Юрген позвал всех к окну, мы долго наблюдали, как в замок прибывают пышно одетые гости: кто в дорогих повозках, кто верхом на рослых конях, а кто и на потешных осликах.

— Будет пир, — определил я.

— Мы случайно попали в такое время? — спросил Юрген.

— Сомневаюсь, — ответил я. — Мы слишком уж неожиданные гости, и здешний правитель, если не полный дурак, точно хочет как-то воспользоваться нами…

— Использовать?

— Да, использовать. Конечно, ничего не давая взамен. Но так не бывает, и они это знают, не дети. Так что будет торг.

Он посмотрел на меня с хмурым подозрением:

— А он нам нужен?

Я вздохнул:

— В какой-то мере. Но не слишком. Сейчас мы просто погулять вышли, понял?

Он переспросил в недоумении:

— Погулять?

Я приблизил губы к его уху и прошептал едва слышно:

— Да, погулять. А то, что эти острова все равно захватим, об этом пока молчок.

Он повел взглядом по сторонам, какая сволочь подслушивает, проворчал таким же шепотом:

— А зачем они вам?

— Потому, — сказал я, — что пираты — нехорошо. Грабить имею право только я один, даже Кейдан этого права лишен. Но когда грабят не отдельных людей а целые страны — это уже не грабеж, а налоги. Что, значит, можно.

Он покачал головой, в глазах глубокое уважение. Последний раз такое видел, когда капитанов пиратских кораблей возвел в графы и бароны, а рядовым пиратам даровал право войти в сословие благородных людей и все это подтвердил бумагами за подписью и печатью самого короля.

— Нас доставили к эрлу, — уточнил он, — или к этому, как его, язык сломишь…

— Стекъярлу, — подсказал Яков горделиво. — Темнота!

— А ты знаешь, — спросил Юрген угрожающе, — что это за?

— Его светлость знает, — ответил Яков подхалимски.

Юрген покосился в мою сторону:

— Правда?

Я отмахнулся:

— А это важно? Ниже короля, это точно.

Загремела решетчатая дверь, один страж с кряхтением поворачивал ключ в скважине висячего замка, двое ждут с алебардами в руках, но вид уже не такой враждебный, как прежде, оружие не в готовности, а так, сразу видно, что раньше были чабанами и пасли овец.

— Чужестранцы, — сказал тот, что боролся с замком, — благородный стекъярл Уилл Поултер изволит проявить к вам милость. Вас проводят в палату, где уже накрывают для вас стол. В виде особого расположения будут даже танцы.

Юрген посмотрел с подозрением.

— Я не танцую!

— И не надо, — снизошел до ответа страж. — Для вас будут петь и танцевать юные девушки.

Яков вздохнул.

— Точно Мишель сказал, грехов наберемся…

— Попробуйте устоять, — предложил я ехидно.

Страж сказал уже почтительным тоном:

— А вас, сэр Ричард, как старшего, Его Мощь стекъярл Уилл возжелал милостиво пригласить на пир к нему лично.

— Ого, — сказал я, — ну что ж, мы весьма польщены и впрямь трепещем от предвкушения удовольствий. Что у вас едят? Лягушек в маринаде или просто жаб под соусом?

Он скривился, замок крякнул, дужка отскочила. Дверь отворилась с пронзительным визгом, я вышел, надменно заложив руки за спину. Сзади слышался топот моего отряда, голоса стражей, что постепенно отдалились вправо.

Один из моих стражей пошел впереди, показывая дорогу, двое топали следом, переговариваясь вполголоса. Мелькнула соблазнительная мысль, обезоружить всех троих, затем перекинуться птеродактилем и взмыть в небеса, но тогда Юргену и остальным в самом деле придется плохо, как бы я ни планировал освободить их потом.

Стражи как ощутили мои потаенные мысли, или они не столь потаенные, придворные стражи обязаны уметь читать выражения лиц, непроизвольные движения, даже меняющийся запах тела, в спину кольнули стальные острия.

— Еще два зала… — проревел грубый голос, — и чтоб никаких штучек!

Я смолчал, это всего лишь простые солдаты, эрцгерцог не унизится до разговора с алебардистами, которых набирают исключительно из простонародья.

От тюрьмы до пиршественного зала всего четыре этажа; мы поднялись из подземных помещений, переоборудованных под камеры, минуя винный погреб и склады, затем еще просторный холл, а сверху уже несутся веселые вопли, туда бегут слуги с подносами.

Стражи довели меня до двери, слуга растворил створки, но никто не прокричал «Его светлость эрцгерцог Ричард…», я шагнул в зал и, не сбавляя размеренного шага, направился между двумя рядами гостей за столами к дальней стене, там самые пышно одетые, там больше всего слуг, и там стража с блестящими остриями алебард.

Во главе стола — огромный бородатый мужик, настолько крупный, что трон делали явно под его размер, но от сытой и спокойной жизни Его Мощи вскоре даже в нем стало тесновато, выглядит настолько плотно всаженным, что, когда встанет, кресло может подняться с ним вместе. Тоже, как и стражи, из простонародья, само «Уилл Поултер» говорит, что вышел из самой его гущи, у людей благородного сословия не может быть таких имен или прозвищ, но, думаю, среди пиратов трудно отыскать высокорожденного, да еще и достаточно деятельного, чтобы захватил власть.

Я замедлял шаг, глядя на стекъярла с веселым любопытством, вернее, стараясь, чтобы это так выглядело, я же ничем не встревожен, в плен не попал, а сам так возжелал, и вообще мне здесь интересно…

Стекъярл вперил в меня взгляд, видимо, проницательный, но из-за мясистых набрякших век глаз не видно, только узкие щелочки.

— Дорогой гость, — сказал он зычно, не сказал, а проревел, — присоединяйся к нашему пиру… Эй, Питер, освободи место сэру… сэру?

— Сэру Ричарду, — сказал я. — Просто сэру Ричарду.

— С какого острова? — уточнил стекъярл.

— С далекого, — ответил я любезно. — С очень далекого.

Придворный, что сидел рядом с правителем, поднялся и, метнув на меня злой взгляд, пересел на другой конец стола, тоже грубо согнав кого-то пониже рангом.

Стекъярл молча наблюдал, как я свободно и не тушуясь сел на освободившееся место, выпрямил спину и встретил его взгляд. В моих глазах веселье, которое я на самом деле не испытывал, мало ли что взбредет в голову островному пирату, но улыбка на месте, я делаю вид, что с интересом осматриваюсь и слушаю разговоры.

За нашим столом не больше дюжины, все мужчины, за исключением двух очень красивых молодых женщин, одну сразу посадили рядом со мной, другую — напротив, обе тут же начали строить мне глазки и кокетничать, но я сперва присмотрелся к мужчинам, кто как реагирует, странно, но всем женские ужимки по фигу, значит, я должен осмелеть и тут же начать разговаривать весьма охотно и напропалую хвастаться, хвастаться, чего от меня, похоже, и ждут.