взрывчаткой. Вот мы и разберем с тобой, Абдула, в чем ее опасность для имущих классов, в чем ее притягательная сила для бедноты. По пунктам, не спеша и обстоятельно…

И началась лекция-беседа по предмету, которым мастерски владел мистер Фрид. Дотошно разъяснял он каждый пункт программы партии.

— Средством разрешения кардинальных вопросов, стоящих перед твоей страной, программа считает создание национально-демократического правительства, переход страны на некапиталистический путь развития. А что это значит?

И отвечает сам себе, комментирует со своих позиций, а точнее, с позиций ЦРУ и его хозяев. Разобрав один пункт, переходит к следующему.

— Программа предусматривает образование народного фронта. В него должны войти представители рабочих, крестьян, интеллигенции, ремесленников и национальной буржуазии. Правда, хитро задумано? Объединение нищих с богатыми, голодной собаки с сытым львом! На их языке это называется фронт демократических сил… А что это значит?

Фрид увлекся, на сером лице появилось что-то наподобие румянца, глаза расширились, ожили. Его волновали и возмущали, как он соизволил заявить, «наглые требования фанатиков марксистов».

— Подумать только, они требуют немедленного проведения аграрной реформы в интересах безземельных крестьян, демократического решения национального вопроса, укрепления государственного сектора, сорокадвухчасовой рабочей недели, равенства женщин, права…

Он и дальше мог бы продолжать многочисленные требования Программы НДПА, да его остановил резкий настойчивый звонок. В учебном центре объявлялся перерыв, короткая передышка в занятиях по освоению мудреного шпионского дела.

* * *

Не сразу, а постепенно входил во вкус будущей политической игры Абдула Бури. Он четко теперь знал, что происходит в общественном мире его страны и в соседнем с ней регионе. Откуда исходит угроза коммунизма Афганистану, каким надежным щитом в политических баталиях может стать ислам, если подойти к этому учению с умом. Фрид терпеливо обучал своего подопечного искусству ведения дискуссий, или, как он любил выражаться, схлестывания лбами политических быков.

— В спорах побольше напускай тумана, на митингах и собраниях оглушай своих слушателей ультрареволюционной фразой, — советовал Абдуле его главный консультант. — Ныне публика любит политическую трескотню. Втирайся в доверие к руководству партии, умей льстить ему в глаза и за глаза, но только без пересола. Бей себя в грудь, доказывай свою преданность идеалам НДПА.

Особо по душе Бури пришелся небольшой, но поучительный цикл лекций по психологии. Здесь, в учебном центре ЦРУ, эту древнюю науку подавали слушателям под особым углом зрения, на свой лад, с учетом тех задач, которые слушателям предстояло выполнять в недалеком будущем. Давались ценные советы, как в шпионской деятельности использовать слабости и пороки человека, учили натравливать друг на друга, плести интриги, играть на самолюбии, посыпать в нужной пропорции соль на больные раны тщеславных гордецов.

— Тебе предстоит не объединять, а разъединять людей. Старых друзей превращать в заклятых врагов, распускать самые невероятные слухи, писать грязные анонимные письма и доносы на своих будущих коллег по партии, — наставлял Абдулу мистер Фрид.

Поначалу, услышав такую откровенность, Абдула смутился, спросил тихим голосом, не поднимая головы от стола:

— Выходит, меня готовят на должность политического провокатора?

Бури ждал, надеялся, что Фрид не согласится с его категоричностью, найдет какое-то другое слово, менее обидное, неблагородное, но он ошибся.

— Да, да… Ты точно определил свою роль в рядах НДПА. Политический провокатор.

Абдуле показалось, что Фрид даже обрадовался этим словам, вскочил со своего места, забегал по классу.

— Политический провокатор! — повторил он. — Какое точное определение твоего назначения! Надо не дать окрепнуть этой партии, обрубить ее слабые корни в народе! Вот твоя оперативная задача, Абдула Бури.

…Чем глубже вникал Бури в проблемы общественной жизни своей страны, тем больше не давал ему покоя один щекотливый вопрос. Почему столько внимания уделяет могущественное ЦРУ маленькой партии, оппозиционно настроенной к своему правительству в Афганистане? Ведь смешно думать, что НДПА может оказать пагубное влияние на политический климат в самой Америке, а тем более угрожать ее безопасности? Всего небольшая горсточка отчаянных людей, именующих себя революционерами, из далекой горной страны стала предметом пристального изучения специалистов ЦРУ. Он примерно знал нужный ответ. Но интересно, что думает по этому поводу мистер Фрид, к каким прибегнет аргументам, как будет ловчить и изворачиваться? Фрид словно прочел мысли своего слушателя. На одном из занятий, попыхивая сигарой и хитро поглядывая поверх очков на Абдулу, вдруг изрек неожиданно и прямо, без всяких вводных слов:

— Америка не допустит революции в Афганистане. Приход к власти НДПА означает дальнейшее укрепление союза с Россией, ограничение наших действий как в самом Афганистане, так и в соседних районах. Сейчас мы, американцы, чувствуем себя в твоей стране лучше, чем ты, пожалуй, дома у своего отца, — откровенничал Фрид.

Бури верил ему, консультант говорил сущую правду. Однажды летом, когда Абдула прилетел в Кабул на каникулы, он удивился количеству американцев в столице. Шумные, увешанные фотоаппаратами и с кинокамерами в руках, бродили они ватагами по пыльным улочкам Кабула, толкались на базарах, заглядывали в крохотные лавчонки. С завидным аппетитом, обжигаясь, ели сочный шашлык, запивая крепким чаем. Хлопали себя по ляжкам, громко смеялись. Действительно, чувствовали они себя в Афганистане превосходно. Их было много. Сотни туристов, десятки специалистов американской фирмы «Морисон — Нясен». Много лет эта фирма ведет строительство ирригационной системы на реках Гильменд и Аргандаб, успела выкачать из афганской государственной казны не один миллион долларов, но окончанию строительства конца так и не видно.

Теперь Абдула понимал, что не только древние мечети и дела строительные привлекали сотни американцев в его страну. Во время каникул, чтобы иметь свои деньги, как говорится, на карманные расходы, он устраивался гидом в «Интурист». Абдула помнит, что многие американские туристы предпочитали для своего путешествия только северные маршруты, вдоль афганской границы с соседним государством по реке Пяндж.

— Афганистан — важный стратегический плацдарм на Востоке, — объяснял между тем Фрид. — Знаешь, что говорил о твоей стране один из лидеров коммунистов — Фридрих Энгельс?

Бури только пожал плечами, а Фрид продолжал учительским тоном:

— А знать тебе надобно… Ты же теперь у нас «марксист»… Бери ручку и записывай мудрые слова своего вождя. Авось пригодятся, сразишь своей революционной эрудицией товарищей по партии. «Географическое положение Афганистана и характерные черты народа придают этой стране такое политическое значение в делах Центральной Азии, которое едва ли можно переоценить»[24]. Вот что о твоей родине говорил Энгельс еще в 1857 году! Дальновидный, скажу тебе, был он человек!

Бури заметил, что у Фрида погасла сигара, хотел щелкнуть зажигалкой, предложить прикурить, но тот отрицательно покачал головой, скрестил перед собой руки — это означало, чтобы ему не мешали, сейчас придет вдохновение, прорвется