— Лучше пойдите и взгляните сами. Ужас какой-то!

Привязанная к изножью двуспальной кровати веревка была перекинута через рожок большой бронзовой люстры. Висящее тело — это оказался Хамфри Тейн-Четвайнд — медленно вращалось. Под ним валялся опрокинутый стул.

К штанине Хамфри была приколота записка следующего содержания:

«Онория дорогая жизнь без тебя лишена смысла мы еще будем вместе

Твой Хамфри».

— Бедный парень, — с трудом выговорил Питирайдж.

— «Мы еще будем вместе», — нахмурясь, повторил Мазервел. — Интересно, в каком смысле?

— Намек на реинкарнацию, — высказал предположение Далтон, — или обычная религиозная сентиментальность?

— Если верно первое предположение, тогда здесь наверняка не обошлось без религиозной подоплеки, — сказал Такстон.

— Скверная история. — Виклов не мог оторвать взгляда от обмякшего тела, почерневшего лица покойника. — Скверная история, — повторил он внезапно охрипшим голосом.

— Перестаньте. — Мазервел взял его за плечо. — Возьмите себя в руки, мистер Виклов. Присядьте вот сюда.

Тот послушно сел.

— Он… С ним все было в полном порядке, когда я уходил. И настроение у него было совсем неплохое. Он, знаете ли, даже пошутил, как раз перед моим уходом. «Остерегайтесь коров-убийц» — вот что он сказал.

— Намекал на вашу страсть к молоку? — усмехнулся Мазервел.

— Наверное. Так, по крайней мере, я это воспринял. Не слишком удачная шутка при сложившихся обстоятельствах, но я рассмеялся, даже вопреки собственному желанию. От облегчения, наверно.

— О чем еще вы с ним разговаривали?

— Да почти ни о чем. Несколько слов о погоде, вот и все.

— Об убийствах не говорили?

— Нет. Совсем нет. Мы все еще находились в шоке от случившегося и не касались этой темы. Да, собственно, и времени не было.

— Говорите, он не выглядел подавленным? Почему вы так решили? Он что-то такое сказал?

— Нет. Просто казалось, он в хорошем настроении.

— Держу пари, это веревка Блэкпула, — заметил Такстон, пристально изучая туго натянутую веревку. — Либо это дело рук Блэкпула, либо кто-то стащил веревку из его комнаты.

— В каком смысле «дело рук»? — спросил Мазервел.

— В смысле, что Тейн-Четвайнда повесили и прицепили записку.

— Боже милостивый! С чего вы взяли?

— Скажите, Тейн-Четвайнд имел отношение к морской службе?

— Нет, — ответил Питирайдж.

— У него была яхта?

— Он вообще никогда не проявлял интереса к морю, насколько я помню.

— Это так называемый беседочный узел, и завязать его способен лишь моряк. Как бы то ни было, вряд ли человек в отчаянии будет так усложнять последние мгновения своей жизни. И в любом случае этот узел очень трудно завязать, если веревка не натянута.

— Еще одно убийство, — простонал Мазервел.

— Три. Три убийства. — Такстон почесал в затылке. — Просто чертовщина какая-то.

Далтон украдкой подвинулся к нему и прошептал:

— Все еще воображаешь, будто это старая добрая Англия?

К тому времени, когда ночь сменилась утром, Макс и Хохстадер-3 обшарили уже десятки альтернативных миров, но в каждом обнаружилось агентство «Дамбровски, Тейлор и Барк» в том или ином варианте.

— Не могу поверить, — простонал Макс, глядя в телефонный справочник в офисе Хох-стадера-37.

— Опять? — устало спросил Хохстадер-3.

— Опять.

Варианты названия агентства просто зачаровали Макса; очевидно, они явились результатом воздействия фактора случайности на выбор им своих партнеров — «Дамбровски, Тейлор и Томпсон», «Дамбровски, Тейлор и О’Хара», «Дамбровски, Макнейл и О’Хара», «Дамбровски, Макнейл и Томасси» и даже «Дамбровски, Фентон и Файнбург».

— Герб Фентон, ну надо же! С какой стати я взял в партнеры Герба Фентона? Хорошо хоть, что он вообще есть в этой вселенной. Близко, но не совсем то.

— Давайте на этом остановимся, прошу вас, — взмолился Хохстадер-3.

— Нет, нужно продолжить поиски, — сказал Макс и добавил, обращаясь к Хохстадеру-56: — Спасибо.

— Заглядывайте, — ответил тот.

Позже далее Макс почувствовал усталость.

— Сколько альтернативных миров в принципе близки к тому, что я ищу?

— Вы когда-нибудь слышали такое выражение — «астрономическая цифра»?

— Нет, — ответил Макс.

— Это такое число, единица и черт знает сколько нулей после нее. Возьмите это число и возведите его в ту же степень. Даже представить себе невозможно, сколько получится нулей после единицы. Миров, о которых вы спрашиваете, примерно столько.

Макс побледнел.

— Так много?

— Это пустяк по сравнению с количеством способов медленно убить вас, которые я изобрел за последние полчаса.

— Спокойно, спокойно. Вы когда-нибудь интересовались биодинамикой? Если добиться координации всех систем тела, напряжение снимется.

— Ох, заткнитесь!

Чуть позже Хохстадер-3 сказал Максу:

— Послушайте, существует предел того, сколько раз можно перенастраивать портал, не потеряв при этом фиксации на исходном мире. Моем мире! Я могу никогда не вернуться назад!

— Понимаю, понимаю. Признаю, что использую вас как инструмент, но если вы взглянете на все происходящее в контексте уникального нравственного контекста данной ситуации…

— Кончай вздор молоть!

— Нет, я совершенно серьезно.

— Хайль Гитлер! — прокричал им вслед Хохстадер-106, и они поскорее шагнули в перенастроенный портал.

Гораздо позже…

— Я понятия не имею, где мы! — завопил Хохстадер. — Ты даже представить себе не можешь, во что мы влипли. Существуют такие тупиковые миры, где можно застрять намертво. Попадаются такие, где легче в самом деле умереть, чем оставаться там. Такие, знаешь ли, странные миры…

И он яростно застучал по клавишам. Лабораторный компьютер гудел и содрогался от натуги. Среди частей огромного механизма то и дело проскакивали искры.

— Господи, меня в этом вашем сооружении просто в дрожь бросает, — пробормотал Макс. — Кто, ты говоришь, владеет всем этим?

— Замком? Лорд Кармин.

— Лорд Кармин… — Макс покачал головой. — Странно, странно…