– Ох, не любят вас в коллективе! – проговорил Леня, когда Анна поравнялась с ним.

Зеленоглазая красотка застыла на месте, как громом пораженная, оглянулась на Леню и с неожиданным интересом спросила:

– А вы что в этом гадюшнике делали?

– Мне консультация нужна.

– Фиг вы от них что-нибудь узнаете!

– Я это уже понял, – Леня пошел по коридору рядом с Анной, – мне начальница здешняя доступно объяснила, что на самый простой вопрос у них уйдет как минимум год.

– На том стоят! – с коротким смешком проговорила Анна. – Знаете ведь – кто хочет сделать – думает, как сделать, кто не хочет делать – думает, как отвертеться. И после этого они считают, что лично я виновата в их нищете. Да за их работу и тех денег, что они получают, не стоило бы платить!

– А начальница эта – она кто такая?

– Начальница! – Анна саркастически хмыкнула. – Какая она начальница! Это Варвара Кочерыжкина, она не начальница, а прирожденная активистка! Все начальство поразъехалось – кто в отпуск, кто в Москву, в командировку, кто за границу на конгресс, вот она и оказалась на хозяйстве. По принципу – «если все уволятся, я стану начальником отдела».

Ведя этот приятный разговор, новые знакомые спустились на первый этаж и вышли на улицу. Анна подошла к новенькому сверкающему «Форду», ласково похлопала его по капоту, как ковбой – своего верного иноходца, и неожиданно предложила:

– Я еду на Черную Речку, могу вас куда-нибудь подвезти.

Маркиз, которого в десяти метрах отсюда дожидалась его собственная машина, неожиданно для самого себя с энтузиазмом воскликнул:

– Отлично! Мне как раз по дороге!

Анна села за руль и резко сорвала «Форд» с места. Видимо, у нее здорово накипело на душе, так что она продолжала изливать душу перед малознакомым человеком:

– Добро бы – сами ничего не делали, но почему-то их раздражает, когда кто-то другой не хочет сидеть сложа руки! Вы говорите, что меня не любят? Да они меня просто ненавидят за то, что я успеваю что-то сделать в то время, когда они вяжут свои уродские шапочки и перемывают друг другу кости!

Маркиз с ужасом глядел на то, как Анна ведет машину – увлеченная своим страстным монологом, она совершенно не обращала внимания на цвета светофора, зверски подрезала чужие машины и временами вообще отворачивалась от дороги и выпускала из рук руль, чтобы энергичным темпераментным жестом подчеркнуть свою фразу.

– Они вам небось говорили, что я занимаюсь журналистикой в ущерб научной работе?

– М-да, – осторожно согласился Леня, не спуская глаз с дороги.

– Вранье! – Анна энергично взмахнула рукой, опять выпустив руль. – Да я всю текущую работу по их дурацкому научному плану успеваю сделать раньше всех! Виталий Викентьевич прекрасно это знает, иначе бы он ни за что не держал меня на работе…

Маркиз только было собрался спросить, кто такой Виталий Викентьевич, столь часто упоминаемый в географической среде, как вдруг в ужасе увидел, что Аннин «Форд» идет на стремительное сближение с лаковым бортом шестисотого «Мерседеса». Столкновение казалось неизбежным. Леня оттолкнул Анну, вцепился в руль, на немыслимом вираже увернулся от «Мерседеса» и остановил «Форд» на тротуаре, в двух шагах от витрины магазина.

Едва переведя дыхание, Леня изумленно повернулся к Анне. Зеленоглазая красотка откинулась на сиденье, трясясь от смеха.

– Вам смешно?! Ничего себе! А у меня вот, честно говоря, руки до сих пор трясутся!

– Простите, – Анна с трудом справилась с приступом смеха, – на меня такое иногда находит – в самые неподходящие моменты. Это вроде истерики. Вы просто потрясающий человек! Ужас, что было бы, если бы мы врезались в того лакированного «братка»!

– В лепешку бы расшиблись!

– Это в лучшем случае, – Анна вновь усмехнулась, и Леня испугался, что у нее опять начинается приступ истерического смеха.

– Нет, правда, – Анна повернулась к Лене, в глазах ее горело восхищение, – вы – просто чудо! У меня тоже до сих пор руки трясутся.

– На дорогу смотреть нужно, – вполголоса проворчал Маркиз, смущенный восхищением зеленоглазой красотки, – хотя бы иногда. Давайте-ка я пока сяду за руль, мне так будет спокойнее.

Он поменялся с ней местами, сел на водительское место и осторожно съехал на мостовую.

– Повезло нам, что весь этот цирк не видели гаишники!

– Да уж! – Анна зябко передернула плечами. – Я бы сейчас куда-нибудь зашла, выпила кофе… или чего-нибудь покрепче – стресс снять.

– Чего-нибудь покрепче вам при такой экстремальной манере вождения пить нельзя, а от кофе я бы и сам не отказался.

Леня увидел неподалеку кафе «Отличная кружка» и припарковал возле него машину.

Усевшись за стол, откинувшись на спинку стула и пригубив ароматный мокко, Анна вновь восхищенно уставилась на Маркиза и проговорила низким воркующим голосом:

– А ведь я сначала вас недооценила! Думала, раз вы к этим мымрам пришли, значит, так – заурядный неудачник… а вы – настоящий супермен! Кстати, я так у вас и не спросила: что вы у наших кочерыжек хотели узнать?

– Да я, – смущенно начал Маркиз, которому трудно было излагать свою легенду под взглядом зеленоглазой Анны, – я статью пишу… про Ильина-Остроградского. Был такой путешественник в начале двадцатого века…

– Вы мне будете рассказывать! – возбужденно воскликнула Анна. – Я так увлекалась историей его жизни и его путешествий! А для какого издания вы пишете эту статью?

Маркиз, не готовый к такому вопросу, замялся, и Анна, по-своему истолковав его замешательство, махнула рукой:

– Да неважно, неважно! Не подумайте, что я хочу перехватить у вас работу! Я вам с удовольствием дам любые материалы, какие вас интересуют! Хотите – прямо сейчас ко мне заедем?

Леня, естественно, согласился с радостью.

Через пятнадцать минут они подъехали к новому кирпичному дому на Черной Речке. Анна открыла своим ключом дверь подъезда, вынула из почтового ящика несколько конвертов. Маркиз не спрашивал ее, замужем ли она, но его почему-то безумно волновало, одна ли Анна живет в квартире…

По тому чисто женскому порядку, царившему в ее жилище, он понял, что живет она одна – присутствие мужчины обязательно проявилось бы в брошенном на стуле свитере, в домашних тапках прямо посреди комнаты или в стопке книг на обеденном столе. Ничего этого не было и в помине.

Леня повесил дубленку на крючок в прихожей, помог Анне снять пальто, и при этом ее узкая холодная рука случайно оказалась в его руке. Это случайное прикосновение привело к совершенно неожиданному результату.

Между ними словно проскочила электрическая искра. Леня притянул девушку к себе, нашел жадным ртом ее сухие горячие губы и припал к ним, как припадают в жару к живительной влаге родника.