— Решила напомнить мне мои же слова? — прищурив глаза, спросила Женя. — Значит вот такая ты? И ко мне уже свои профессиональные методы применяешь… Слушай, как тебе это удается? Буквально десять минут назад, я была уверена, что никогда, ни за что, ни за какие сокровища мира не пойду к сопернице в прислуги. Сейчас — даже не сомневаюсь, что пойду.

— Поверь, — горячо сказала подруга, — я здесь ни при чем. На самом деле, в глубине души, ты была готова к столь решительному шагу, и тебя нужно было только немножечко подтолкнуть. — хитро улыбнулась она. — Кстати, давай домой подвезу. А то ты на общественном транспорте будешь добираться еще часа два.

В машине играла ненавязчивая музыка, грела печка, перед глазами проносились длинной вереницей неоновые лампы, вывески и фонари. Казалось, ну, что еще нужно для умиротворенной и спокойной беседы, но в салоне автомобиля продолжался бой. Тома наступала и практически одержала победу. Теперь она учила уму — разуму поверженную сторону, то есть Женю.

— Не вздумай пользоваться косметикой, не выставляй свою косу на показ, ты же знаешь, как у баб слюни текут и глаза на лоб вылазят, когда они видят твою шевелюру. У тебя старые вещи есть?

— В смысле? — уточнила Евгения.

— Которые ты на свалку собиралась выбросить, или бедным раздать…

— Честно говоря, я недавно собрала мешок. На дачу хотела отвезти. Думала, для огородика пригодится.

— Вот и пригодилось. Поройся там. Может, найдешь, что подходящее. Ты должна выглядеть скромно, но достойно. Кстати, ресницы пудрой притруси…

— У меня пудры нет. — пожаловалась Женя.

— Возьми мою сумочку, — скомандовала Тома, — достань косметичку…

— Ого! У тебя не косметичка, а еще одна сумочка. — удивилась девушка.

— А… — отмахнулась Тамара. — Как начну складывать, так кажется все понадобиться при непредвиденных обстоятельствах, потом, разумеется, не пользуюсь ничем. Но, на всякий случай, вожу с собой. Вот видишь, и пригодилось. Достань пудреницу, в синенькой коробочке. — попросила она, — Нашла? — уточнила.

— Да. А зачем ресницы пудрить? — спохватилась Женя.

— Чтоб не заглядывалась. Мало ли, позавидует, на работу не возьмет. Они у тебя вон, какие длинные, никакой туши не требуют.

— Поняла. — соглашаясь кивнула Евгения.

— И самое главное. — Тома остановила машину у подъезда дома, где жила Женя. — побольше покорности в глазах, меньше слов, старайся быть невидимой в квартире, вроде тебя и нет, хозяевам это нравится.

— Не думаешь же ты, что я застряну там на долго? Думаю, мне хватит пару дней. — предположила Евгения.

— Мало ли… Знаешь, в жизни всякие непредвиденные ситуации случаются. Так что, ни пуха тебе, ни пера. Я буду тебе вечерами звонить. Инструктировать. — Она поцеловала подругу в щеку и уехала, просигналив на прощание.

Непонятно почему, но идти домой было страшно. Взглянуть в глаза Виталику… Жене казалось, что он тотчас догадается о ее авантюрном поступке и о том, что она все знает. Девушка медленно поднималась по лестнице. Ступенька за ступенькой. Как будто на эшафот.

Да, жить с человеком и каждый день гадать, где он был, с кем, почему…, почему Виталик променял ее на другую? Этот вопрос мучил Женю больше, чем все остальные. Конечно, она не смела признаться лучшей подруге, что в глубине души возмущена, там все клокочет и рвется наружу. Евгении было страшно. Страшно! Больше всего она боялась потерять мужа. Жить в разлуке с Виталиком. Нет! Ни за что! Может быть, поэтому Женя готова простить измену, пережить ее, но пережить расставание с ним — ни за что!

Евгения хотела открыть дверь своим ключом, но она неожиданно распахнулась.

— Солнышко! — протяжно и ласково сказал муж. — Ну, где же ты ходишь? Я соскучился. Пришел домой, а тебя нет. Сидел, слушал, как поднимается и опускается лифт, несколько раз выглядывал в коридор, а тебя все нет. Вдруг слышу, твои шаги по лестнице. У тебя из под носа «угнали» лифт? Почему ты поднималась пешком? Где ты была? Я звонил тебе с работы, но дома никто не брал трубку.

Вообще то я и сам недавно вернулся…

Виталик тараторил без умолку. Женя улыбнулась, попутно переодеваясь. Он напомнил ей собаку, которая целый день сидит в пустой квартире, в ожидании хозяев. А когда вечером вся семья постепенно собирается у домашнего очага, она радостно виляет хвостом, прыгает вокруг, пытается лизнуть и выказать свой восторг, повизгивая и лая от удовольствия. Жаль только говорить не может. Странно, отчего столь глупое сравнение пришло ей в голову? И тут она поняла… Еще собаки кусаются, очень больно… Так много приятных слов, красивых, добрых, а сейчас завершит их ложью — словно ножом по сердцу.

У Виталика прекрасное настроение всегда выражалось в болтливости. Сам по себе он, в большей степени, молчун, но когда эмоции его переполняют, тогда Виталий становится неимоверно активным и словоохотливым.

— Снова задержался на работе? — Женя помогала ему солгать.

— Да… Ну, ты же знаешь моего вездесущего шефа. Мало того, что днем без передышки мотаемся по городу, так к вечеру он вспоминает, что там, что то забыл, туда не заехал, а здесь его надо подождать…В общем, рутина. Жаль только, что затягивается она на дольше, чем мне хотелось бы. Ты же знаешь, как я люблю проводить время с тобой, на нашем скрипучем диванчике… — Виталик крепко обнял Евгению. — Маленькая моя, как же я тебя люблю.

Его поведение было совершенно не понятно девушке. Может, он, таким образом, пытается загладить свою вину? Врет, потом краснеет, чувствует, что не прав и снова врет. Так получается замкнутый круг, мышеловка, в которую он себя загнал.

— Слушай, Виталя, давай купим тебе приличный костюм… — неожиданно предложила Евгения. — Ты возишь солидного человека, тебе не бывает неловко? — она провоцировала его, всячески хотела, чтоб супруг проболтался, но он, как ни в чем не бывало, отреагировал совершенно естественно. Если бы Женя не знала правду, то никогда и не догадалась, что муж врет.

— Женька, а это хорошая идея! Пожалуй, как — то выберемся, и купим. А то и самому надоело ходить в старых джинсах…

— Но, на дорогой может и не хватить наших финансов… — продолжала Евгения.

— Ничего, как то выкрутимся. Подсоберем. — «успокоил» ее Виталик.

Дальше вести разговор ей не хотелось. Ни один мускул не дрогнул на его лице, отметила про себя Женя. «Прекрасный актер. А я раньше и не замечала за ним игры. Мне он казался таким естественным, таким открытым и честным…»

— Хочется спать. — наиграно зевнула Евгения.

— Да? — Виталик расстроился, или сделал вид, что расстроился. После всех событий Женя уже не знала и не могла определить, когда он врет, а когда говорит правду. — Жалко. А я думал, мы еще поболтаем… Или… — он аккуратно провел ладошкой по спине, кончиками пальцев коснулся шеи, запустил их в густые, распущенные волосы жены. — … займемся чем то поинтересней.