2007 года Лужков заявил, что крупный торговый центр под площадью не нужен, а это неизбежно означало, что город должен увеличивать финансирование проекта. Однако два других проекта «Большой Ленинградки» – тоннель под станцией метро «Сокол» и сложная развязка «Тверская застава» перед Белорусским вокзалом и станцией метро «Белорусская» – отстали от графика, превысили бюджет и тоже столкнулись с противодействием. В связи с этим «Тверская застава» имела приоритет перед тоннелем на Пушкинской площади, пока искали средства на финансирование последнего [Пушкинскую 2009; Реконструкция Пушкинской 2009].

В августе 2009 года Ресин объявил: «Деньги нашли, контракт подписан» [Власти 2009], но проект Пушкинской площади по-прежнему пребывал в подвешенном состоянии. Противодействие реконструкции все нарастало. В декабре была сформирована «Общественная коалиция в защиту Москвы». Ее манифест придавал первостепенное значение сохранению Пушкинской площади – «сердца Москвы» [Ни шагу 2009]. Частые противоречивые заявления должностных лиц отнюдь не облегчали городу задачу. Например, несмотря на прозвучавшее в 2007 году утверждение мэра, что крупный торговый комплекс не нужен, в феврале 2010 года глава фирмы, взявшейся за проект, объявил, что «это будет своего рода подземный город» [Filatova 2010]. Среди противников проекта на данном этапе были Навальный и Экспертно-консультативный общественный совет по формированию городской среды при главном архитекторе города Москвы А В. Кузьмине.

Летом 2010 года появилось заявление о необходимости внесения в план новых корректив. «Под давлением москвичей» город уменьшил плановый масштаб торгового комплекса с 95 000-100 000 м2 до 20 000, а сметная стоимость строительства достигла 400 000 000 долларов, что превысило первоначальную смету в пять раз [Бычкова 2010]. Хотя в прошлом опасения местных жителей игнорировались, к данному моменту чиновники явно обеспокоились возможным повреждением фундаментов соседних зданий. Также город признал необходимость действовать с учетом возможного обнаружения под площадью, на которой некогда находился Страстной монастырь, ценных археологических артефактов. Помимо того, рядом с Пушкинской площадью когда-то проходила стена Белого города, окружавшая Москву в XVI веке.

В середине октября 2010 года одним из последних действий Ресина на посту исполняющего обязанности мэра стала приостановка проекта реконструкции «в связи с протестами жителей». Ресин заявил, что планируемые коммерческие площади следует значительно сократить или вообще исключить [Ляув, Филатов 2010; Filatov, Dranishnikova 2010]. В следующем месяце новый мэр С. С. Собянин учредил и возглавил Градостроительно-земельную комиссию города Москвы. Одной из ее основных задач являлось рассмотрение инвестиционных контрактов крупных городских проектов, начиная с реконструкции Пушкинской площади, соглашения по которому Комиссия аннулировала на первом же заседании. Собянин подтвердил, что большого подземного торгового комплекса не будет, но продолжал планировать строительство тоннелей и паркинга [Ляув, Филатов 2010].

Новый мэр и его команда тщательно пересмотрели транспортный режим города и, как будет сказано ниже, внесли ряд существенных изменений. Одним из них стал полный отказ от реконструкции Пушкинской площади. Это решение было принято Градостроительно-земельной комиссией в феврале 2013 года, но официально не оглашалось и вступило в законную силу лишь в октябре того же года. Пресс-служба мэрии назвала причинами отмены проекта «транспортные ограничения, протесты жителей и изменение градостроительной ситуации» [Буранов 2013]. В том же новостном сообщении самый крупный московский специалист по транспорту М. Я. Блинкин подытожил то, о чем многие думали годами:

Согласно транспортной науке, городские улицы, которые граничат с жилой застро мйкой, должны иметь светофоры: это совершенно нормально. Тверская улица – это не магистраль. Проект этот появился, поскольку его разработчики имели определенные коммерческие интересы.

Наследие Лужкова

Из всех московских руководителей только Сталин уничтожил и создал столько же памятников, сколько Лужков. За время правления Лужкова было разрушено 2000 старых зданий[44], 200 из которых в свое время числились памятниками архитектуры [Dowson 2010]. Здесь у меня была возможность рассказать лишь о некоторых из наиболее заметных сооружений и утрат, составляющих наследие Лужкова. Даже появление в середине 2000-х годов эффективного, многопланового и постоянно действующего движения в защиту культурного наследия не побудило Лужкова укротить свои амбиции и самоуверенность. Впрочем, в нескольких случаях движению удалось повлиять на его планы.

Для этой главы я отобрал самые значительные, на мой взгляд, примеры того, что происходило в городе в последние годы правления Лужкова. Очень важным событием была также борьба за Химкинский лес, но она развернулась в Московской области. Проблемы, связанные с некоторыми другими объектами культурного наследия, в частности «Детским миром» и домом Мельникова в районе Арбата, не были решены в период пребывания Лужкова у власти[45]. Случаи с Царицыным, Большим театром и Пушкинской площадью были выбраны потому, что, благодаря своим различиям, они дополняют отчет о роли лужковских градостроителей и движения за сохранение культурного наследия. Если говорить конкретнее, ощутимые различия проявляются в материальном масштабе, местоположении, характеристиках городского режима, характеристиках оппозиции и настроениях населения.

Царицынский проект следует считать одним из крупнейших успехов Лужкова, если под успехом понимать практически полное достижение чрезвычайно амбициозной цели. В этом отношении состояние Царицына до его реконструкции и географическое положение явились для исхода дела решающими факторами, которыми Лужков умело воспользовался. Добираться до Царицынского дворца из центра любым способом (на метро, электричке или на автомобиле, а затем пешком) не меньше часа. Следовательно, это не та достопримечательность, к которой были лично привязаны хотя бы немногие москвичи. Люди знали историю Царицына, которая придавала ему некоторую значимость как символу Екатерининской эпохи, или, возможно, монархии вообще. Жителей Царицына исторические руины, занимавшие столь обширную площадь в их районе, напротив, волновали куда меньше, чем настоятельная потребность в экономическом росте. Словом, широкая общественность не испытывала к этому месту особой привязанности, в то время как несентиментальные местные жители жаждали перемен.

Немаловажным был и тот факт, что самая заметная достопримечательность Царицына – остатки главного дворца – являлась всего лишь недостроенным сооружением. Хотя многие ценят руины, считая, что они побуждают к размышлениям об истории и человеческом опыте, другие видят в них неприглядные развалины и напрасно занимаемое пространство. Как признавал даже градозащитник Э. Харрис, «раньше в парке было опасно гулять по вечерам» [Харрис 2009: 243]. Эта «запущенность» четко отличала Царицыно от Большого театра и Пушкинской площади, которые ни жители Царицына, ни остальные россияне никогда не признали бы бесполезными.

Лужков сумел воспользоваться состоянием и местоположением Царицына, чтобы подорвать позиции градозащитников и заручиться поддержкой жителей района. Парк явно пользуется у москвичей большей популярностью, чем прежде, хотя и являет собой эрзац-репродукцию. Однако на фоне триумфа Лужкова сохраняются две связанные друг с другом проблемы. Содержание музея-заповедника «Царицыно» ныне обходится куда дороже, чем в прошлом, когда им по большей части пренебрегали. Новое