на целый гараж. На трех грузовых машинах увозили потом похищенные мопеды и запчасти, когда изловили малолетних угонщиков!

Конечно, был большой скандал, когда владельцы попытались заполучить свою технику обратно. А старший «опер» чуть голову себе не сломал, разбираясь в схемах нарочно перемешанных деталей и запчастей на разных машинах.

– Но, все-таки, это – малолетки, – говорит Евгений Евгеньевич, – и кататься на мопедах с ветерком им охота. Поэтому я им сказал: «Машины будете регистрировать у меня». А документов на технику, как правило, у ребят нет.

А я – оперуполномоченный. Я обязан был наладить порядок в таком бестолковом хозяйстве. Чтобы не повторялась история у «Стрелы» и на других стоянках мопедов.

– Регистрировал каждый мопед, каждый мотоцикл, их основные параметры в особую тетрадь. И уже досконально знал не только владельцев техники, но и принадлежащий им транспорт.

Приходит ко мне юный владелец: «Вот, у меня мопед. Но паспорта на него не имею». Записываю номера двигателя, рамы. Предупреждаю: «Смотри, если у тебя окажется другой – пеняй на себя!» У меня чуть ли не очередь выстраивалась – на «регистрацию».

Бывали случаи, остановит ГАИ юного владельца мотоцикла: «Это чья у тебя техника?» «Как чья? Моя! Вон там за углом Андреев живет. Он скажет». А я действительно мог сказать, прав ли задержанный. Заметно стихла волна краж мототранспорта в моем секторе.

Как видим, Евгений Евгеньевич уже тогда пошел по особой линии угрозыска – борьба с угоном мототранспорта. Но до начальника МОРО путь еще был долог. Приходилось Андрееву, как и всякому оперу, заниматься и обыкновенными кражами, и загадочными убийствами.

Непредсказуемый самопал

– В 1979 году было создано управление уголовного розыска (УУР). Из Октябрьского РОВД меня перевели туда. Туда же перевели Александра Евсеевича Вдовина, до этого работавшего начальником уголовного розыска Первомайского РОВД. – вспоминает Андреев. – Вот здесь началась тяжелейшая работа! В моем ведении была Ломовская зона. Из командировок мы не вылезали. По двести с лишним дней в году находились в разъездах. Сейчас иной молодой работник, отправляясь в командировку, начинает беспокоиться, задавать разные вопросы: «А как туда добраться? А на чем?» Мы об этом даже не думали. Не существовало у нас таких проблем. Дан приказ – выполняй! Поднимают ночью, везут до будки ГАИ. Довезут – хорошо! А нет транспорта – идешь пешком, и оттуда – на попутной машине. И в Н-Ломов, и в Земетчино, и в Беднодемьяновск…

В Земетчино на улице Рабочей произошло убийство. Впервые приехавший в райцентр Андреев не был знаком с его своеобразными условиями. Бывший заместитель начальника РОВД по оперативной работе Котунов сразу понял это и сжалился над Андреевым – выдал ему охотничьи сапоги. А теперь, говорит, пошли на Рабочую! Прибыли на место, чтобы заняться раскрытием преступления, совершенного при загадочных обстоятельствах.

В центральную районную больницу привезли подстреленного мужчину! Потерпевшего доставляла жена и двое знакомых. Мужчина был тяжело ранен в живот. Внутреннее кровоизлияние – через полчаса он умирает.

Жена поясняет: муж вышел в четыре часа утра в туалет, находящийся во дворе, а, возвращаясь домой, он уже держался руками за живот. Вот ее самое первое объяснение.

Ну, естественно, жена! Кому же еще и верить-то – самый близкий человек!

По случаю гибели отца из армии в отпуск приезжает сын. У него уже свой расклад: кто убил отца, кто помогал убийцам. Мы ему рассказали имеющуюся версию, поставили перед ним определенные задачи. Сын: «Да, да! Я все силы приложу, чтобы найти убийцу отца».

А где же его искать? Ладно бы, роковой выстрел мог произвести случайный прохожий, а то ведь не бывает там никого! В болотных сапогах едва доберешься до этой окраины села.

Начинаем заниматься раскрытием убийства. Что мы имеем? При вскрытии у погибшего было извлечено несколько кусков свинца. Вышли в результате поисков на одного несовершеннолетнего жителя Земетчино. У него как раз имелся такой свинец. А пластина с края обрублена. «Что делал?» – «Удочку!» – «Покажи!» – …Нет, я самопал сделал». – «Где он?» – «Нет его…» – «Где он?!» – «Я его выбросил, когда началось все это дело…»

А мы изъяли ружей, самопалов – кучу целую!

«Поехали, покажи, куда ты его бросил».

И тогда подросток вынужден был признаться, что отдал самопал одному из тех приятелей, которые привезли в больницу раненого. Круг замкнулся. Задержали мы этого приятеля, и по всему было видно, что он понял: «Это – всё!»

Интересная деталь: еще до того как мы вышли на подозреваемого, к нам пришел с претензиями сын потерпевшего. Ведь несовершеннолетний умелец, смастеривший обрез-самопал, приходился погибшему дальним родственником. Так вот, сын стал требовать у нас отчета: «Почему моих родственников тревожите, вместо того, чтобы искать убийцу?» Он похоже, знал уже всю правду, и старался, чтобы мы её не узнали.

А убийство на самом деле произошло вот как. Погибший, его жена и два приятеля распивали той ночью самогонку. Потом, как поясняют собутыльники, якобы неосторожно был произведен выстрел из злополучного обреза-самопала…

Трудно представить неосторожный выстрел из такого своеобразного устройства! Трубка, которая заряжается со ствола: кладется порох, свинец, пыж, сверху кладется что-то типа капсюля. Чтобы произвести выстрел, специальный рычаг имеется, надо его взвести. Весь «механизм» – на резинках. И надо было одну из них закрепить, чтобы подготовить самопал к выстрелу. Что и было сделано захмелевшими собутыльниками. Но с какой целью? Какая необходимость наступила в столь сложной подготовке к «неосторожному» выстрелу?